Медленный фокстрот - Александра Морозова

день – как приехал Даня, как мы сидели в кафе, пришли сюда и как он остался у нас ночевать. Как я ночью испугала его, грохнувшись с кровати. Как мы поговорили.

Я проснулась окончательно, поднялась и пошла на кухню.

Даня стоял у плиты в мамином фартуке и жарил яичницу.

– Слушай, ну ты и соня! – проворчал он.

– Доброе утро, – ответила я и села за стол. – Надеюсь, там на двоих, потому что если нет – я отберу все.

Даня засмеялся. У него была очаровательная привычка откидывать голову назад, когда он смеется. От этого открывалось все его лицо, шея, губы.

В детстве я завидовала даже его зубам – мне приходилось носить пластинки, а он родился с идеальным прикусом. И то лет до тринадцати чистил зубы через раз.

– Я испугался, что ты откусишь мне ухо, поэтому кинул на сковороду пару лишних яиц, – сказал он.

– Это тебя невеста научила готовить?

На самом деле я знала, что Даня с малых лет умел сам о себе заботиться. От его отца яичницы или хотя бы каши по утрам ждать не приходилось.

– Она готовит такие блюда и из таких продуктов, что я даже не выговорю.

– Дома тоже?

– Иногда, – уклончиво ответил Даня. – Но, мы пока не живем вместе.

– Как так? – удивилась я.

– Вот так. Моя квартира далеко от ее ресторана, а переезжать к ней я не хочу.

– Почему?

– Мне кажется неправильным жить в квартире женщины.

– И что вы будете делать, когда поженитесь?

– Господи, сколько вопросов! – выдохнул Даня, выключил плиту и повернулся ко мне. – Достань тарелки, пожалуйста.

Я поднялась и полезла в шкафчик с посудой.

– А по-моему, неправильно не пожить вместе до свадьбы, – парировала я. – Вдруг у вас есть привычки, которыми вы будете друг друга раздражать?

– А по-моему, неправильно задавать чересчур много вопросов, – ответил Даня, разделяя деревянной лопаточкой яичницу на сковородке.

– К счастью, нам с тобой вместе не жить, – сказала я, подавая тарелку. – А что, если она храпит?

– Она не храпит, – возразил Даня, чуточку смутившись.

– А если разбрасывает вещи?

– При мне ничего не разбрасывала.

– А если?..

– Лайма, не сходи с ума. – Даня поставил тарелки с яичницей на стол. – Мы с Аней поженимся и еще успеем нажиться вместе. Садись есть.

– А почему, кстати, вы женитесь так скоро? Вы же не так давно знакомы, как я понимаю? Могли бы подождать, не знаю, хотя бы до лета. Подай мне соль, пожалуйста.

– Недосолил? – удивился Даня и попробовал свое творение. – Да, и правда.

Я вернула ему солонку.

– Так почему?

– Ну, во-первых, летом чемпионат, будет не до свадьбы. – Даня задумчиво тряс солонку над своей тарелкой. – А во-вторых, решили, что хотим быть кем-то бо́льшим, чем просто парнем и девушкой.

– Никогда не понимала, как люди решают, что вот это – как раз то самое, – сказала я, ковыряя яичницу.

– Как-то понимают.

– А ты как понял?

– Просто взял и понял. – Даня ел, не глядя на меня. – А что, вы с шахматистом не чувствуете, что это «то самое»?

Он поднял голову, глаза его сверкали. Издевается.

– Я не собираюсь замуж за шахматиста, – ответила я.

– И он не собирается на тебе жениться?

– Это его дело, что он там собирается…

Даня улыбнулся.

– Вкусная яичница, – похвалила я.

– Спасибо. Наверное, стоило подождать, пока ты проснешься, а не хозяйничать тут.

– Да прекрати! У меня бы так вкусно все равно не получилось.

– А что у тебя получается вкусно?

– Да практически ничего. Чай умею заваривать. Резать колбасу на бутерброды.

– Ты что, так и не научилась готовить?

Я помотала головой. Без какого-либо стыда. Вообще.

– Ну и кто тебя такую замуж возьмет? – усмехнулся Даня.

Думал меня зацепить. Но уж я-то знаю толк в самоиронии.

– Я же хромая, забыл? Меня что так, что эдак не позовут.

Даня вмиг стал серьезным. Все не запомнит, что со мной бесполезно играть в такие игры. Как сама себя ругала и наказывала, не сможет отругать и наказать никто другой.

– Лайм, прошу тебя, не думай, что твоя травма – это что-то отталкивающее. – Он посмотрел мне в глаза, чтобы удостовериться, что я его слушаю. – Любят ведь не за то, как ноги ходят или руки работают.

– А за готовку, – сдерживая усмешку, сказала я.

– И не за готовку. И независимо от того, храпишь ты или нет. Любят за то, – он на миг задумался, формулируя, – что тебе рядом с этим человеком хорошо. Понимаешь? Спокойно и уютно. И ты, как собака, не боишься повернуться к нему животом.

– И тебе хорошо с Аней?

– Очень.

Я улыбнулась.

– Рада за тебя.

– И тебе однажды с кем-то будет так же хорошо, – сказал Даня.

– Я не стремлюсь, – отозвалась я и положила вилку на пустую тарелку. – Во сколько отправляемся?

– Да можно уже стартовать, – ответил Даня. – Только мне надо переодеться. Заедем в отель?

– А где ты остановился?

Даня смущенно улыбнулся.

– Про люкс в «Компасе» ты вчера угадала.

– Да ладно?

– Ага.

У него была привычка по-своему, особенно, произносить это маленькое слово. Напоминало дзиньканье телефона, оповещающего о сообщении.

– Ладно, – сказала я, вставая. – Доедай, одевайся и спускайся вниз. Я пока машину прогрею.

– Машину? – удивился Даня. – У тебя есть машина?

– Ну, она больше напоминает корыто с мотором. Хотя иногда ездит, да.

Одна бровь Дани взлетела вверх.

– И ты не боишься?

После той аварии я жутко боялась садиться в какую бы то ни было машину. На любое пассажирское место. Но с моей ногой невозможно было отказаться от транспорта.

– Когда я поняла, что не могу сидеть рядом с водителем, мама предложила мне самой отучиться в автошколе. Сначала, конечно, пришлось с психологом поработать. Но потом ничего – даже экзамен всего с третьего раза сдала.

– Обалдеть, – улыбнулся Даня. – Ты… просто герой!

– Да ладно тебе. Почти у всех людей есть права, тоже мне достижение.

– А как ты ездишь с…

Он оборвал себя, не закончив вопрос.

– С моей ногой? – продолжила я за него. – Ой, поверь, это лучше, чем в автобусе, когда я в любой момент могу грохнуться на какую-нибудь бабулю. Да и мой «мышонок» на автомате. Для педалей хватает и правой ноги.

– Ясно. – Даня уткнулся в тарелку.

– Жду тебя на улице.

Пока я одевалась, слышала, как Даня на кухне моет тарелки.

– Дверь не забудь закрыть, – крикнула я. – Ключ на тумбочке!

– Хорошо!

Машину за ночь сильно засыпало снегом. Я завела мотор, достала из багажника щетку и стала потихоньку ее обметать.

– Давай я?

Даня стоял передо мной в расстегнутой куртке, надетой наскоро, и, как