Инна Волкова - Медовый месяц

Я осторожно спустила ноги с кровати, чтобы не разбудить мужа, накинула халат, висящий на спинке стула. И, сунув ноги в тапочки, отворила балконную дверь…

Мне и в самом деле сразу стало легче. Едва я переступила порог, меня встретил пряный запах цветов, которые росли в длинных ящиках на балконе. И небо, какое высокое, прекрасное и недоступное, расцвеченное мириадами звезд! Я запрокинула голову, упиваясь их светом. Мне стало совсем легко, и недавние страхи казались смешными. И вдруг… я увидела его. Человека, который стоял на соседнем балконе. Мне показалось, что он собирается прыгнуть вниз с высоты шестого этажа. А внизу — асфальт. Господи, недаром меня терзал непонятный страх. Вот оно! Несчастный самоубийца, не в силах справиться со своей тоской, предпочитает уйти из жизни, только бы не терпеть эту боль, эту муку. Еще секунда — и он…

— Остановитесь, что вы делаете, не надо! — закричала я, вцепившись в перила балкона, словно этим могла удержать несчастного.

Человек, видимо послушавшись моего крика, разогнулся, выпрямившись во весь рост, и слегка раздраженно спросил:

— Какого черта вы орете? Вы что, с ума сошли?

Теперь я узнала и этот голос, и фигуру. Это был мой свекор. Балкон его спальни находился рядом с нашим балконом. Я молчала, страшно сконфуженная своей ошибкой. И почему я решила, что он собирается прыгнуть вниз?! Не иначе, как у меня с головой что-то случилось.

— Так в чем дело, почему вы кричите глубокой ночью? — поинтересовался свекор. — Вы, кажется, просили меня чего-то там не делать, Я вот только не понял, что именно. Может, вы мне объясните?

— Я подумала, что вы хотите прыгнуть вниз, — пробормотала я, умирая от стыда.

Это надо же, так опростоволоситься второй раз за этот день! Что обо мне подумает мой новый родственник?

— Я что, так похож на самоубийцу? — он вдруг рассмеялся весело и легко.

Я растерялась, не зная, что ответить.

Но он пришел мне на помощь, сказав:

— Наверное, свет луны навеял на вас подобные мысли. Я же просто вышел на балкон подышать воздухом.

— Я тоже. — И вдруг я почувствовала себя намного свободнее.

Я не видела его глаз, лишь силуэт, освещенный луной. И так было легче разговаривать.

— Я не знаю, что на меня нашло. Вы правы, это все луна… Я думала о том, что в полнолуние многие люди кончают жизнь самоубийством, я читала об этом, и мне почудилось, что… Я даже не узнала вас.

— Смею вас заверить, что, если бы мне вдруг пришла в голову такая мысль, я бы не стал прыгать с балкона.

— А что бы вы сделали? — с любопытством поинтересовалась я.

— Я бы отправился в лес, лучше хвойный, и не ночью, а ясным днем, и там, под пение птиц и аромат леса, застрелился бы из своего наградного пистолета.

Я не могла понять, шутит он или говорит серьезно.

А он спросил:

— Почему вы не спите?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Меня разбудила луна.

— Как, и вас тоже? — Он как-то странно усмехнулся.

— Да, я вдруг почувствовала странный, ничем не обоснованный страх.

— Почему?

— Не знаю. Но чувство было таким сильным и ярким, что мне захотелось оказаться отсюда как можно дальше. Со мной никогда такого не было.

Словно мне угрожает неизвестная опасность. Мне стало тревожно.

Я сама не понимала, почему говорю эти слова малознакомому человеку, которого к тому же побаивалась и к которому не испытывала особой симпатии.

— Вам, наверное, это трудно понять, и может показаться смешным. Вы сильный человек, не знающий страха. А я порой боюсь, сама не знаю чего. Это нелепо, я понимаю, но…

— Я знаю, — мягко перебил он, — нет ничего страшнее неизвестности. Но самый сильный страх заключается не во внешних проявлениях. Он находится… Знаете где? — его голос звучал странно взволнованно и доверительно.

Я боялась дышать, завороженная его интонацией.

— Нет, не знаю.

