Измена с молодой. Ты все испортил! (СИ) - Шевцова Каролина

Взял из-под стойки бутылку с зеленым напитком, ловко покрутил в руках и водрузил рядом.

— Первая, — открутил крышку у бутылки. — Я вызываю такси, и вы едете домой.

Медленно налил в стопку зеленую жидкость, не сводя с меня глаз. Когда та достигла края, не глядя, отставил бутылку в сторону.

— Вторая, — наполнил пустой бокал шампанским. Придвинул обе емкости ко мне. — Я вас угощаю своим фирменным коктейлем, и вы ненадолго, но забываете обо всем.

Кажется, я выбрала второй вариант. Потому что всё, что происходило дальше, мозг подкидывал короткими ослепляющими вспышками воспоминаний.

Пью залпом абсент. Затем сразу же следом — шампанское.

Тоже залпом.

Чем-то закусываю.

Я смеюсь.

Плачу.

И я говорю.

Обо всём и ни о чём.

Много. Долго.

И снова смеюсь.

А дальше…

Дальше машина. Лифт. Звон ключей.

И темнота.

Прихожу в себя, будто выхожу из наркоза. Предпринимаю несколько попыток открыть глаза, но только с пятого раза получается немного приподнять веки.

Где-то вдали слышу звук телефона — входящие сообщения чередуются с долгой мелодией звонка.

Собираю все силы и присаживаюсь на постели. Оглядываюсь по сторонам.

Я не дома.

Я вообще не понимаю, где я.

Белые простыни. Незнакомая кровать. Незнакомые стены.

На прикроватном столике снова стопка с какой-то мутной жидкостью.

И записка.

'Выпей, придешь в себя. Ушел по делам.

Ключи оставь у себя, потом вернешь.

Артём '.

Глава 7

Каждый год утро тридцать первого декабря у меня начиналось одинаково. Завтрак в постель от любимого мужа и бокал белого сухого вина.

В этот раз что-то явно пошло не по плану.

Вместо сухого вина сухость во рту и тяжелое, давящее чувство вины. И чужая постель.

Что вчера произошло?

Телефон вдали снова пищит.

Голова раскалывается. С трудом фокусируя взгляд, дотягиваюсь до жуткого пойла на тумбочке, подношу поближе. От отталкивающего букета запахов щекочет в носу. Зажимаю пальцами свободной руки ноздри и заливаю в себя зелье, стараясь не думать о том, что там намешано. Мне необходимо прийти в себя и вернуться домой, и ради этого я как-нибудь потерплю. Возвращаю рюмку на место и откидываюсь на спину в ожидании облегчения.

И снова проваливаюсь в забытье.

Подсознание яркими всполохами рисует картины моей семейной жизни. Не успеваю я поймать момент, как кадр исчезает, распадаясь на миллионы крошечных кусочков, чтобы снова воссоединиться в новом фрагменте. И так по кругу, снова и снова я смотрю фильм о своей жизни, финальным аккордом которого становится улыбка мужа через окно его внедорожника.

В этот раз пробуждение дается легче. Голова будто прояснилась, взгляд стал увереннее. Вытягиваю руки перед собой, с облегчением отметив — не трясутся. Однако за внешним мнимым равновесием скрывается абсолютный вакуум внутренний.

Бармен не обманул.

Я не помню ничего, что было после адского коктейля.

И теперь это уже не кажется такой хорошей идеей.

Скинув с себя легкое одеяло, опускаю босые ноги на пол. Из одежды на мне только тонкое кружевное белье. Меня накрывает опустошением, и в тот же миг всю пустоту внутри заполняет леденящий душу страх.

Я не могла…

Не могла же?..

Запрещаю себе о чем-то думать.

Потому что давно поняла. Если нет сил приступать к чему-то глобальному, надо браться за мелкие, рутинные, привычные дела.

Обернувшись все тем же одеялом, медленно иду до ванной. В зеркало смотреться нет никакого желания. Единственное, чего мне действительно хочется — долго стоять под обжигающими струями воды, чтобы смыть с себя всю тяжесть вчерашних событий. Но вместо этого я быстро умываю лицо, убираю темные следы туши под глазами. Запускаю еще влажные пальцы в волосы, возвращая подобие объема. На полке перед зеркалом лежит новая зубная щетка. Вряд ли она для меня, но об этом я тоже не собираюсь думать. Разрываю упаковку, чищу зубы, выкидываю щетку в урну под раковиной.

