Ненужная мама. Сердце на двоих - Вероника Лесневская

не няня и… даже не на пенсии, - шутливо отмахивается. Ее легкость в общении рассеивает негатив, которым я наполнен под завязку. Вопреки всему, я невольно расслабляюсь. - У меня уже есть работа, Гордей, и я очень ее люблю. Рада помочь вам в рамках своих обязанностей, - заканчивает серьезно и строго.

- Понял, - сухо соглашаюсь, но уголки губ упрямо ползут вверх.

В это же мгновение Алиска дарит свою первую осознанную улыбку. Не мне, а Вике… На меня дочка все время только орет. Днем и ночью. Без устали. Она тонко чувствует мое настроение и отвечает мне тем же, как зеркало. С Богдановой все иначе – они обмениваются друг с другом светом и теплом, а я неосознанно греюсь от их огня, раз уж собственный потух.

Чертова дверь между кабинетами распахивается без стука, и к нам нагло вваливается та самая сотрудница, длинного языка которой опасалась Вика. С виду обычная женщина лет за тридцать, ничего особенного, но у меня она заочно вызывает отторжение. Наверное, из-за реакции Богдановой. Мне правда не хотелось бы, чтобы у нее были проблемы на работе из-за меня.

- Виктория Егоровна, рабочее время закончилось, - щебечет коллега противным заискивающим тоном. - Вы скоро? Подождать?

- Нет, Мария Яковлевна, я сегодня на такси, - сдержанно цедит Вика сквозь зубы, и только я чувствую ее напряжение. Сплетнице плевать, она беззастенчиво разглядывает нас, будто хотела застать за чем-то постыдными и ищет улики. - Машина в автосервисе…

- Что-то случилось? – мгновенно переключаюсь на Викторию. Вспоминаю, что она за рулем и начинаю переживать. - Авария?

- Да вы оптимист, Гордей Витальевич, - не может сдержать сарказма, но, покосившись на коллегу, прячет добрую улыбку. - Нет, электроника барахлит, а я в ней ничего не смыслю. Подайте комбинезон, я помогу вам одеть Алиску, - выставляет правую руку, а левой – придерживает малышку, которая внезапно начинает капризничать. Видимо, ей тоже чужая тетка не по душе.

Вика оперативно укутывает дочку, удивляя меня такой сноровкой, укладывает ее в автолюльку и невесомо проводит пальцами по щечке на прощание.

- Мы могли бы вас подвезти, - неожиданно предлагаю, перехватывая ручку люльки. – Алиска хорошо спит в дороге, успеем до кормления.

- Нет, это лишнее, - сопротивляется Богданова. Ожидаемо. С каждой встречей я все сильнее проникаюсь к ней уважением. Цельная натура, с характером и принципами, хоть и молодая.

- А я бы не отказалась, - нахально вклинивается в разговор Мария, которую я бы вообще не хотел видеть в своей машине. Терпеть не могу навязчивых баб, такие медички из моей частной клиники быстрее пули вылетают. – На улице дождь собирается, - оправдывается, теряясь под грозным взглядом Вики, и неуверенно указывает большим пальцем за свою спину, на окно, за которым ни единой тучи.

Алиска ворочается в своем объемном комбинезоне, морщится и начинает предупреждающе попискивать. Делаю шаг к выходу и толкаю дверь, чтобы впустить свежий воздух в душноватое помещение. Еще хоть минута промедления – и дочка запарится в теплой одежде, тогда скандала не избежать. Нервничаю вместе с ней, будто мы связаны невидимыми нитями.

- Виктория Егоровна, собирайтесь скорее, мы ждем вас в машине, - кидаю безапелляционно, в приказном тоне, и выношу люльку в коридор. Отпускаю дверь, что с грохотом захлопывается за моей спиной, наверняка вызвав праведный гнев нашего педиатра.

Минут через десять я сижу за рулем комфортного хэтчбека при заведенном двигателе. Взгляд мечется то на часы, то на двери поликлиники. Я сам весь на взводе. Алиска кряхтит в автолюльке за водительским креслом, недовольно причмокивает и изредка мяукает. Она впитывает, как губка, мою нервозность – и переживает вместе со мной. Включаю музыку, чтобы отвлечь ее немного, и параллельно пытаюсь успокоиться.

Вбираю носом воздух, наполняя легкие под завязку.

- Потерпи, Лисуля, дождемся твоего педиатра, - медленно выдыхаю, гипнотизируя взглядом крыльцо здания.

Дочка словно понимает меня – и затихает. Оборачиваюсь, чтобы поправить на ней ремешки безопасности, а когда возвращаюсь в исходное положение – вижу, как по ступенькам спускается Вика. Один уголок моих губ непроизвольно дергается вверх, будто вышел из-под контроля, и пытается изобразить на лице некое подобие ухмылки. Наверное, я в этот момент больше похож на парализованного, чем на улыбающегося человека.

Я так отвык от положительных эмоций, но девушка-доктор каждым своим появлением будит их во мне, прорезает мой мрак мягким светом. Даже несмотря на хмурый, строгий прищур, с которым она встречает меня, когда я выхожу из автомобиля.

- Вам не стоило ждать меня. Вы утомляете ребенка и нарушаете его режим, - сурово отчитывает, покосившись на заднее сиденье машины и проверив Алиску. Рабочий день закончился, а она не попрощалась с образом врача, потому что медицина у нее в крови. Халат незримо врос в кожу - это у Богдановых семейное. Я такой же, поэтому хорошо ее понимаю.

- Тогда поторопитесь, - парирую, открывая переднюю пассажирскую дверь, и легким кивком приглашаю Вику сесть в машину.

- Как замечательно, что вы нас подождали, - доносится неприятный голос ее коллеги, чуть ли не скатывающейся по лестнице следом.

Расправив плечи и вытащив из себя нечто, похожее на леди, Мария более сдержанно и грациозно идет к нам, цокая каблуками по асфальту. Однако наглое выражение лица выдает ее истинную сущность. Я слишком долго работал с людьми, чтобы научиться видеть их насквозь. И то, что представляет из себя Мария, заставляет меня передернуть плечами. Благо, она не наш педиатр – ее бы точно пришлось сменить.

- Виктория Егоровна, вы с коллегой лучше нас не задерживайте, - бросаю с налетом претензии, которую она мгновенно улавливает.

Шире открываю дверь, нетерпеливо постукивая пальцами по металлическому корпусу. Алиска издает резкий вскрик, подгоняя нас. У нее по графику тихий час, но без укачивания она не может уснуть, поэтому ждет, когда машина тронется с места и поедет.

- Можно я сяду с вашей дочкой? Заодно присмотрю за ней по пути, - просит Вика, с тревогой поглядывая на копошащуюся в автолюльке малышку.

- Нужно, - хрипло соглашаюсь, ощущая, как дыра внутри меня, где должно быть сердце, наполняется теплом.

Непривычно наблюдать, что чужая девушка относится к Алиске лучше и внимательнее, чем ее родные бабушка и дед. Тот случай, когда кровная связь не играет роли. На первый план выходит элементарная человечность, которая присуща не каждому, как бы парадоксально это ни звучало.

Богданова устраивается на заднем сиденье – и