Джун Зингер - Звездные мечты

— Эдварду здесь нравится больше всего.

— А тебе, мама?

— Зимой мне Стонингем не стал нравиться, как раньше. Возможно, я и правда переросла Стонингем.

— Так почему же ты не возьмешь и не уедешь?

— Так просто? Бросить Эдварда?

— Нет, мама, не бросить. Поместить его в лечебницу, где, возможно, он будет получать лучший уход, чем здесь. Он, что бы там ни было, уже вне всего этого. Ты ведь знаешь, это не будет выглядеть, как будто ты его бросила.

— И все же будет… в достаточной степени, это будет так. Это дом Эдварда. Ему здесь хорошо. Если даже он, как ты говоришь, и вне всего этого, эта атмосфера придает ему какое-то чувство уверенности, как-то поддерживает его.

— А как же ты, мама? Ты последние несколько лет привязана к этому месту почти как пленница. Это несправедливо. Ты еще молода. Взгляни хотя бы на свои волосы — они такого же цвета, что и у Кики.

Мари засмеялась.

— И тебе не стыдно, Анджела, быть такой наивной дурочкой. Ты же актриса. Я уже давным-давно раз в месяц подкрашиваю волосы. — Затем она посерьезнела. — Я выплачиваю долг, Анджела. Мне в этом году будет шестьдесят, и прошло время мечтаний и желаний… но у меня остались гордость и честь. А гордая женщина всегда платит свои долги.

— Что ты можешь быть должна Эдварду, чего ты еще с лихвой ему не выплатила?

— Когда я выходила за Эдварда, мы заключили соглашение. Он мне дает то, в чем я нуждаюсь; я ему дам то, чего он хочет. По правде говоря, я так и не выполнила условия. Я никогда не любила его, но, выходя за него, сделала вид, что люблю. В этом заключалась ложь — это было так же лживо, как… сейчас это уже не имеет значения. Но тем не менее Эдвард остался верен своей стороне соглашения — он дал мне все то, на что я рассчитывала. И теперь я должна отплатить ему тем же, дать ему утешение, поддержку и верность. Все просто.

«Нет, мама, не так уж и просто».

В ее памяти возникла сцена: тот летний день… Кики на коленях у кресла сидящего Эдварда… На какую чашу весов нужно было положить это? Где была его верность?

Однако сейчас, двадцать лет спустя, было не время говорить об этом. В их жизни было столько горечи — ее хватит на все оставшиеся годы.

— И ты так и собираешься сидеть здесь, год за годом?

— Да. Думаю, что да. Пока не выплачу весь свой долг. Или пока я буду в состоянии ухаживать за Эдвардом. Видишь ли, Анджела, я выплачиваю и еще один долг. Была одна постель, у которой я должна была сидеть, но не сделала этого.

— Как бы то ни было, ты выставляешь все в таком ужасном свете.

Мари сделала попытку рассмеяться.

— Вряд ли это так. Здесь не тюрьма. И, как ты знаешь, у меня было больше того, что имеют многие.

— Материальные ценности! У тебя никогда не было…

— Любви? Но я люблю тебя, и Кики, и Эдди. А та любовь, о которой ты говоришь… ну, у меня в течение долгого времени было и это. Видишь ли, у меня была эта любовь, даже если ее и не было у твоего отца… Кроме того, не каждому суждено иметь в своей жизни «великую» любовь, Анджела. Не каждый может справиться с такой любовью. Ты можешь? У тебя все есть, чего ты хочешь, Анджела?

Такой прямой вопрос заслуживал прямого ответа.

— Нет, не все, мама. Есть кто-то, кого, мне кажется, я очень хочу, но думаю, ты бы его не одобрила.

— И тебя удерживает от того, чтобы быть вместе с этим человеком, только мое неодобрение?

— Нет. Не только это. Не совсем. Все сложнее.

— Эта любовь… этот человек… это Ник Домингез?

— Откуда ты знаешь?

— Я просто предположила. Я догадываюсь об этом.

— Вот видишь, мама, ты не одобряешь. Ты всегда говорила, что муж и жена должны подходить друг другу. Я полагаю, никто бы не сказал, что Ник Домингез подходит мне. Во всяком случае, не Кики.

— Кики? Кики что, замешана в этом?

Анджела вздохнула:

— Боюсь, что да. Кики сказала, что он мне не подходит. Что он ненормальный, психически неполноценный — только потому, что он поклоняется мне издалека. — Она слегка усмехнулась своим словам.

— Ах! Как романтично! Чтобы тебе поклонялись издалека. Помню, я так думала о твоем отце, что прежде чем он познакомился со мной, он мне поклонялся издалека. Но я ошибалась.

— В настоящий момент, мама, мне бы больше хотелось, чтобы он поклонялся мне с близкого расстояния.

— Я думаю. Тогда вот в чем проблема — Кики. Значит, она считает, что он тебе не подходит.

— Частично. Кики всегда намекала, что меня влечет к нему, потому что он напоминает мне отца.

— А это так?

— Да, это так. Ты его видела единственный раз на вечере, посвященном нашему выпуску, а это было очень давно. Да, он несколько напоминает отца, внешне. Не думаю, что каким-либо другим образом. Но откуда мне знать? Я ничего не знаю о своем отце, кроме нескольких детских воспоминаний, которые, возможно, не точны, — сказала она с иронией.

— Итак, он каким-то образом напоминает тебе отца? Значит, он должен быть очень красив. Твой отец до сегодняшнего дня остается самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. Я всегда думала, что ты вышла за Дика, потому что он был так не похож на твоего отца, и внешне, и во всех других отношениях.

— То же самое сказала и Кики.

— Но думаю, это было потому, что бессознательно ты понимала, что твой отец не из тех, на кого можно положиться, с кем можно быть уверенным в завтрашнем дне, и ты решила, что, если выйти за кого-то, непохожего на твоего отца, тогда сразу же получаешь и стабильность, и уверенность. Но твой брак не принес тебе счастья, ведь так?

— И что ты хочешь сказать, мама? — нетерпеливо спросила она.

— Я хочу сказать, что внешность не имеет значения. Является ли он тем, кого ты хочешь, кто тебе нужен, — вот что имеет значение. Именно так нужно решать.

— Мама, ты что, высказываешь одобрение?

— Анджела, скоро тебе будет сорок. А мне через несколько месяцев исполнится шестьдесят. У тебя было столько неудач, два ужасных замужества, а ты сидишь и говоришь мне, что любишь этого человека, а он любит тебя — поклоняется тебе, — ты что думаешь, я посоветую тебе еще двадцать лет сидеть и ждать кого-то, у кого будет более высокое происхождение? Помню, как-то давно я сказала тебе, что мне хотелось бы для тебя нежного, топко чувствующего человека — поэта. Черт возьми, Анджела, он поэт?

— Да, мама! Думаю, что да!

— Ну, тогда Кики была права относительно тебя. Ты действительно глупышка! А ты, должно быть, думаешь, что я еще большая глупышка, чем ты. — И она высморкалась в бумажную салфетку. — Ну что, будем готовиться к ужину или ты что-то еще хочешь обсудить?

— Да, мама. Боюсь, что да. Видишь ли, мы с Кики, накануне ее отъезда в Калифорнию, ходили на бал Трумэна Капоте. Там мы встретились с Ником, и я полагала, что после того вечера мы… Но что-то случилось, что-то ужасное произошло после этого — на следующее утро, когда Кики пошла к нему и сказала, чтобы он держался подальше от меня.