Влюби меня за день, Валентин (СИ) - Коваль Лина

В номере тихо, свет приглушен. В коридоре слышен какой-то разговор. Наверное, соседи.

Решаюсь.

– Должен признаться, я считаю извинения беспричинными, но мне нравится ход твоих мыслей, – ворчит он, когда я хватаюсь за края его толстовки и тяну плотную ткань наверх.

Справившись, заботливо поправляю белую хлопковую футболку, облегающую крепкое туловище, и целомудренно отвечаю:

– Не знаю, о чем ты... Просто хочу вернуть всё как было, ммм… до того, как я начала умничать. Мне так будет комфортнее.

Нежно берусь за его запястье, обхватываю его пальцами и старательно пытаюсь снять часы.

Вэл пристально за мной наблюдает, словно принимает решение, а затем массивные плечи как-то враз расслабляются, и он легко смеется. Это похоже на полнейшую капитуляцию, которой я и добивалась.

Вэл как настоящий мужчина проявил великодушие и не стал дальше лелеять обиду. Не разыграл драму и не самоутверждался за счет моей ошибки. Это, безусловно, подкупает.

Да-да, мы действительно сейчас живем в таком мире, где мужественность удивляет, а настоящие поступки восхищают.

Сердце останавливается от трепета, и я путаюсь, не могу справиться с кожаным ремешком.

Костров тактично забирает свою руку и сам снимает часы. Откладывает их на прикроватную тумбочку, к тем самым презервативам, эротическим картам и смазке. И смех и грех.

– Спасибо, Вэл, – тихо произношу, указывая в сторону стола. – Поужинаем?

Он размещает руки в карманах и кивает, галантно пропуская меня вперед. Усевшись на стул, вытираю влажные ладошки о штаны и позволяю телу расслабиться.

Уф…

Я порядком виновата за свои поспешные выводы и сомнения, но чувствовать себя на шахматном турнире, бесконечно просчитывая дальнейшие ходы и поведение соперника, тоже не хочется.

Здоровые отношения – это про комфорт. Если в присутствии любимого человека или друга вы никак не можете расслабиться и выдохнуть, у меня для вас плохая новость – кто-то из вас просто играет. Играет!

А ведь любая игра когда-то заканчивается поражением. Особенно в случае, если одна из сторон не в курсе про правила.

– Я сначала вечера чувствую себя не в своей тарелке, – признаюсь честно.

Была не была.

Если решила быть открытой, нужно идти до конца.

Стискиваю в руках вилку и кончиками пальцев прохожусь по белоснежному фарфору.

– Почему? – удивляется Вэл. – Я сделал что-то не так? Это из-за номера?

Пошел на уступки, но общается довольно сдержанно. Даже с фанатками сегодня болтал приветливее.

Не так-то ты и прост, Костров!

– Устрицы, – смотрю на красивые раковины и краснею. – Я никогда их не пробовала…

– И?..

– Мне стыдно, – опускаю взгляд.

Тишина пугает, но я продолжаю ждать какой-либо реакции от своего друга детства.

– Стыдно за то, что не пробовала устрицы, Ива? – непонимающе проговаривает Вэл.

Если бы он посмеялся или начал иронизировать, я бы, честно признаюсь, не выдержала.

– Ну да, – нервно мотаю головой. – Ты такой весь современный, модный. Татуировки эти…

– Татуировки? А с ними что не так? – осматривает свои руки.

– Нет, – закусываю губу, улыбаюсь и спустя секунд десять продолжаю: – Это, видимо, со мной не так…

Жизнь научила меня в любой непонятной ситуации искать причины прежде всего в себе.

– То есть я первый в мире человек, пострадавший из-за устриц, Ива?

Тоже не выдерживаю и хихикаю.

– Позволь, я тебе помогу, – говорит он, вставая и передвигая стул ближе.

Плюхается на него, тянется за тарелкой. Мышцы на его руках напрягаются. Это эстетически приятное зрелище, на котором я, как в музее, зависаю.

Придя в себя, замечаю, что Вэл изумленно за мной наблюдает и трясет салфеткой.

– Давай, конечно – с энтузиазмом соглашаюсь. – Прости.

Костров тут же приступает к дегустации:

– Я люблю маслянистый вкус устриц. Не знаю, возможно, кто-то посчитает меня идиотом, но для меня они вообще больше похожи на грибы. Поэтому, мне интересно, что ты скажешь.

