Идеальный ис-ход - Лиз Томфорд

В честь этой победы нет ни конфетти, ни баннеров, ни парадов. Это ни в коем случае не чемпионат. На большой арене НБА это просто еще одна победа, но здесь, в Чикаго, это все.

Леон набрасывается на другого новичка, как пара детей рождественским утром. Наш тренерский штаб обнимает и поздравляет друг друга, а Дом бросается к своей маме, сидящей в третьем ряду.

У нас впереди еще долгий путь, но это веха, которой мне еще предстоит достичь в своей карьере, и я воспользуюсь ею.

Я быстро принимаю душ и, освободившись, практически бегу в семейную комнату ожидания. Стиви и Зандерс — единственные, кто ждет меня, и как бы сильно я их ни любил, разочарование очевидно.

— Отличная игра! — восклицает моя сестра.

Я обнимаю ее, прежде чем сделать то же самое со своим будущим шурином.

— Ты не был полным дерьмом, — говорит он.

— Не могу сказать того же о тебе. Что, черт возьми, с тобой было в той игре, которую я смотрел прошлой ночью?

— Я отвлекся! Я только что узнал, что собираюсь стать папой. Извини, что хоккей не был первым, о чем я думал.

Я игриво хлопаю ладонью по его щеке.

— Ну, по крайней мере, кто-нибудь будет называть тебя папочкой, чтобы ты мог перестать просить об этом мою сестру.

Карие глаза Зандерса устремляются на Стиви.

— Я никогда не перестану умолять, сладкая.

Она прикусывает нижнюю губу.

— Я действительно люблю, когда ты умоляешь.

— Ладно, — вмешался я. — Неужели вы не можете хоть раз вести себя при мне прилично? И на моем рабочем месте?

— Это и мое рабочее место тоже, приятель.

Поворачиваясь к своей сестре, я сразу перехожу к делу.

— Где она?

Она пожимает плечами.

— Ей нужно было куда-то уйти.

— Что, черт возьми, могло быть настолько важным, что ей пришлось уйти, как только закончилась моя игра?

— Возможно, она зайдет к нам позже. Ты придешь ко мне сегодня вечером, верно? После того, как съездишь к себе.

— Да, — вздыхаю я. — Я схожу домой переоденусь и зайду позже.

* * *

Покидая арену без настоящего празднования, я чувствовал себя не в своей тарелке, и моя поездка домой прошла в одиночестве. Каждый раз, возвращаясь домой в последние несколько дней, я также чувствовал себя одиноко. Я не вижу ее беспорядка, когда вхожу в квартиру, не вижу ее читающей на диване. Весь свет был выключен, потому что я уходил последним.

Я возненавидел эту квартиру почти сразу после того, как купил ее, но в последние несколько месяцев я приходил в восторг от того, что я дома, что я с ней. Теперь я презираю ее больше, чем когда-либо прежде.

Но когда я открываю входную дверь, меня останавливает не отсутствие ее книг, одежды или цветов. А отсутствие всего остального, что имеет значение. Моя квартира совершенно пуста, и если бы не высокий уровень безопасности вокруг этого места, вы бы подумали, что меня ограбили.

Моего дивана и телевизора больше нет. Моей книжной полки больше нет. Моя чертова кофеварка испортилась.

В воздухе витает запах свежей краски, и я иду на запах в старую комнату Инди. Там тоже пусто, но это потому, что я несколько дней назад отправил все ее вещи в новый дом. Единственная разница в том, что желтые стены, которые когда-то преследовали меня, теперь покрыты свежим слоем белой краски.

Мои глаза горят от осознания, когда я быстро пробегаю трусцой через пустую гостиную, чтобы обнаружить, что моя спальня так же пуста.

Здесь ничего нет. В раковине нет ни одной тарелки. Это совершенно немыслимо, и я думаю, в этом-то все и дело. Думаю, прошлая ночь была последним разом, когда мне приходилось спать в этой квартире, которая чаще казалась тюрьмой, чем домом.

Я не ожидал, что почувствую себя легче, но с моих плеч словно спал весь груз, и мне больше не нужно каждый божий день видеть физическое проявление моих проблем с доверием.

Вместо того чтобы перейти улицу, чтобы повидаться с сестрой, я сажусь в машину и выезжаю на полчаса за пределы города. Я помню, как впервые подъехал к этому дому. Ошеломляющее осознание того, что это то самое место, где я хотел, чтобы мы провели нашу жизнь, ударило меня, как грузовой поезд, и, переезжая туда сегодня, я чувствую то же самое.

Парадное крыльцо полностью освещено, как и весь дом, и когда я вхожу внутрь, оно почти неузнаваемо по сравнению с тем местом, откуда я уехала три дня назад. На диване в гостиной есть ковры, занавески и столько гребаных подушек, что я не уверен, как на нем сидеть. Совершенно новый обеденный стол занимает еще одну комнату. И он достаточно длинный, чтобы за ним могли разместиться двенадцать человек. На столе стоят фотографии в рамках, на которых изображены мы и наши друзья. На стенах картины, яркие и красочные, совсем как девушка, которая их сюда повесила.

Это место переполнено любовью и вниманием. Я не знаю, как еще это объяснить, кроме того, что это похоже на определение дома из учебника.

Я направляюсь прямо через фойе и под лестницу, не тратя ни секунды на то, чтобы посмотреть на что-нибудь еще, пока ищу ее. Нутром я знаю, где она. Меня, как всегда, тянет к ней, и я нахожу ее на кухне, где мы обычно ведем все наши важные разговоры.

Цветы, которые я оставил ей, пышно цветут в вазе в центре островка, а моя кофемашина подключена к розетке, под ней стоит моя кружка, а рядом — ее розовая чашка.

И вот она стоит в лавандовом сарафане и расшитых конверсах, ее светлые волосы распущены. Прекрасна, как всегда. На ее лице та самая солнечная улыбка, которую я никогда не устану видеть. Мой лучший друг и девушка, которому принадлежит каждая частичка меня.

— Привет.

Я хочу подойти к ней, обнять ее, поцеловать, но в то же время я ошеломлен, увидев ее в этом доме. Мечта наяву, которую я прокручивал в уме в течение нескольких месяцев, теперь осязаема и стоит передо мной.

— Поздравляю с победой, — продолжает она. — Я так горжусь тобой.

— Спасибо, детка, — я осторожно оглядываю комнату, отмечая изменения, которые она внесла. Кухонные полотенца, которые свисают с ручки плиты. Разноцветный ковер, на котором она стоит. Занавеска на окне за кухонной раковиной. — Что происходит?

Она жестом приглашает меня сесть напротив