Обручимся? Влюблен без памяти - Вероника Лесневская

уязвимым. Странные ощущения, но с ней было комфортнее. Наверное, я после лифта не до конца отошел…

Резко меняю траекторию движения, поворачиваю к окну, распахиваю створки настежь, несмотря на мороз на улице, и только потом возвращаюсь на свое место. Занимаю кресло во главе стола, достаю блокнот и ручку. Окинув беглым взглядом подчиненных, ленивым жестом руки даю им отмашку начинать.

Представляются по очереди, а я делаю пометки, иначе никого не запомню. Посматриваю исподлобья на каждого выступающего, ловлю малейшие изменения мимики, фотографирую позы, считываю язык тела.

- Ты уволена, - без прелюдий выстреливаю хлесткой фразой в сутулую худую женщину, которую видел в приемной у Славы. Она мне ещё тогда не понравилась. - Напомни ещё раз имя, - барабаню пером по блокноту, проверяя себя.

- Ан-н-нтон-нина, - заикается, краснея. – Я главный бухгалтер, работаю в финансовой службе у Мс-с-т-ти-и... - спотыкается на имени блондиночки, и я не могу ее упрекать в этом. Язык сломаешь, пока выговоришь. Родители – затейники, однако. Или профессора истории. Надо бы сунуть нос в ее личное дело.

- Да, все верно, Антонина, только одна поправка: работа-ла, - акцентирую на последнем слоге. – Проверка показала, что ты не чиста на руку, - с прищуром смотрю на нее.

Блефую. Документы неправдоподобно стерильные, а я руководствуюсь лишь своей интуицией. Слава на парковке тест вопросом в лоб прошла успешно, однако ее коллега заметно нервничает и теряется. Теребит пальцами папку, часто дышит, протирает взмокшую шею.

Терпеливо наблюдаю за ней и жду, когда сама проколется.

Похлопав ресницами, словно на прощание, бухгалтер прокручивается на пятках и убегает из зала вся в слезах. Вещи собирать.

«Ха!» - выкрикиваю мысленно, довольный собой. Вхожу в азарт.

- Та-ак, - веду указательным пальцем по своему списку, больше похожему на ориентировки на особо опасных преступников. Мне так проще запоминать людей. Останавливаюсь на одной из горничных. – Ты тоже уволена.

- За что? – подпрыгивает на месте «метр с кепкой» и чуть не теряет все добро из выреза блузки.

- Спишь с гостями за деньги, а мне не отстегиваешь, - усмехаюсь издевательски.

У меня нюх на девушек легкого поведения. Так себе суперспособность, но чем богат – в деле иногда может пригодиться.

- А я могу… - охотно тянет она, но я вовремя пресекаю ее «деловое предложение».

- Это был сарказм, я не сутенер, - чеканю строго. – У нас здесь не бордель, а пять звезд. И это всех касается, - окидываю суровым взглядом съежившихся горничных.

Задерживаюсь на жгучей брюнетке в темно-бордовом костюме. Задумчиво изучаю ее, цепляясь на бейдж с надписью «Администратор». Она с готовностью выпячивает грудь, демонстрируя глубокое декольте с торчащим кружевом. Пошло до скрежета зубов. Банально. Ну, что за скучные бабы пошли? Никакого интереса – только тоску нагоняют.

Поглядываю на часы, переключаюсь на входную дверь. Жду, когда дерзкая Монро с калькулятором вместо мозга одумается и вернется. С барского плеча отсыпаю ей ещё минут десять на размышления.

- Меня зовут Светлана, - сверкает голливудской улыбкой администратор. Споткнувшись о мое мрачное выражение лица, спешно застегивает все пуговицы на кофточке, превращаясь в смиренную монахиню. Дошло как до жирафа… Соображает она туго, но не совсем тупая, хотя бы это радует.

- Ты на карандаше, - бросаю, так и не решив, как с ней поступить. – Если не облажаешься, то останешься.

Перелистнув страничку, фокусируюсь на имени и приметах, несколько раз обведенных ручкой. Набираю полные легкие воздуха, чтобы попрощаться с этой дамой, однако она же меня и перебивает.

- Агния Федоровна Кац, управляющая, - бодро представляется. – У меня небольшой доклад по ближайшим мероприятиям, - заходит с козырей.

- Докладывайте, - нехотя киваю, рисуя кресты напротив ее фамилии в блокноте.

На вид женщине лет тридцать с хвостиком. По паспорту, думаю, она старше, примерно моя ровесница. Ухоженная, после апгрейда, уверенная в себе, симпатичная. Лучшей кандидатки на роль любовницы престарелого Дроздова не сыскать.

Мне, конечно, больше Булочка по душе, но та точно не по этим делам. На мой прямой вопрос ответила возмущенно и без раздумий, а в лифте отбивалась так яростно и правдоподобно, что не оставила сомнений. Наверное, у нее действительно с женихом любовь до гроба. Любопытно было бы на него взглянуть, чтобы понимать, что там особенного.

- На днях у нас пройдет презентация шоу-проекта, телевизионщики сняли концертный зал. На следующей неделе ждем туристов из ближнего зарубежья, готовим прием, двухразовое питание в ресторане и развлекательную программу, - отчитывается управляющая скрипучим голосом. – В конце месяца архиважное мероприятие, - поднимает палец с наращенным острым ногтем. Ее маникюр пугает. – Известный политик забронировал наш отель для празднования восемнадцатилетия своей единственной дочери.

- Хм, и кто отвечает за подготовку сего грандиозного действа? – пафосно уточняю, заранее предугадывая ответ, который мне не понравится.

- Разумеется, я, - гордо вскидывает подбородок. – Лично. Не переживайте, Арсений Геннадьевич, у меня все под контролем, - добавляет победно.

Увольнение откладывается.

За столь короткое время я грамотного управляющего и по совместительству умелого организатора вряд ли найду. Тем более, мне ещё с финансами бодаться – это важнее Дня рождения какой-то избалованной пигалицы.

«Живи пока», - пролетает в мыслях, а вслух я бросаю в толпу сурово и убедительно:

- Собрание закончено, возвращайтесь на рабочие места.

Выдыхаю с облегчением, когда зал пустеет. Цепляюсь за циферблат ролекса, хмурюсь.

Прошло больше, чем десять минут…

- Что за невыносимая блондинка! – выплевываю в сердцах.

Поднявшись по лестнице на нужный этаж, заглядываю в финслужбу, но, не обнаружив там никого, кроме трясущегося бухгалтера, я закрываюсь в своем кабинете. Порывшись в бумагах, предоставленных мне безопасниками, поднимаю ее личное дело.

- Мстислава Владимировна Салтыкова, - развалившись на кожаном диване, проговариваю по слогам. Иначе язык путается, как у пьяного. – Двадцать шесть лет, не замужем… Наверное, не зря торопится, у баб срок годности маленький, - бубню себе под нос, вспоминая о женихе, которым она размахивает, как коммунист красным флагом. Начинаю заводиться, хотя для этого нет видимых причин, и буквально заставляю себя сосредоточиться на информации. – Так, адрес…

Глава 6

Слава

Зубодробительный тип! В конкурсе самых ужасных боссов мира он бы занял почетное первое место. Я бы лично присудила ему премию «Говнюк года» и кубок в виде причинного органа, которым он думает вместо мозга.

«Тебе же понравилось, признай», - звенит в ушах ехидный голос. Отзывается