Спецназ. Притворись моим - Алекс Коваль

под нос, малой меня не замечает.

Поднимаясь по ступенькам, стягивает зубами мокрую варежку с руки и открывает дверь, прокричав:

— Бать, я тут кошель нашел. Наверное, какая-то фифа с поезда пот…

— Нашел, значит?

Мне хватает пары широких шагов, чтобы подлететь к воришке. Малой вздрагивает. Я хватаю его за ухо.

— Ай! — вопит. — Ау! Дядь, пусти, а⁈ — брыкается.

— Тебе говорили, что врать и воровать нехорошо, малец?

— Да иди ты…! — пытается заехать мне кулаком по животу. — Ты кто ваще такой⁈

— Ангел возмездия.

Перехватываю его за шкирку и в дом затаскиваю.

— Юрка! — подскакивает на ноги Петрович.

— Это ты! — подлетает к мальчугану Агапова. — Отдай! — выхватывает свой кошелек, тут же проверяя содержимое. — Ну точно, карты на месте, наличных нет. Вор-р-рюга!

Отпускаю юркого малого. Он к бате бежит. За спину прячется.

— Я ничо не крал! Я нашел! На полу валялось!

— Врешь! — рычит Агапова. — Ты у меня из рук его выхватил, когда я пирожки покупала!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Ну теперь понятно, кого вы тут крышуете, товарищ участковый, — угрожающе заламываю я бровь. — Как вопрос решать будем?

— Юрка, ты опять за свое? — рычит Петрович, отвешивая малому подзатыльник. Не болезненный, но крайне обидный на глазах у двух незнакомых людей. — Сколько раз я тебе говорил, что брать чужое плохо?

— Но я правда наше-е-ел, бать…

— Даже если нашел! Не всё, что плохо лежит, можно поднимать! Присесть в тюрьму хочешь? Или чтобы меня с работы поперли? Конфеты твои покупать тогда на что будем? На фантики? — распаляется мужик. — Извиняйся давай перед девушкой! — подталкивает пацана к нам.

Тот шапку с головы стягивает и стоит, потупив взгляд. Мнет ее в руках. Проходят долгие мгновения, прежде чем слышим бубнеж под нос:

— Простите, тетенька, я не хотел. То есть… хотел. Там в магазине у теть Веры новые конфеты завезли. И я попробовать хотел. А воровать не хотел. Батя денег не дал. Нет, говорит, на конфеты. И я… вот… — ныряет рукой в карман, вытаскивая оттуда пару помятых соток и две пятирублевые железки, — всё, что осталось. Больше нет.

Мы с Агаповой переглядываемся.

Вижу по ее взгляду — поплыла.

Меня же такими историями растрогать сложно. Я в этой жизни видел слишком много дерьма. И детей, которые плакали у тебя на глазах, а за спиной совершали какую-нибудь дичь. И людей, которые на публике носят нимбы, а по сути своей — те еще дьяволы. Никому в этом мире верить нельзя.

Но Ира вздыхает и комкает свою «заяву», говоря:

— Принимается. Но больше так не делай! Может, у людей это последние деньги, а им тоже конфет охота. Или они погонятся за тобой и на поезд опоздают, без вещей останутся…

— А че, так бывает? — искренне удивляется Юрка.

Агапова показывает на нас с выражением лица: «Вот тебе живой пример».

Мелкий присвистывает.

— Инцидент исчерпан? — интересуется, глядя на меня с опаской, Петрович.

— Исчерпан, — подтверждаю я.

Хотя к его рабочему «рвению» у меня до сих пор есть вопросики.

— Деньги возьмите, — говорит пацан, все еще не опуская руку с «сотками».

— Себе уж оставь, — фыркает Агапова. — Лучше скажите, как из вашей тмуторокани уехать можно? Кроме поезда. Он завтра. Поздно. Нам не подходит. Может, знаете, у кого в поселке есть машина? С кем можно договориться?

— Вам не просто машина нужна, а внедорожник. На другом по нашей местности не пробраться. Дороги замело. Снег третий день валит и вон опять, — кивает на окно, — пошел, зараза.

— Окей. У кого он есть? Внедорожник?

— Да ни у кого, — пожимает плечами мужик. — Деревня загибается. Откуда тут кровные на такую технику. Тут бы на булку хлеба заработать.

— И что, совсем-совсем без вариантов? — строит жалобную гримасу девчонка.

Удивительно, что, оказавшись в такой заднице, она все еще верит в положительный исход.

— Ну есть один вариант. Внук баб Нюры, вроде бы, завтра в райцентр возвращается. Хатка у него там. Сто пять километров тут отмотать надо. Попробуйте с ним договориться. Может, подхватит. А оттуда уже на междугородном автобусе уедете.

— Отлично! — хлопает в ладоши Ира. — Где нам этого внука найти?

— Этого не знаю. А баб Нюра на второй улице живет, седьмой дом. Зеленый.

Из дома Петровича мы выходим, когда на улице уже совсем стемнело. Время всего шесть часов, а деревню накрыла ночь.

Мы выныриваем в калитку и останавливаемся, оглядываясь по сторонам. Я втягиваю голову в плечи. Холодные порывы ветра кусают каждый оголенный участок кожи, пробираясь и под теплую ткань парки. Завывают в кронах сухих деревьев, нагоняя в окружающей обстановке определенную жуть. Да еще и снег идет: крупными пушистыми хлопьями, заметая протоптанную на дороге тропинку. Видимость отвратительная.

— Вторая улица — это куда, как думаешь? — спрашивает принцесса.

— Мы не пойдем ни к какой бабе Нюре, — отрезаю я. — Вокзал в той стороне, — киваю направо. — Пошли, — делаю пару шагов в указанную сторону.

— Хрена с два! — слышу возмущенное. — Мы не будем ждать поезд! Я тороплюсь!

— Какое счастье, что я — нет. Возвращаемся на вокзал. Хватит с твоей задницы на сегодня приключений, Агапова.

— Нет! — топает ногой принцесса, складывая руки на груди. — Мы сейчас пойдем и договоримся с внуком бабы Нюры и уедем завтра в город!

— Без меня. Хватит с меня твоих авантюр.

— Ой, да пожалуйста! — фыркает Ириска и, крутанувшись на пятках, гордо шагает вглубь поселка. Туда, где фонари светят через один и даже собаки от страха воют.

Что, блять, за отбитая баба?

Я не пойду за ней.

Не в этот раз.

На хер оно мне надо⁈

Но и на вокзал не иду. Мешкаю.

— Договорится она… А расплачиваться ты с этим внуком чем собралась? Натурой? — кричу ей в спину.

Агапова разворачивается и показывает мне средний палец.

— Ну и черт с тобой. Нарвешься на очередные неприятности — не ной потом. Дура!

Психанув, ухожу в противоположную сторону.

Я не рыцарь, да и она не принцесса, чтобы ее вечно спасать.

Глава 7

Ну и черт с тобой, Сотников!

Я топаю по заснеженной тропинке, которую и тропинкой-то назвать сложно — так, направление, угадываемое среди сугробов. Злость кипит во мне, как вода в перегретом чайнике, и почти не дает замерзнуть.

Идиот! Самовлюбленный, напыщенный петух! Бросить меня тут одну!

«Нарвешься на неприятности — не ной».

Да я⁈ Да я сейчас эту бабу Нюру найду быстрее, чем он до своего вокзала доковыляет! И договорюсь с ее внуком! И уеду! А этот мужлан пусть сидит в комнате отдыха, пялится на