Пэнси Вейн - Неслучайная встреча

Она сказала это и тут же вспомнила, как вчера бабушка тяжело переводила дыхание, суетясь на кухне, и что она не стала поднимать Ви, а попросила Эдит отнести девочку в кровать, хотя раньше любила брать детей на руки.

Тревога сжала ей сердце. Бабушка никогда не жалуется, и все привыкли, что с ней всегда все в порядке. Эдит, к своему стыду, вспомнила, что ей даже в голову не пришло поинтересоваться, как бабушка себя чувствует.

Упрекая себя за равнодушие, она покосилась на Мэтью.

— Ваш отец еще не старый?

— Ему шестьдесят два года, — ответил Мэтью. — Он архитектор, всю жизнь проработал в крупной строительной фирме. А последние восемь лет, с тех пор как живет в Кловере, изредка пишет статьи в журнал «Архитектура и строительство». В Кловере его профессия не востребована.

— Значит, раньше он жил в Лондоне?

— Да.

По его лицу Эдит увидела, что он углубился в себя, и не задала следующий вопрос, который готов был сорваться с ее языка, — о матери Мэтью. И правильно сделала. Скорее всего, она умерла. Или ушла от его отца. В том и другом случае вопрос прозвучал бы бестактно.

Без десяти пять они въехали в Кловер — маленький городок, который правильнее было бы назвать поселком. Мэтью резко затормозил у тисовой изгороди, огораживавшей ухоженный сад. В саду стоял небольшой типовой дом из серого камня с черепичной крышей. Мэтью стремительно выбрался из машины и, пройдя в узкую зеленую калитку, заспешил к дому. Эдит тоже вышла, одернула жакет, немного постояла, оглядываясь, затем медленно направилась следом. Ей было не по себе — кто знает, что они застанут в доме?

Она поднялась по крутым ступеням, ведущим к двери, и прислушалась. В доме было тихо.

Эдит осторожно открыла дверь и проскользнула внутрь, стараясь производить как можно меньше шума.

Она оказалась в маленькой прихожей. Из комнаты напротив доносились приглушенные голоса. В тот же миг из приоткрытой двери выбежала собака, большой черный Лабрадор, и принялась обнюхивать Эдит, затем приветливо замахала хвостом, решив, что эту гостью можно отнести к разряду «своих».

Эдит робко стукнула в дверь, и на пороге возник Мэтью.

— Эдит, проходите. Отцу лучше. — Его лицо посветлело, плечи расправились, словно с них упала тяжесть.

— Может быть, мне лучше побыть в саду? смущенно спросила она. — Вряд ли вашему отцу приятно присутствие посторонних.

— Ни в коем случае, — раздался голос из комнаты. — Заходите, дорогая, дайте мне посмотреть на вас.

Эдит вошла в комнату, нервно сжимая в руках сумочку. На большом старомодном диване, прямо напротив двери, сидел худощавый пожилой человек с седыми волосами и усами.

Эдит подумала, что он похож на отставного военного. Он явно только что лежал — плед был сдвинут в сторону, подушка в вышитой наволочке смята. Отец Мэтью был одет в черный трикотажный пуловер и спортивные брюки.

— Здравствуйте. Меня зовут Эдит Грэхем, — учтиво представилась она, стараясь не глазеть по сторонам. Ее всегда интересовали чужие жилища, и Эдит успела заметить в глубине комнаты необычный камин и какие-то интересные вещицы на каминной полке.

— А я Томас Смит, просто Томас. Проходите, чувствуйте себя как дома. Сын сказал, что вы приехали на вашей машине? Очень любезно с вашей стороны. Его машина до сих пор в ремонте, он, видите ли, занимается благотворительностью и доверяет ее ремонт каким-то маргинальным личностям. Не спорь, Мэт, — перебил он сына, пытавшегося что-то возразить. — Извините, что я не встаю, голова немного кружится, но скоро все пройдет. Я думаю, во всем виновата эта жара.

