Найди сердце королевы - Фэя Моран

бледные и напуганные. При виде Зайда за моей спиной у них на глазах выступают слёзы, а руки начинают дрожать. Удивительно, но они, как оказалось, вовсе не спят. Видно, их настолько запугали, что они не в состоянии были хотя бы постучать по стенке кузова изнутри.

– Да не трону я вас, блядь, – усмехается Зайд, и я бью его локтем в живот.

– Завались, Зайд!

Протягиваю руку и ожидаю. Он неохотно отдаёт мне ключ, и я снимаю наручники с запястий девушек. Раздаются щелчки, металлические оковы падают. А потом я развязываю повязки, которыми им заткнули рты. Девушки прокашливаются. Волосы растрёпаны, по щекам ползут мокрые дорожки, тушь размазалась.

– Господи, пожалуйста, не надо, – чуть ли не вопит одна из них, и я в ужасе закрываю ей рот ладонью.

– Заткнись! – шиплю я. – Мы вас отпускаем, но, если вам ещё хочется пожить, советую быть тише!

Её глаза недоверчиво пялятся на меня, равно так же, как пялятся и другие девушки позади неё.

Я ищу рыжую и нахожу. Подбираюсь ближе к ней, она немного отодвигается, глядя на меня яркими бирюзовыми глазами, которые не перестают хлопать.

– Тебя зовут Таллия Гелдоф? – спрашиваю я осторожно.

– Д‐да.

– Мы это и так знаем, – доносится до меня язвительныйй тон Зайда.

– Боже, пожалуйста, помолчи хоть минуту!

Таллия вздрагивает от моего громкого голоса, и я слегка поднимаю руку, стараясь её успокоить. К сожалению, пока у меня нет желания касаться её волос и гладить по голове. На руках у неё следы от пальцев и синяки, которые размываются в пятна на её бледной коже. Бедняжка подвергалась насилию. Я надеюсь, хоть не сексуальному.

– Ты знакома с Джер… – начинаю я, а потом исправляюсь: – с Кормаком О’Райли?

Таллия слишком быстро дышит. Будто мышонок, попавший в мышеловку, но пока ещё оставшийся в живых.

– Не волнуйся, мы отвезём тебя обратно домой.

– Лина, – твёрдо выговаривает моё имя Зайд, напрягшись. – Зачем ты это спрашиваешь? Снова что-то планируешь?

Я хочу огрызнуться, чтобы он, чёрт возьми, наконец отстал от меня, но решаю по итогу промолчать. Правильно. Мне пора перестать вызывать подозрения с его стороны. Он всё думает, что я готовлю какую-то подлянку против Гая.

– Как ты попала сюда? – спрашиваю я, меняя тему.

Таллия сглатывает. Остальные девушки сидят неподвижно и не сводят с нас глаз. Надеюсь, никто из них не попытается опрометчиво сбежать, рванув из фургона наружу; я совсем не представляю, что в таком случае может сделать Зайд. И узнавать тоже не хочу. Может, он их пристрелит на месте. Для него они не имеют больше никакой ценности.

– Меня похитили в Нью-Йорке, – говорит девушка. – Последнее, что я помню – как кто-то схватил меня сзади и заткнул мне рот, когда я шла в свою квартиру.

Я качаю головой. Ничего полезного. Но ведь неспроста дочь одних из главных врагов Харкнессов оказалась в одном фургоне с девушками, которых «Могильные карты» собирались отправить в бордель.

– Что ты думаешь? – спрашиваю я у Зайда, стоящего у меня за спиной.

– И ты никого не увидела? – интересуется тот, проигнорировав мой вопрос. Голос у него твёрже, чем обычно.

Таллия еле поднимает заплаканные глаза. Она выглядит в точности как я в начале всего этого пути. Маленькая принцесса, чью жизнь едва не уничтожили.

Наверное, поэтому я сейчас испытываю сострадание.

– Я… Нет! Чёрт возьми, они схватили меня сзади! Нет, я не видела их, господи!

– Зайд, мне кажется, не стоит давить на неё сейчас, – в раздражении бросаю я через плечо. – Смени тон.

– Пусть она не выёбывается и докладывает всё как есть. Какого хуя она вообще оказалась здесь? Ёбаные Гелдофы схватят нас за задницы, если спохватятся и узнают, что эта девчонка у нас!

Меня развлекает видеть вечно жёсткого Зайда в таком напуганном состоянии, хотя он и пытается это скрыть – то, что ситуация его именно пугает в первую очередь.

– Во избежание этой проблемы следует вернуть её домой, да? – интересуюсь я скорее у Таллии, чем у Зайда.

Но отвечает именно он:

– Как ты себе это представляешь?

Думаю, он сейчас о том, что Таллия всё расскажет своим родителям.

– Это единственный выход, – вздыхаю я. – Всё лучше, чем оставлять её у нас… Хотя…

Я буквально слышу, как Зайда заинтересовывает моя незаконченная фраза. Мне и самой было бы интересно услышать её вслух, а не в недрах своего разума, чтобы убедиться в том, что она достаточно хороша или вообще имеет хоть какой-то смысл.

Встаю, поворачиваясь к парню.

– Вистан может использовать её как пленницу, чтобы получить какую-то выгоду для себя от её семьи?

Мой вопрос как будто шокирует Зайда.

– Блядь, это… Звучит интересно, но нахуя? Мы и так облажались, раз она оказалась у нас.

– Продажа в бордель или просто временно подержать её в поместье… – говорю я, закатывая глаза. – По-моему, между этими двумя вариантами есть разница. Разве нет?

– Ты… Ох, вот поебень. Ты хитрожопая девчонка. Хочешь гарантированно заполучить доверие Вистана?

Я киваю. Наконец он догадался сам!

Ведь как было бы здорово – пустить пыль в глаза отцу Гая, убедить в своём повиновении и не вызывать у него подозрений. Может быть, он даже наконец принял бы меня как члена семьи и перестал издеваться и надо мной, и над Гаем. А я тем временем могла бы много чего вытянуть о его семье, что впоследствии использую против него самого.

– Это может сработать, – кивает Зайд наконец, и его одобрение вызывает у меня веру в успех, хотя дело ещё далеко от него. – Тогда вот что мы сделаем, Лина. Ты отвезёшь их к Вистану. Прямо сейчас.

Я немею, когда он вдруг вытаскивает пистолет. Таллия даже дёргается, как будто дуло направлено на неё.

– Зачем он тебе? – глядя на оружие, спрашиваю я.

– Хочу себя ранить. А Вистану скажем, что это сделали ирландцы, когда мы обнаружили Таллию у себя в фургоне. Он будет в ярости, решит разобраться, в чём дело и какого хуя на его человека напали. Но это случится позже. А пока ты отвезёшь этих девочек к нему, скажешь, что их, вероятно, подкинули сами ирландцы, видимо, чтобы разжечь войну. Или как вызов… Блядь, Вистан сам додумает остальное… Он будет дико занят, разбираясь со всей этой хуйнёй. А потом и дочь ёбаных Гелдофов в итоге решит использовать в свою пользу.

Я всё ещё не до конца понимаю, чего он от меня хочет, поэтому стою на месте, лишь моментами растерянно переводя взгляд на недоумённых девушек в фургоне. Они растеряны не меньше, чем я.

– Чтобы уничтожить