Паулина Симонс - Талли

«Нет, вы только поглядите на нее», — удивлялась про себя Талли. Дженнифер наступала на собственные ноги и смотрела в пол, а не на него. Она выглядела неловкой, особенно в сравнении с естественной грацией парня.

Талли прикурила еще сигарету и вздохнула. Ей тоже хотелось танцевать.

Танцы. Им ее никто не учил. Прирожденный талант и любовь к музыке, как классической, так и к року, и вот в двенадцать лет она научилась танцевать, танцевала обнаженной перед зеркалом в своей комнате, когда все уже спали. А когда ей запрещали выходить в гостиную или в столовую, Талли часами одиноко сидела в своей комнате и, чтобы не заснуть, — танцевала. Зеркало сослужило ей хорошую службу, перед ним она научилась красиво двигаться и владеть своим телом; позже, когда подросла и оформилась, Талли стала. Танцевать на вечеринках со сверстниками, сначала вместе с другими, потом пробовала одна, где-нибудь в уголке, и вскоре — уже посреди комнаты. Она одинаково хорошо танцевала и быстрые, и медленные танцы; ребята аплодировали ей в такт музыке, а девчонки просто глазели; и очень скоро в окрестностях средней школы Робинсона стало известно, что Талли Мейкер прекрасно танцует.

Но выйти на более широкую публику Талли решилась только в четырнадцать лет. Как-то в пятницу она пошла на местный конкурс талантов, и ее танец с закрытыми глазами под бетховенского «Императора» убедил всех, что у нее есть дар. Директор школы заклеймил выступление Талли как заслуживающее морального порицания и вызвал Хедду, которая не была на представлении, устроенном дочерью. «Где могла четырнадцатилетняя девочка научиться так танцевать?» — спросил директор Хедду. Миссис Мейкер стиснула свои большие, влажные от пота руки и накричала на него. Тем не менее Талли целую неделю не посещала школу.

Большое зеркало убрали, ей запретили запираться в своей комнате, но было поздно. Талли понравилось вызывать восхищение у сверстников и ребят постарше. Чувствуя в себе настоящий талант, Талли в течение последующих трех лет сумела убедить пьянчужек из топикских ночных баров, студентов, регбистов и фермеров в том, насколько этот талант велик и как бесцельно он растрачивается… Талли не сомневалась, что, узнай Хедда о сотнях танцевальных конкурсов, выигранных Талли; о деньгах, которые она на этом заработала; о мальчиках и мужчинах, с которыми Талли танцевала, ее ожидало бы наказание куда суровее, чем за спрятанные в столе презервативы.

Вот и сегодня, едва она погасила сигарету, к ней подошли три парня из их школы и пригласили танцевать, — все сразу; она улыбнулась и согласилась. После танца она так запыхалась, что даже согласилась потанцевать с Джулией. Щека к щеке танцевала Талли с подругой, натыкаясь на другие пары и отскакивая от них. Потом она стала продираться к Дженнифер, но вокруг было слишком много парней, которые, узнав ее, не отлипали, и Талли, страстно желая перекинуться с Дженнифер хоть парой слов наедине, только и смогла, что провальсировать с новорожденной кружок под Нейла Янга «Эй, эй, май, май».

Талли на минутку перехватила Джулия.

— Талл, прости, что так вышло с Томом.

Талли отмахнулась от ее извинений.

— Но, Джул, зачем ты вообще ему обо мне рассказывала? — спросила она.

Джулия казалась смущенной.

— Талл, прости. Он ведь мой парень, и я думала, что ему можно доверять.

— О-о, — Талли тяжело дышала, — ну и что, получила? Пойми, ему доверять нельзя.

Джулия опустила голову.

— Ну прости, ладно?

— Ладно, — сказала Талли и снова ушла танцевать.

После часа исступленных танцев, потная и усталая, Талли присела на диван в гостиной, упиваясь светом, музыкой, сигаретным дымом, шумом и обществом парней.

«Так, я замечаю, в этом… ах, ведь я так и не знаю, как его зовут, что-то начинает шевелиться». Весь вечер она не упускала из виду того парня с каштановыми волосами. Сейчас он танцевал со своей девушкой, хотя «танцевать» — это слишком сильно сказано, имея в виду то, что та делала. Талли не обратила внимания, как танцует он; к сильному полу она была куда снисходительнее.

Дженнифер в углу шепталась со своим блондином-футболистом. Рассмотрев его, Талли нехотя признала, что в мерцании стробоскопических лампочек и клубах дыма он смотрится неплохо. По правде сказать, почти… хорошо. Он был высок и широкоплеч. На Талли произвело впечатление (чисто визуальное, она не смогла бы ничего объяснить словами) то, как он держит голову — очень высоко, невероятно высоко, даже когда наклоняется к Дженнифер.

«Стоунз» пели «В ожидании друга», и шатен со своей девушкой, решив пропустить медленный танец, притулились на диванчике рядом с Талли. Уголком глаза она наблюдала за ними. Какое-то время спустя он встал, — должно быть, чтобы принести выпить. Его девушка сидела не двигаясь и даже не повернула головы, чтобы взглянуть на Талли. Она плотно сдвинула тонкие, как у косули, ноги.

Парень вернулся с напитками и сел, но не между Талли и своей девушкой, а на самый край дивана. «О, очень хорошо, — подумала Талли, — теперь я могу видеть его лицо».

Через несколько секунд он перестал смотреть на свою спутницу и, спокойно взглянув на Талли, вежливо улыбнулся ей.

«Он даже лучше, чем мне показалось вначале, — размышляла Талли, потягивая пиво, — но старше, чем большинство ребят, которых я знаю». Она с одобрением отметила, что он хорошо одет, аккуратен и у него южно-европейское круглое чисто выбритое лицо. Разговаривая, он встряхивал головой и улыбался, показывая великолепные белые зубы. Когда он смеялся, его глаза загорались. Талли заметила, что его «Левисы» отутюжены (Господи, кем же надо быть, чтобы гладить «Левисы»!) и даже розовая майка только что из-под утюга. Его не назовешь особенно высоким, — подумала Талли, — но с другой стороны, — она улыбнулась про себя, — не придется слишком высоко карабкаться, чтобы добраться до него. Однако было совершенно ясно, что маленькая мышка не собирается выпускать его из поля зрения. К тому же она бросала на Талли убийственные взгляды.

Талли подумала, что будь это ее парень, она бы тоже бросала на всех убийственные взгляды. Талли безумно хотелось расспросить о нем Дженнифер, но та все еще разговаривала со своим блондином, который, кажется, совсем опьянел. «Откуда у него в руках все время берется полная банка с пивом, — думала Талли, — ведь всем как выдали по банке в семь часов, так мы с ней и ходим». Сейчас он склонился над Дженнифер, обхватив ее рукой за шею. Ее лицо, обычно бесстрастное, в этот вечер было счастливым. Талли порадовалась за нее, чувствуя легкую зависть. Она перевела взгляд на лицо парня, и сердце кольнула тревога. Потому что на лице блондина не отражалось счастье — только пиво.