Найди сердце королевы - Фэя Моран

Нейта. Гай что-то мычит, крутит кольца на пальцах, потом суёт руки в карманы штанов. Сегодня на нём чёрная рубашка и тёмно-красный пиджак поверх неё.

– Мы поедем вместе, – говорит он спустя недолгую паузу. – Если хочешь, можем съездить в магазин, и ты что-нибудь себе выберешь. Какое-нибудь платье.

– Нет, я никуда не пойду, – отвечаю резко, не желая затягивать этот разговор. – Пусть его привезут сюда. Любое. Мне плевать, как оно будет выглядеть.

Не могу поверить, что всё снова вернулось назад. В те времена, когда я люто ненавидела Гая. И чем дольше я смотрю на его лицо, тем сильнее не хочу его видеть. Я хочу отомстить ему за всю боль, которую он мне принёс.

И я очень уверена в своём желании.

– Когда начнётся вечеринка? – спрашиваю я.

– В восемь часов.

– Отлично. Зайдёшь в восемь, когда я буду готова. И можем ехать. А сейчас уходи отсюда.

Гай хмурится, будто ему ужасно неприятно слышать такие грубые слова из моих уст.

Мне не хочется здесь находиться. Тревога, страх и отчуждение борются между собой, пока не смешиваются в один отвратительный химический состав.

– Уходи, – снова говорю я, чувствуя, что вот-вот сорвусь. – Уходи из моей комнаты. И не показывайся мне на глаза до того момента, пока мы не поедем к Нейту. До тех пор я не хочу тебя видеть.

И Гай действительно, больше не сказав ни слова, оставляет меня одну.

* * *

Нейтан Блэквуд, несмотря на ужасное детство, благодаря работе в мафии живёт в одном из лучших районов Сиэтла – на Куин Энн Хилл. Это холм, считающийся самым высоким в городе. На его вершине расположен парк Керри, откуда открывается потрясающий вид на центр Сиэтла, застроенный небоскрёбами, и залив Элиотт. Вдалеке виднеется гора Рейнир. Я знаю, что район разделён на две части – Верхнюю и Нижнюю. Наверху расположены дорогие рестораны и бутики, а внизу кафешки и модные магазины. Нейт проживает в Верхней части.

Я вылезаю из автомобиля прежде, чем Гай успевает обойти его и открыть мне дверь. Не хочется давать ему шансов пытаться загладить вину своим галантным поведением или чем-либо ещё. Каждый раз глядя на него, я вспоминаю убитых горем родителей, потом и свой план. Так что у меня нет желания как-то ему потакать.

Двухэтажный дом с белым фасадом и крышей из черепицы стоит на вершине холма, собирая всеобщее внимание горящими окнами и весёлыми воплями. Музыка грохочет, вокруг дома столпилась молодёжь. Странно не видеть в такой важный для парочки момент их более взрослых родственников. Нейт однажды уже признавался, что рос в приюте и не имел родителей и близких, но у меня всё же остаются вопросы к Монике на этот счёт. Мы поднимаемся по лестнице, входим через открытую дверь в дом.

– О, какие люди! – кричит незнакомый парень, едва не грохаясь со второго этажа прямо через перила. – Твою мать, это же Гай Харкнесс!

Толпа ревёт во всё горло, будто бы появление Гая для них равняется появлению Иисуса. Вверх взмывают стаканчики с алкоголем, кто-то даже чокается ими, кто-то сразу вливает в себя напиток. Вечеринка в самом разгаре.

– О, блядь, заявились наконец, – раздаётся голос со стороны.

Повернув головы, мы обнаруживаем на диване в гостиной пьяного Зайда в окружении двух девушек. Одна сидит у него на коленях, вторая прижимается к нему с другой стороны, целуя его в шею. Мы подходим к другу ближе. Я вспоминаю, что он должен был ранить себя в ногу, и, опустив взгляд, действительно вижу ниже бедра у него под штанами что-то выпуклое. Бинт.

– Будете пить вместе со мной? – улыбается он. – Лина, цыпа, давай с тобой хоть выпьем? Гай точно не будет. Он у нас не обжирается алкоголем.

– Она тоже не будет обжираться алкоголем, – говорит Гай.

Он прав. Я не пью. Один раз пробовала, после того как он впервые бросил меня, и едва не свалилась из окна из-за этого проступка. А сейчас мне нужно оставаться в здравом уме и помнить о своём плане и способах его осуществления.

– Где Нейт? – спрашивает Гай.

Зайд убирает руку с груди девушки справа и поднимает пьяный взгляд.

– Хуй его знает. Но в последний раз он был на кухне.

– Подожди здесь, я найду его, – шепчет Гай мне в ухо и уходит по направлению к дальней двойной двери, за которой в воздухе клубится дым. Сигареты и дурь.

Зайд вдруг резко хватает меня за руку и тянет в свою сторону.

– Девочки, покиньте меня на пару часиков, – говорит он. – Мне тут нужно потолковать с подругой. Но мы с вами обязательно продолжим веселье, просто чуть позже.

Девушки на удивление послушно встают, поправляя свои коротенькие юбки. Еле передвигаясь на ногах и пошатываясь, они идут к ступенькам и глупо смеются.

– Ты сделала, как я велел? – спрашивает Зайд, силком усаживая меня рядом.

– Да.

– И что сказал Вистан? Он поверил в эту хуйню?

– Не знаю, сказать трудно. Будто бы да, но напрямую он мне ничего не сообщил об этом.

Зайд хватает стаканчик и опустошает его за долю секунды. Алкоголь стекает у него по подбородку, и он облизывается, сверкнув пирсингом на языке.

– Думаю, поверил, раз ты ещё цела, – уверяет меня он, закидывая руку на моё плечо в каком-то «братском» жесте. – Вистан никогда не бывает на сто процентов прямолинеен. Так что переживать не о чём.

Я наблюдаю за тем, как вечеринка набирает обороты. Алкоголем пропах весь воздух, мне становится дурно, я морщу нос и гляжу на группу парней и девушек, дрыгающихся под очередной хит The Weeknd – «Party Monster».

– Нейт реально хочет сделать Монике предложение? – почему-то решаю спросить я.

Зайд кивает:

– Ага… Но Моника не знает, так что прикрой ротик и не смей трепаться. Нейт затевает вечеринки каждую субботу. Это одна из таких, так что Моника и не подозревает ничего, хотя мы все знаем, что она ждёт этого уже хулиярд лет.

– Ты за них рад?

Он переводит на меня взгляд, карие глаза в полумраке гостиной кажутся ещё темнее. Они закрываются и открываются будто в замедленной съёмке из-за выпитого.

– Конечно, – на удивление очень искренне отвечает Зайд. – Они ведь вся моя ёбаная семья.

Меня очень умиляет такое признание из уст плохиша Зайда, который всегда носит эти чёрные футболки с черепами, цепи вместо ремня и пирсинг на лице, и совершенно не кажется человеком, умеющим так мыслить и кем-то дорожить. Но я всё же напоминаю себе, что он единственный, пожалуй, согласился мне помочь в моём