– Так как их едят вообще? – включаюсь.

– Смотри, – он двигает блюдо, берет одну раковину с подушки из колотого льда и специальной вилкой подцепляет мякоть.

Под пристальным взглядом повторяю за ним все действия.

– Молодец. Я больше люблю просто с лимонным соком.

– Мне тогда тоже, – подставляю свою устрицу.

Вэл, сминая дольку лимона, щедро поливает мякоть. Глаз не отвожу от длинных, ухоженных пальцев.

– Так, – сосредотачиваюсь. – Я слышала, что их не надо жевать. Это меня немного пугает. Боюсь подавиться.

– Ешь, как ты хочешь. И вообще, расслабься, – мягко проговаривает Вэл, поглядывая на моё перепуганное лицо. – «Устричная» полиция нравов вряд ли сюда доберется, а я тебя не сдам. Клянусь нашей дружбой.

Смотрим друг на друга в упор, замираем и… одновременно широко улыбаемся.

Даже как-то светлее в номере становится.

Пожалуй, в этот момент… вот только сейчас мы с Костровым окончательно миримся. Снимаем защитные маски и снова становимся такими, как есть.

Просто Ива и просто Вэл. Парочка друзей из бараков, которые едят устрицы в лучшем отеле родного города. Те, у кого, пожалуй, всё получилось. У него так точно!

– Спасибо, Костров, – шепчу, переводя взгляд на свою устрицу.

Задержав дыхание, подцепляю содержимое раковины и отправляю в рот. Активно пережевываю, пытаясь уловить малейшие ощущения, которые распространяют по телу мои вкусовые рецепторы.

– Как? – с любопытством приподнимает брови Вэл. Быстро подхватывает и съедает свою устрицу.

– Хмм… – прикрываю губы ладонью.

Подцепляю со стола бокал и щедро отпиваю шампанское. Нос щекотят мелкие пузырьки.

– Очень странный вкус, Вэл. Непротивный, как многие утверждают. Мия как-то сравнивала устрицы с соплями... Нет, совсем не похоже.

– Ну так и?..

– Но мне не очень нравится запах сырой рыбы… или водорослей, не знаю, как объяснить тебе.

– Значит, не понравилось? – усмехается.

– Понравилось, но… больше я не буду.

– Ладно, принял, – он тоже делает глоток шампанского и облизывает губы.

– Кстати, – откидываюсь на спинку стула, – а ты знал, что устрицы могут менять пол? Как-то играла в университетский квиз и там был такой вопрос.

– Впервые слышу, Заучка, – закатывает Вэл глаза и потирает больное колено.

Вдруг испытываю отвращение к его девушке. Как можно было так поступить с любимым человеком? Наверное, это вопрос риторический.

– Устрицы рождаются самцами, но их органы могут производить как сперматозоиды, так и яйцеклетки, в зависимости от потребности, – поучительно рассказываю.

– Тогда у этих ребят проблемы, – кивает он на блюдо в центре стола.

– Почему?..

– На территории нашей страны такие финты вроде как запрещены, – произносит на полном серьёзе.

Даже глаза не улыбаются.

Откидываю голову назад и хохочу от всей души.

– Обожаю твоё чувство юмора, Костров.

– Хоть в чем-то угодил, – произносит он грустно, но меня больше этим не пронять.

– Ой, ты прибедняешься. Ты ведь знаешь, что нравишься мне.

– Я почти под дулом пистолета вытребовал у тебя это признание.

– Если бы это было не так, я бы не стала реагировать на нашу несовместимость так, как отреагировала…

Вдруг замолкаю. Пожалуй, слишком рано вспоминать мою глупость. Мы оба ещё не остыли.

– Мне просто интересно, – проговаривает Вэл, отодвигая блюдо с двуполыми устрицами. – Ты всех своих парней прогоняла через эту прогу?

– Всех? – вспыхиваю. – У меня были только одни отношения, про которые ты знаешь. Кстати, откуда?..

– Одни… – произносит Вэл, хмыкая.

Мой вопрос, естественно, игнорирует.

– Да, – легко признаюсь. – Лет с пятнадцати… я безответно любила Мирона Громова. Такая дурочка была.

– Мира?.. Уже начинаю тихо его ненавидеть, – недовольно выговаривает.

– Да, ну ты брось, – машу рукой. – Он даже не знает об этом, и если когда-нибудь он или Мия узнают, я сгорю со стыда. В эту же секунду.