Порочная игра (СИ) - Бойд Анастасия

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Солнышко, не позволяй никому портить твою жизнь. Ты должна быть счастливой. Пообещай. Нам с папой важно, чтобы ты была счастлива. Пожалуйста, - говорила мама, но как бы я не вертела головой, у меня не выходило поймать её взглядом. 

Она была везде и её не было нигде. Что за бред? Всё кругом стало таким красным, будто из раскалённого металла... Это уже не наш дом. Я задыхалась... Я дёргалась в руках Хлыстова, изнемогая от внезапной жары, и рыдая в голос, звала маму...

Глава 18

– Катя, - снова голос Хлыстова, но будто на яву. Меня трясет и знобит. Я не могу выбраться из этой раскаленной комнаты. – Катя, открывай глазки.

– Я не хочу... Ты видел её?.. Где она?.. - резкий вдох и я всё-таки проснулась. Хлыстов лежал рядом, обнимая меня, не смотря на свои слова о том, что не хочет заразиться. Я вся в слезах. Нос забит. Снова чувствую жар. 

– Снежинка, всё хорошо. Слышишь меня? Не плачь.

– Жарко, - всхлипнула я, глядя на него сонными глазами.

– Сейчас, - Глеб сунул мне градусник под мышку, поднялся с дивана, и подошёл к тумбе у окна. Вернулся со шприцом и ватой. Заглянул на термометр и поморщился. – Повернись на бочок, - встревоженно сказал Хлыстов, убрал одело, приспустил моё бельё, и сделал укол. Было так плохо, что я даже не почувствовала ничего. – Вот так. Сейчас будет легче.

– Спасибо, - прошептала я, укладываясь на спину. – Почему ты со мной?

– А где мне быть? У меня один диван, - пожал он плечами, отложил шприц, и снова лёг рядом на бок, подперев голову рукой. – Не пугай меня так больше. 

– Прости, мне редко снятся кошмары, - ответила я, не глядя на него, будто боялась этого. Словно трахаться мы могли сколько угодно, но сблизиться морально ни в коем случае.

– Ничего, - ответил Глеб, и потянул меня к себе. Очень настойчиво. Я бессильно поддалась, перевернувшись на бок и уткнулась лицом в его грудь. – Как их не стало? - внезапно спросил Хлыстов, и моё сердце испуганно сжалось.

– Они были на отдыхе за границей. Взяли машину напрокат, и разбились на ней... Оказалось, что авто было неисправно, - я тяжело выдавливала из себя эти слова. Мне было страшно вспоминать об этом.

– Ты подавала иск?

– Нет, всем занималась тётка и её муж. Они добились компенсации, организовали транспортировку, похороны... 

– Ты с ними в хороших отношениях? Каждое лето ездишь?

– Не каждое, но отношения хорошие. Я благодарна, и они очень заботливые...

– Но?

– Мне плохо, когда я приезжаю к ним. Атмосфера скорби меня добивает, и я будто сама немного умираю, или хочу умереть, - я никому никогда об этом говорила, а Хлыстову сказала так легко. Добром это не кончится.

– Ты там так простыла?

– Нет... Этим летом я была в общаге.

– Всё лето проторчала в общаге, не отвечая на мои сообщения, - снова он вернулся к этой теме. – Я тоже был в городе. Отменил рабочую поездку из-за тебя, а ты даже не можешь ответить, что между нами произошло.

– Ничего.

– Поэтому ты удрала от меня, как раненая лань? Снежинка, мне нужно знать, что не так.

– Тебе не нужно знать. Наверное, я действительно не хочу ничего продолжать. Вот и всё.

– Ты влюбилась в меня? - вкрадчиво спросил Глеб и я снова напряглась. Откровенность давалась с трудом.

– Нет. Я не собираюсь в тебя влюбляться, - беззащитно огрызнулась я, понимая, что вряд ли мне можно верить.

– Уверена, что это можно контролировать? Я тоже не собирался терпеть твои капризы, унижаться и выпрашивать. Но вот он я – унижаюсь, как могу, лечу тебя, переживаю даже, - сказал Хлыстов и сразу же осёкся. – Совсем немного... Но это ведь и вовсе не входило в мои планы. 

– Зря ты всё это затеял. Нужно было просто отправить меня в больницу.

– Нет, я хочу насладиться тобой, пока ты такая послушная. Другой возможности может и не быть. Или ты часто болеешь?

– Часто. Теперь моё тело не так хорошо подходит для твоего? - обиженно спросила я, и Глеб тихо засмеялся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Так вот оно что. Из-за этого тебя так перемкнуло? Запомнила ведь... Что плохого в этих словах?

