Влюби меня за день, Валентин (СИ) - Коваль Лина

Пытаясь скрыть разочарование, делаю ещё один глоток шампанского.

– У тебя Венера в Близнецах, – подозрительно на него поглядываю, – и Раху в пятом Доме, – добиваю сама себя контрольным выстрелом.

Всё понимаю, но такое вообще вижу впервые!

– Что бы это ни значило – всё неправда, Ив, – смеется Вэл обворожительно. – Наглые, ужасные наговоры. Я – хороший…

Не могу сдержать унылой улыбки. Мои плечи накрывает холодом и разочарованием.

– Это говорит о том, что отношения в твоей жизни чаще лёгкие, без обязательств. Ты ужасно влюбчивый, – хрипло выговариваю. – А ещё это всё… объясняет твоё отношение к финансам. Энергия денег часто связана с сексуальной энергией.

– Бред, – морщится Вэл. – Хватит, Ива.

Действительно.

Мотаю головой и ставлю блокировку экрана. Настроение падает высокоскоростной кометой, и я задумчиво пялюсь прямо перед собой…

Глава 11. "Планетами не вышел".

– Я так понимаю, ужин окончен? – спокойно спрашивает Вэл, забирая телефон со стола.

Становится вдруг чужим и серьезным.

Моё лицо вспыхивает. Миллион сомнений и комплексов выбираются наружу.

– Не знаю, – честно отвечаю, опуская взгляд. – Я не знаю. Прости, пожалуйста.

Вэл тяжело вздыхает. Рассматривает меня внимательно, будто под микроскопом. Жар проходится по губам, шее, линии груди и тонкой полоске кожи между топом и штанами.

Вся легкость между нами неожиданно испаряется. Сейчас я как никогда чувствую нашу «разность». Возможно, я все испортила. А вдруг… мне надо было увидеть положение его планет, чтобы предположить, что вот это всё… гостиница, малознакомая девушка и дюжин устриц – для Кострова всего лишь ритуал, который он соблюдает каждую грёбаную пятницу?.. Вдруг?

Вэл потирает ладонью затылок и произносит:

– Очень странно, что в твоей... нательной, или как там её, карте нет главного.

– Чего?

– Я всю свою жизнь борюсь с тем, что люди вокруг якобы всё про меня знают, – горько усмехается. Он поднимается и отходит к окну.

Поднимаю взгляд, чтобы проследить за ним, и уставляюсь в широкую спину. Его плечи напряжены, ноги широко расставлены.

Притворившись мертвой, слушаю.

– В детстве мне говорили, что мои ноги не созданы для футбола. Отсутствие нормального питания, нехватка витаминов. Как итог слишком слабые кости… Хотя, может, здесь они и правы с учетом последних обследований, – Вэл оборачивается всего на секунду, что посмотреть на меня.

Моё сердце замирает, потому что в его взгляде больше нет ни намека на заинтересованность.

Тело бьет мелкая дрожь. Такая, когда, не подумав, совершаешь какой-то поступок, и что-то хрупкое ломается в секунду.

Я все испортила…

– Потом тренеры здесь… – Вэл кивает в окно, за которым горит огнями сонный город. – Все в голос утверждали, что играю я совсем неплохо, но отсюда вряд ли когда-нибудь вырвусь.

Пальцами сжимаю салфетку и вспоминаю наше детство. Так, действительно говорили все кому не лень, а Вэл тренировался несмотря ни на что. Упорство – это то, что сразу выгодно отличало его от остальных мальчиков в секции по футболу.

И сейчас отличает. Одно только то, как он добился нашего свидания. Напором и мужской харизмой.

– Отец до самой смерти так считал, – добавляет Костров.

– Он был не прав, – пожимаю плечами и снова сталкиваюсь с отстраненным взглядом.

– Я знаю, Ива.

Равнодушие в его глазах ранит. За два дня Вэл настолько приучил меня к обожанию, что сейчас я как слепой котенок ищу свет.

– Когда переехал в Москву, начались новые басни о том, что без протекции не попасть в основной командный состав. Потом… когда всё-таки попал благодаря успешной игре, что в сборную России мне путь заказан.

– Ты со всем справился, Вэл, – решаю его поддержать.

Потому что это справедливо.

Он сделал себя сам.

Пока кто-то жалуется на судьбу, упорный человек идет только вперед. Думаю, это основной маркер успеха.