— В нас самих, Машенька, в нашей душе, в наших мыслях. И от этого страха труднее всего избавиться, он пожирает нас изнутри, и с ним чертовски трудно бороться. Не дай вам Бог когда-нибудь испытать его. Не бойтесь внешних проявлений страха, они проходят. Как и все в этом мире. — Он помолчал и вдруг безо всякого перехода добавил уже другим, обычным, спокойным и чуть насмешливым тоном: — Спокойной ночи. Уже давно пора спать. — И он так бесшумно покинул балкон, что я и опомниться не успела.

Я подумала, а уж не приснилось ли мне все это — его присутствие и наш странный ночной разговор? И снова тоскливо сжалось сердце в предчувствии надвигающейся беды. Но это ощущение тут же исчезло, словно его и не было. Я посмотрела на небо. Свет луны становился все более тусклым, и уже угадывались слабые сполохи приближающейся зари…

Глава 5

— Вчера всю ночь не мог заснуть, ворочался с боку на бок, как медведь в берлоге. Старею, наверное. — Полный грузный мужчина, с заметно выступающим животом и обрюзгшим лицом, похожий на пожилого бульдога, широко зевнул, не стесняясь сидящего напротив собеседника, и, потянувшись, похрустел суставами.

— Вовсе не обязательно, — возразил ему мужчина, сидевший напротив, — я тоже почти не спал этой ночью.

— Ну да, по тебе ни за что не скажешь, выглядишь как огурчик. — «Бульдог» с легкой завистью взглянул на него. — Это у меня морда опухает, как у бобра. А что, тебе тоже не спалось, бессонница?

— Полнолуние, — он неопределенно пожал плечами.

— А, слышал я эти бредни про то, что полная луна дурно влияет на людей, и вроде бы можно даже сойти с ума. Бред все это, бабушкины сказочки. Неужели ты в это веришь? Ты же такой у нас образованный и рассудительный, — он насмешливо усмехнулся и снова зевнул во весь рот.

— Это не сказка, а научные данные о влиянии на психику человека различных атмосферных явлений. Впрочем, я не специалист в этой области.

Он ловко сменил тему.

— Анатолий, я хотел поговорить с тобой о…

— Слушай, я на тебя обиделся, между прочим, выражаю свое «фе», — бесцеремонно прервал его собеседник.

— За что? — Он слегка приподнял правую бровь, впрочем, ничуть не испугавшись недовольства мэра в свой адрес и вполне спокойно пережив то, что его довольно грубо прервали.

Он уже давно привык к грубоватому и не очень-то уважительному обращению этого человека. Таков он был со всеми, начиная от своих родных и близких, — исключая младшую горячо любимую дочь, но это особый случай. С людьми, стоящими ниже его по должности, а также с коллегами и друзьями и даже с вышестоящими чиновниками, он резал правду-матку в глаза и обращался к ним на «ты». Это могло бы вполне сойти за хамство и излишнюю самонадеянность. Но внешняя грубоватость искупалась внутренней добротой и порядочностью этого простоватого и недалекого на первый взгляд человека. Последнее было также в корне неверно, ибо мэр был человеком очень неглупым и наблюдательным, о чем свидетельствовали его маленькие цепкие глазки, зорко смотрящие на мир из-под густых клокастых бровей. К тому же он отлично разбирался в людях и каким-то внутренним чутьем быстро распознавал подонков, мошенников и любителей лизать задницы вышестоящему начальству в надежде пролезть наверх, за «куском сладкого пирога». Кстати, подхалимажа он терпеть не мог и сурово пресекал любые попытки осыпать его персону дифирамбами и комплиментами. Критику же, справедливую и прямую, он приветствовал, но терпеть не мог сплетен и пересудов за своей спиной и был беспощаден к подобным проявлениям. С Александром Владимировичем Южным они были знакомы уже довольно давно, и их связывали, несмотря на разницу в возрасте и характеров, не только тесные деловые, но и дружеские отношения. Южный пользовался доверием и уважением со стороны мэра, так как он имел возможность не раз убедиться в его высоких профессиональных качествах, прислушивался к его советам, которые почти всегда приносили реальную пользу.