Анжела Марко - Мануэла

— Он не знает, что я здесь.

— Как?

— Я ему не сказала.

Доктор был несколько озадачен.

— Извините, сеньора, за вопрос, — сказал Гоньи, — но кем вам приходится наш будущий пациент?

Женщина еще больше смутилась:

— Мы… мы очень хорошие друзья.

— Понятно.

Доктор Гоньи взял журнал и сделал в нем запись.

— В четверг в три часа дня вас устроит?

— Меня?

— Вас.

— Меня да, — засуетилась женщина, — но я не уверена, смогу ли убедить его.

Доктор почесал густую бороду.

— Хочу вас предупредить, сеньора, — произнес он, — что лечение будет совершенно безрезультативным, если пациента доставят в клинику силой.

— Я понимаю.

— Поговорите с ним, постарайтесь убедить и тогда приходите, — посоветовал доктор.

Тереза поднялась:

— Хорошо, доктор.

Она собралась уже уходить, но доктор Гоньи достал из красной папки лист бумаги.

— Да, вот еще…

— Что это?

— Это наш прейскурант.

Тереза взяла бумагу.

— Это может представить определенный интерес, — добавил хозяин клиники.

На миловидном лице Терезы отразилось нескрываемое удивление, вызванное прочитанным прейскурантом.

— Так дорого?

Доктор развел руками.

— Но позвольте…

— Видите ли, сеньора, — сказал Гоньи, — это особое лечение, новая методика, в общем, вы понимаете…

— Я понимаю.

— И потом, сеньора Салинос, когда речь идет о жизни любимого человека, о деньгах не думают.

Женщина промолчала.

— Итак, — подвел итог их беседы доктор Гоньи, — если вас это заинтересовало, прошу к нам с вашим другом.

Тереза положила на стол бумагу.

— До свидания, доктор Гоньи.

— Всего хорошего.

Женщина грациозно повернулась и вышла из кабинета.

Старый Бенигно давно уже собрал вещи, упаковал их в чемодан и теперь сидел в столовой в ожидании хозяйки, чтобы получить окончательный расчет и попрощаться навсегда.

Рядом с ним хлопотала по хозяйству Чела.

— А вы хорошо ладите со своей племянницей? — спросила девушка, обеспокоенная будущим старика.

— Хорошо, очень хорошо.

Бенигно усмехнулся:

— Впрочем, у меня-то особого выбора и нет.

Чела согласилась:

— Да…

— Трудно предположить, что меня в моем возрасте возьмут домоуправляющим, а тем более шофером.

Девушка вздохнула. Ей от души было жаль старика.

— Я буду очень скучать, Бенигно.

— Я тоже, девочка…

Он виновато откашлялся.

— Когда мадемуазель Исабель переедет на новое место, она возьмет тебя с собой? — поинтересовался старик.

— Она мне еще ничего не говорила, — ответила Чела.

— Да… — Задумчиво протянул Бенигно.

— Я очень скучаю по своей матери, — произнесла девушка, — и подумываю о возвращении в свою деревню.

Старик одобрительно кивнул седой головой.

— Ты не представляешь, как это будет правильно! Может быть, там ты встретишь хорошего парня…

Чела смущенно улыбнулась:

— И выйдешь замуж!

— Ай, Бенигно…

Девушка отмахнулась.

— А что?

Они весело рассмеялись.

— Я испекла для вас ваши любимые булочки, — сказала Чела и подала теплый сверток старику.

— О, спасибо!

— Вспомните меня, когда будете их есть.

— Благодарю, благодарю!

Бенигно был растроган таким вниманием со стороны девушки и очень смутился. Он открыл свой чемодан и положил в него дорогой пакет.

Не успел еще старик закрыть чемодан, как Чела достала из буфета две бутылки вина и заговорщицки протянула их Бенигно.

— Возьмите, спрячьте…

Старик изумился:

— Чела…

Старик улыбнулся.

— Вы заслужили большего.

— Что ж, спасибо!

— Знаете, что я вам скажу, — продолжала девушка, — я бы никогда не подумала, что сеньорита вас уволит. Вы же в этом доме появились даже раньше, чем она родилась.

Бенигно молча застегивал чемодан.

— Неправда ли?

— Так оно и есть.

Он тяжело вздохнул.

— Но такова жизнь, — сказал Бенигно, — скоро и ты это узнаешь.

Воцарилось неловкое молчание.

— Когда вы уходите?

— Как только увижусь с Бернардой, — ответил уставший старик, — она должна меня рассчитать и…

— Вам нравится в деревне, где живет ваша племянница? — поинтересовалась Чела.

Старик пожал плечами.

— Я прожил в этом доме тридцать лет, и хотя это может показаться смешным, но я считал его своим собственным, — тихо произнес Бенигно. — А теперь, честное слово, мне все равно куда идти.

Бывший дворецкий приподнялся, хлопнул рукой по потрепанному чемодану и посмотрел на Челу.

— Ах, Бенигно, Бенигно…

Девушка из-за навернувшихся слез больше ничего не смогла вымолвить, подошла к старику и, чмокнув его в щеку, поспешно удалилась.

Бернарда, сидя в своей комнате, долго размышляла о дальнейшей судьбе своей дочери.

В дверь негромко постучали.

— Кто там?

— Можно войти? — раздался голос Челиты.

— Да.

В комнату нерешительно вошла служанка.

— Что тебе, Чела?

— Сеньора Бернарда, — сказала девушка, — Бенигно ждет вас в столовой, чтобы попрощаться и уйти из этого дома.

Бернарда задумчиво взглянула на Челу, она знала, что ее ждут, но она еще не была готова к разговору.

— Я сейчас не могу, ему придется немного подождать.

— Хорошо…

— А теперь ступай.

Девушка вышла из комнаты, тихо притворив за собой дверь.

— Да… — печально вздохнула Бернарда.

Она хотела что-то достать из письменного стола, но во дворе раздался шум подъехавшей машины, и Бернарда с беспокойством выглянула в окно.

К главному подъезду подъехал и остановился новенький «кадилак». Из него неторопливо вышел молодой мужчина…

Исабель перебирала вещи в комнате мадам Герреро. Она достала из шкафа платья, блузки, белье и аккуратно разложила все на кровати небольшими стопками.

В комнату, постучав, быстро вошла Бернарда и остановилась в растерянности, увидев, чем занята ее дочь.

— Исабель…

— Что?

— Что ты делаешь?

Бернарда указала рукой на вещи. Девушка усмехнулась:

— Я думаю, одежда моей матери не пойдет на распродажу с торгов, как этого хотелось бы некоторым.

Бернарда стояла в нерешительности и молчала.

— Что тебе еще? — спросила Исабель.

— Приехал Фернандо Салинос.

— Скажи ему, что я не смогу его принять.

— Но, Исабель…

— Скажи ему это!

Девушка была непреклонна.

— Придумай что-нибудь, чтобы ему было не очень обидно, — приказала она, — ты это так хорошо умеешь делать!