Эдит подошла к нему, чтобы пожать протянутую руку. Пальцы отца Мэтью были холодными и, как ей показалось, слегка дрожали.

Он пристально посмотрел на нее выпуклыми светло-серыми глазами, которые тоже показались ей холодными, несмотря на приветливые слова. Она нашла в нем очень мало сходства с Мэтью, который, должно быть, пошел в свою мать.

— Я очень рада, что вам уже лучше, — улыбнувшись, сказала Эдит. — Наверное, вам стоит немного подкрепиться. Вы не против, если я приготовлю чай? Если только Мэтью покажет мне, где здесь кухня…

— На кухню вы попадете из прихожей, там в углу застекленная дверь. Можете хозяйничать в свое удовольствие, дорогая, — медленно проговорил Томас Смит.

Эдит кивнула и, оставив сумочку на стуле, направилась к двери. Ей было не по себе от взгляда отца Мэтью — холодно-любопытного. Она чувствовала его даже спиной.

Оглядевшись в узкой старомодной кухоньке, Эдит поставила на плиту чайник и поискала какое-нибудь печенье, но не нашла и открыла буфет. Мука есть. В холодильнике она обнаружила яйца и масло. Ее не оставляло ощущение, что, несмотря на любезный прием, мистер Смит не особенно хочет, чтобы она хозяйничала в его доме. Но Эдит упрямо вздернула подбородок. Раз слова произнесены, она будет действовать. В конце концов, что ей остается? По крайней мере, сделает что-нибудь полезное.

Она засучила рукава шелкового жакета и замесила тесто. Разыскав баночку с остатками абрикосового джема, Эдит раскатала тесто в лепешку, сверху выложила джем и поставила пирог в духовку. Через полчаса он будет готов.

Она вышла в прихожую и прислушалась — сын и отец негромко о чем-то разговаривали. Она услышала, как Томас спрашивает:

— Значит, с Шейлой у тебя все кончено?

Эта твоя знакомая хотя бы собак не боится.

Эдит тихонько попятилась назад и прикрыла Дверь. Но она снова приоткрылась, в кухню вошла собака, села и, склонив голову набок, посмотрела на гостью — вполне дружелюбно.

— Твой хозяин не хочет обращаться к врачу, да? — вздохнула Эдит. — И ему не очень нравится, что с его сыном приехала я. Спасибо, что ты отнесся ко мне дружески.

Пирог был уже почти готов. Она заварила чай, поставила на поднос чашки и молочник, потом достала пирог, порезала его на кусочки и выложила на блюдо, которое нашла в буфете.

Затем подошла к двери в гостиную и услышала, как Мэтью говорит:

— Ты ведешь себя неразумно.

— Я поступаю так, как считаю нужным, — ответил ему отец, повысив голос.

Но Эдит на этот раз решила, что пора ей напомнить о себе. Легонько постучав в дверь, она сказала:

— Чай готов. Можно нести?

Мэтью вышел и прошел вместе с ней в кухню. Вид у него был расстроенный.

— Не хочет врача, отказывается. Придется просить мистера Локвуда присмотреть за ним. Он тяжело вздохнул. — Это сосед, он и без просьб заглядывает к отцу, но у него самого старенькая мать…

Он подхватил поднос, и они направились в гостиную. Мэтью придвинул к дивану маленький столик, чтобы отец мог пить чай не вставая, а они с Эдит сели на мягкие пуфики. Томас попробовал пирог, похвалил его и стал вежливо расспрашивать Эдит о ее работе, о родителях, но все это время у нее было чувство, что он разглядывает ее, как какое-то насекомое, — таким холодным и изучающим был его взгляд, в котором не чувствовалось ни малейшей симпатии, хотя Томас оставался вежливым и предупредительным. Шериф сидел около хозяина и бросал на него преданные взгляды, изредка получая вкусные кусочки пирога.