Возвращаюсь в комнату. Одежда моя аккуратно накинута на напольную вешалку-плечики. Пытаюсь восстановить в памяти хотя бы этот момент, но в голове предательски пусто.

Господи, за что мне это⁈

Спешно одеваюсь.

Нахожу на кухонном столе мой телефон. Полностью заряженный, он оживает в моих руках.

Сообщения.

Много сообщений. От свекрови, от Норы. Я не собираюсь их сейчас открывать. Смахиваю уведомления.

Карен ничего не написал. От него были пропущенные звонки. Последний — полчаса назад.

Закрыв дверь и, замешкавшись, убираю связку ключей в карман куртки.

«Потом вернешь» , сказал их владелец. Получается, мы успели перейти на «ты». И только я поворачиваюсь, чтобы подойти к лифту, как его двери раздвигаются, и оттуда вылетает бармен.

Показалось, будто он облегченно опустил плечи.

— Я думал, ты уже ушла.

Он смотрит прямо мне в глаза, и от этого становится не по себе. Никто, кроме мужа, не видел меня в таком растерянном, беспомощном состоянии.

Еще несколько часов назад он был просто незнакомцем за стойкой бара, а сегодня я проснулась в его постели с худшим в жизни похмельем, а он стоит себе спокойно и бесцеремонно разглядывает меня.

Неловкость и смущение вынуждают опустить взгляд. Но вместо этого я выуживаю из кармана ключи и протягиваю ему. Забирает их, в ухмылке изогнув бровь, и крутит на пальце. Мне до невозможного хочется спросить его, что было прошлой ночью, но я не решусь на это. Спросить — значит признаться с том, что я могла перейти грань.

— Ночью ты была более разговорчива. — Артём убирает ключи в карман. — Пойдем. Я тебя отвезу домой.

— Нет, — отвечаю резко и отскакиваю к стене, когда он пытается дотронуться до моего предплечья. Сумасшедшая! Делаю глубокий вдох и повторяю уже спокойнее, — нет. Я сама.

— Ксюша, тебе нельзя за руль, — говорит менторским тоном и нажимает на кнопку вызова лифта.

Да, мы определенно перешли на «ты». Что еще мы перешли⁈

Будто прочитав мои безумные мысли, он улыбается уголками губ:

— Расслабься ты наконец. Между нами ничего не было. Ты жена и мать, — гримасничает с легкой усмешкой, будто передразнивая. Затем, серьезнее, добавляет, — Ксюша, я хотел тебе вызвать такси, но ты отказывалась называть свой адрес. Я не мог оставить тебя в таком состоянии в баре.

— Как благородно, — выдаю ядовито, но тут же жалею, поймав его разочарованный взгляд. Конечно, я благодарна, что меня не бросили пьяной за стойкой, но вряд ли я первая, кто потерял контроль от его фирменного коктейля.

И он всех вёз к себе?

Маньяк.

— Да я вообще само благородство. Пошли уже. Тебя дети ждут.

С этими словами Артём тянет меня за рукав куртки прямо к заново открывшемуся лифту. Я послушно шагаю в кабину, он заходит следом.

— Спасибо… — шепчу на этот раз смиреннее, почти губами, но он слышит и только молча кивает.

— Я вспомню эту ночь? — спрашиваю с надеждой, уже когда мы сидим в его машину. Артём завел двигатель и ждет, пока тот разогреется.

Он расплывается в широкой улыбке:

— Вряд ли. Рецепт проверенный, никогда не подводил.

— Хм…

Кажется, он наслаждается моей растерянностью. А я бы предпочла забыть совсем не эту часть вчерашнего дня.

— Отвези меня к бару.

— Хочешь повторить? — смеется он уже в голос, откровенно издеваясь.

Подыгрывать ему нет сил. Я и так прилагаю нечеловеческие усилия, чтобы оставаться в сознании.

— Хочу вернуться к своей машине.

— Что за упрямство!

— Пожалуйста… — шепчу и с мольбой смотрю на него. Он снова молча кивает.

Я замечаю его издали. Усталый, сгорбленный, Карен стоит у моей машины, локтями на капоте, держит голову в руках. Неужели он провел здесь всю ночь?

Сердце щемит от горечи и нежности одновременно. Сжимаю кулаки, сдерживая накатившие вновь слезы. Я не хочу больше плакать, но… Невозможно за один вечер просто взять и вырвать из себя ту огромную любовь, которая столько лет пускала во мне корни, прорастая в каждую клеточку моего тела. Я не могу перестать на него смотреть. Но уже сейчас понимаю, что забыть то, что случилось, я тоже не в состоянии.