– Я для тебя тело, - тихо ответила я, вжимаясь лбом в его грудь. – Просто кукла... Пластиковая и пустая. Это унизительно. Но вообще, мне плевать. 

– Плевать... До слёз плевать? - Хлыстов поцеловал меня в макушку, и я чуть снова не расплакалась. Зачем он это делает? Зачем всё усложняет?.. – Ты не пустая, иначе у нас не затянулось бы всё так надолго. Жаль только, что это ничего не меняет. Ты не открываешься и не идёшь навстречу. Почти два года мы протоптались на месте.

– У нас уговор. А ты хочешь влезть в моё личное пространство.

– Я хочу хотя бы немного узнать тебя. Это не разрушит твой кокон.

– Ты не тот человек, которому я могла бы открыться.

– Когда я так не оправдал твоё доверие? - искренне удивился Глеб.

– Береги честь смолоду. Твоя репутация оставляет желать лучшего. 

– И как она влияет на то, что происходит между нами?

– Я не хочу быть одним их пунктов твоего послужного списка. Тебе и так уже нельзя даже в медпункте появляться, а что там за ситуация со студентками, я даже думать не хочу, - весь этот шлейф Хлыстова приводил меня в ярость от ревности.

– Гадюшник, а не университет... Я уже давно не связывался со студентками. Был скандал, я с трудом вышел из него победителем, и с тех пор больше не рисковал. Но слухи ходят. И студентки продолжают влюбляться, клеиться, пытаться охмурить. Я не могу на это повлиять, да и в целом, всё равно. Пусть хоть без трусов ходят – я способен держать себя в руках... - Глеб резко остановился, видимо осознав, что лежит в одной постели со студенткой, перед которой не устоял. И от этого мне стало чертовски приятно. – Да, с тобой не способен оказался, но это исключение из правил. А медпункт... У тебя ведь тоже кто-то был до меня.

– Конечно. И во время, - совершенно серьёзно ответила я, как опытная женщина.

– Плохая шутка. 

– Ты думаешь я берегу себя ради тебя?

– Да что ты... Даже надеяться не смею, - иронично протянул Хлыстов. – Но всё равно верится с трудом. Пускай не ради меня, но вряд ли ты такая ветренная, какой себя выдаёшь.

– Можешь обманываться дальше.

– Ты болеешь или притворяешься? Откуда в тебе столько сил на злость? - возмутился он, но я промолчала, и после недолгой паузы продолжил. – Мы сыграем когда-нибудь вместе на пианино?

– Нет. Я не хочу возвращаться к музыке. С этим покончено, - резко ответила я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Почему так радикально?  

– Просто не нравится.

– Нет. Тут что-то другое. Исключили? Опустили на каком-нибудь кастинге? Предложили продаться ради карьеры? Сказали, что таланта нет?

– Нет. 

– Несчастная любовь? - попал он в цель, и мне уже становилось некомфортно от этого разговора.

Глава 19

– Не любовь.

– Снежинка... - сочувственно протянул Хлыстов, будто понял, что угадал. – Ты влюбилась в какого-то музыканта? Одногруппника? Препода?

– Отстань, - огрызнулась я, упираясь ладонями в его грудь, чтобы отстраниться, но он не выпустил меня из объятий.

– Всё, прости, прости... Кажется, я понял. Он не выдержал твой характер и бросил, - хмыкнул Глеб, и я снова забрыкалась в его руках. – Вот слабак. Не то, что я.

– Я не была такой раньше, - чуть не плача ответила я.

– Вот мудак... Ты стала такой замкнутой из-за него?

– Мне плохо. Можно не заваливать меня вопросами?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Прости, снежинка. Немного не сдержался. Отдыхай, - угомонился Глеб, и обнял меня ещё крепче. 

– У тебя рука тяжёлая, - проворчала я, пытаясь лечь подальше.

– Так лучше? - он убрал свои руки

– Да. Спокойной ночи.

Я немного отодвинулась от Хлыстова, повернулась к нему спиной, закрыла глаза, и не смотря на желание спать, не могла отделаться от мысли, что перегибаю с грубостью. Она будто необъективна. В чём он виноват? В том, что меня растоптал мой первый мужчина? Или в том, что не хочет большего в то время, как я веду себя более чем закрыто? Для бездушного мерзавца, которому нужно только мое тело, Хлыстов сейчас слишком внимательный, настойчивый и заботливый. Он говорит, как циник, но его действия выкручивают всё наизнанку. Я хуже, чем он.