Гораздо больший, чем банальная удача. Чтобы чего-то достичь, надо конкретно пахать. Поверьте, только кажется, что к кому-то фортуна повернулась сама по себе. Скорее всего, этот человек от многого отказался.

Вэл, например, не видел последние годы жизни мамы. Рос в интернате. Тренировался и трудился…

– Я не хотела тебя обидеть, – выталкиваю изнутри.

– Ты меня не обидела, Ива, – холодно произносит.

– Обидела, – качаю головой. – Я так чувствую.

– Нет, – он проходит к кровати, на которой лепестки роз сейчас смотрятся совершенно нелепо.

Натягивает обратно толстовку и берет часы с тумбочки. Возвращает их на запястье.

Я стараюсь удержать слезы. Они совсем близко, свербят в переносице и ждут своего выхода.

– Меня невозможно обидеть или задеть недоверием, потому что я к нему привык, Ива, – усмехается он. – Просто как пример. Не хочу жаловаться.

– Нет, что ты? – нахмуриваюсь. – Я не считаю, что ты жалуешься, Вэл. Продолжай, пожалуйста.

– В последний раз, девушка, с которой мы встречались три года…

Округляю глаза, понимая, что ревность больно бьёт в солнечное сплетение. Пытаюсь держать лицо.

– Три? – переспрашиваю хрипло.

– Да. Она достаточно известна, поэтому приходилось оберегать от прессы наши отношения. И свадьба была закрытой. Только несколько близких друзей. В общем-то, перед церемонией мы и расстались. А за два дня до этого врачи озвучили свой финальный вердикт о моей профнепригодности.

– Это и послужило причиной?

– Думаю, да, – легко пожимает он плечами.

– Боже, мне очень жаль, Вэл.

– Всё нормально.

Мотаю головой.

Нет.

Это ненормально.

– Поэтому даже хорошо, что ты сейчас всё озвучила, – он будто бы облегченно вздыхает и ударяет по карманам на бедрах, будто что-то ищет. – Дала мне понять, что эти чертовы планеты для тебя важны, а я, – горько усмехается, – «планетами не вышел». Но, ты все равно при встрече, пожалуйста, пошли на хуй всех астрологов мира от меня. Окей?

Напряженно киваю.

– Я зол сейчас, – сообщает он, сжимая найденную электронную сигарету. – Выйду покурить. Прости. Как соберешься, вернемся к Соболевым.

Провожаю высветленный затылок, пока он не скрывается за балконной дверью, и перевожу взгляд на заставленный блюдами стол.

Креветки из «Цезаря» смотрят на меня с явным осуждением. Да я и сама себя ненавижу!

Прикладываю ладони к уже мокрым от слез щекам.

Как часто мы обижаем людей из-за собственной неуверенности? Отпугиваем их, так и не узнав?..

Я так боялась, вдруг Вэл подумает, что мне нужны его деньги? Поэтому просила об обычном свидании.

И глядя на него, красивого, богатого и известного, я настолько считала себя недостойной, что с радостью полезла в это приложение, и отыскала то, что сразу же оправдало бы мою неудачу. Не я плохая и недостойная, а просто Вэл не готов к серьезным отношениям…

Да, возможно, потом я буду страдать. Тысячу раз пожалею и залью слезами одинокую подушку, но в данный момент я поднимаюсь со стула и целенаправленно двигаюсь в сторону балкона.

Решительно дергаю дверную ручку на себя, и отправляю просьбу в осветленный затылок:

– Поужинай со мной, пожалуйста.

Делаю первый шаг…

Потому что, если его не сделать, страдать я буду уже сейчас…

Глава 12. "Запрещенные" устрицы.

Вздрагиваю от порыва ветра и жду его решение.

Можно наделать глупостей, осознать их и принести извинения. Но стоит понимать, что ни один человек на свете не обязан прощать.

Это его право.

– Ива, – хмурит брови Вэл невозмутимо. Убирает электронку. – Не надо. Всё нормально. Пожалуйста, не переживай.

– Перестань мне мешать извиняться перед тобой, Костров, – неловко улыбаюсь, делаю шаг и наклоняюсь, чтобы ухватиться за руку.

Разворачиваюсь и веду его обратно в номер. Мимо стола, тяну к кровати в форме сердца.

Светло-зеленые глаза больше не шарашат равнодушием, словно электрическим током. В них легкая ирония и интерес.