Неудачник - Эль Кеннеди

и не упрямый осел. Он из тех, кто хочет быть для всех наставником. — Фенн закатывает глаза, прежде чем его выражение лица становится серьезным. — Единственное настоящее правило — держись подальше от его дочерей. Он насадит тебя на вертел, если ты приблизишься к ним без его разрешения.

Когда местные жители начинают проявлять беспокойство, отец дома бросает попытки удержать их внимание и отпускает нас всех.

— Поужинаем сегодня вечером? — предлагает Лоусон, когда мы возвращаемся в свои комнаты. — Объявить о себе горожанам в подобающей манере?

Почему у меня сложилось впечатление, что для него это означает прибить дочь кузнеца гвоздями на ступенях церкви?

— Проехали, — говорю я им. — Может быть, в следующий раз.

— Ремингтон антисоциален, — сообщает Фенн своим приятелям.

Нет, Ремингтону просто нужно провести исследование, и он предпочел бы уединиться.

Но я держу это откровение при себе. Этим парням не нужно знать, что я собираюсь раскрыть их самые глубокие, самые темные секреты. То, чего они не знают, не может им навредить, и так далее, и тому подобное.

Ну, если только я не решу навредить им тем, что узнаю.

В любом случае, пришло время поближе познакомиться с моими сокамерниками.

ГЛАВА 6

ЭРДЖЕЙ

Никогда раньше мне не предлагал чай мужчина в кардигане. Директор приглашает меня в свой кабинет, и мы садимся в пару кожаных кресел с высокими спинками, пока он скрещивает ноги и держит чашку с блюдцем, как будто он мистер Гребаный Роджерс или еще какое-нибудь дерьмо. Даже почти ночью на улице должно быть градусов восемьдесят, но он выглядит так, будто готов уютно устроиться у камина с радио.

— Мы рады приветствовать вас в Сандовере, мистер Шоу. Я так понимаю, вам не нравится, что вас зовут Ремингтон.

— Можно просто ЭрДжей. — Если он назовет меня Спортсменом, я уйду отсюда.

— Как пожелаете. — Он делает еще один глоток, глядя на меня поверх ободка изящной чайной чашки. — Каковы, по-твоему, твои цели в этом семестре, ЭрДжей?

— Цели?

— Как ты собираешься провести время с нами? Чего ты надеешься достичь?

Я уверен, что это игра ума, даже если я еще не знаю ее цели.

— Выпускник, я, полагаю. В этом и смысл, не так ли?

— Как минимум, да. Но я надеюсь, что ты сможешь найти и другие способы обогатить свой опыт здесь. Используй эту возможность по максимуму. Ты уже думал о том, куда будешь поступать в колледж?

— Не могу сказать, что думал об этом.

Колледж никогда не был для меня чем-то приоритетным. Если быть честным, он кажется мне пустой тратой времени и денег. Учитывая мои интересы, я не вижу, что такого может предложить колледж, в чем я не смогу разобраться самостоятельно.

— Я бы посоветовал тебе изучить некоторые из многочисленных внеклассных занятий. Они, как правило, удерживают наших студентов от неприятностей, — говорит он с той вежливой резкостью, которая почему-то делает его грубее.

— Я не очень люблю участвовать в этом. Клубы — это не мое.

— Так я понимаю.

Ха. Если он думает, что просмотр моих записей — это угроза, то он меня недооценивает. Как будто я когда-либо вступал в новое взаимодействие совершенно вслепую — я начал делать домашнее задание несколько недель назад. О, да, я читал о директоре Тресскотте. Отец двоих детей. Жена умерла. Страдает от неизлечимого комплекса героя. Он заполняет пустоту своей души, пытаясь спасти богатых заблудших молодых людей, которых прячут здесь, как коробки с зимней одеждой на чердаке. Он не пугает меня, и его скучная речь никак не возбуждает.

— Мы поддерживаем высокие академические стандарты в этом учебном заведении. Сандовер посылает наших выпускников в элитные университеты и гарантирует, что они хорошо подготовлены к суровым условиям высшего образования. Это не место, где можно просто скоротать время.

Я не знаю. Мне кажется, репутация «элитных учреждений» основана на пустой оболочке признания наследия и богатства. Это просто кучка модных людей, собравшихся вместе, чтобы увековечить этот миф для защиты собственного имиджа. Если я надену свитер Гарварда, никто не заметит разницы.

Тем не менее, я улыбаюсь и киваю, потому что разглагольствование в первый же день сделает меня врагом, а мне не нужно лишнее внимание.

— Итак, все ясно…, — говорит он, отставляя свой бокал. — Хакерство или любые другие виды вторжения и двуличной деятельности здесь не допускаются. Мы ожидаем, что наши студенты будут воплощать наши ценности достоинства, уважения и честности, без исключения. Сандовер — это второй шанс. Для многих — последний шанс. — Его темно-серые глаза оглядывают меня. — Что ты решишь с ним делать, зависит только от тебя. Пока ты здесь, ты будешь соблюдать наши правила.

Ага. Несмотря на все его разговоры о ценностях и о том, что он будет или не будет терпеть, я уверен, что это полная чушь. Во время своего исследования мне удалось заглянуть в некоторые записи факультета. Насколько я могу судить, невозможно, чтобы тебя вышвырнули из Сандовера. Так что Тресскотт может говорить что угодно о правилах и ответственности, но я знаю лучше. Какие бы нарушения ни совершали эти парни из Сандовера, нет ничего такого, чего не могло бы решить достаточное количество нулей. Мама с папой выпишут очередной чек, и все забыто. Это самая древняя истина — богатство не подвержено последствиям.

— Давай будем откровенны друг с другом, хорошо? — Больше всего я ненавижу богатых людей и тех, кто их окружает, за вежливое притворство. — Я не просился сюда, у меня просто не было выбора. Я не планирую быть занозой в твоей заднице. Если это изменится…

Тресскотт внимательно наблюдает за мной.

— Ну, мы всего лишь прямоходящие животные в модной одежде, верно? Не можем бороться с силами природы.

— Нет, — говорит он, снова беря свою чашку с блюдцем. — Думаю, нет.

— Так я могу идти?

— И последнее. Вы спортсмен, мистер Шоу? Я не видел в ваших документах никаких спортивных дисциплин.

— Не мое это, нет. — С первого курса разные тренеры уламывали меня попробовать себя в том