Алиса Клевер - Закрытая книга

– Что это было? – мамин голос звучал как грозовая туча. Я забыла, что она была тут все это время. Впервые – безмолвный зритель на спектакле, безо всякой роли.

– Что было? – переспросила я, с трудом нацепляя сомнительную улыбку на расстроенное лицо.

– Даша! – интонация росла, мама поднималась на кровати. Потом она села и уперла свои руки в бока. Руки уже все знали.

– Мама, мне нужно… уйти… – Я буквально вытягивала каждое слово, как фокусник вытягивает платки изо рта. Бесконечность ушла на создание одного незаконченного предложения.

– Ты что, с ним спала? – спросила она, и ее слова оказались такими грубыми и прямыми, что я вытаращилась на нее в полнейшем шоке. Так неожиданно, что я не сумела наложить вето ни на одну из запретных эмоций. Правда так и сияла на моем пристыженном красном лице. Слезы навернулись на глаза, я едва дышала.

– С чего ты взяла?

– С того, что вы тут друг друга чуть не поубивали! – воскликнула она, развернув руки ладонями вверх и воздев их небу в ее любимом жесте «доколе».

– Мы никого не поу… ничего такого мы не сделали, – притворно возмутилась я.

– Да? Мы?

– Мама!

– Это мой доктор, Даша! Ты что, с ума сошла? Как вы вообще умудрились… когда? Где?

– Никак, нигде и вообще, даже если ты была бы права – если, мама, если! Все равно все кончено и не имеет никакого значения.

– Да? И завтра этот мужчина, которого ты, уж я не знаю как, обидела, задела, должен оперировать меня? Что, если он станет отыгрываться на мне?

– Он не станет! – замотала головой я. – Он не такой.

– Да? Ты что, уже стала экспертом по Андре Робену? Когда? Господи, Даша, ты же всегда была недотрогой. Ты же с этим своим… как его там зовут…

– Сережей, – продолжила я, поникнув. Я подошла к маминой кровати, взяла ее бутылку дорогой минеральной воды и осушила ее до дна – весь литр. Мама изумленно смотрела на меня.

– Даша, это просто неприемлемо. Ты не должна больше видеть его.

– Да, мама. Я и не собираюсь.

– Я не знаю, не знаю, что мне теперь делать, – помотала головой она, а затем встала и принялась расхаживать по комнате, сосредоточенно обдумывая ситуацию, в которую ее втравила я. Я! От которой никогда ничего такого нельзя было ожидать!

– Мам… – взмолилась я.

– Он что-то говорил обо мне? – ее голос был ужасно сухим, будто чужим.

– Что?

– Вы… как вы вообще нашли друг друга? Где? Впрочем, я не хочу знать. – И ее ладонь остановила меня на полшаге, когда я хотела ее обнять. – Видимо, мне придется поменять доктора. Но на кого?

– Я могу уехать завтра. Улечу! – Я чувствовала, что бегство сейчас будет самым лучшим выходом из положения.

– Оставишь меня тут одну? – Мама остановилась и резко развернулась ко мне. – Да, это отличный выход. Просто прекрасный. Можешь уходить хоть сейчас.

– Мама.

– Что, Даша? Что? Я просто не понимаю! Ты отворачиваешься от любых предложений, кто бы за тобой не ухаживал. Выбираешь своего этого ужасного…. Сашу?

– Сережу.

– Сережу. А потом вот такое? Ты должна поговорить с ним.

– Поговорить? – Тут уже моя очередь разворачиваться и вскидывать руки в небо. – Мама, мы не можем с ним поговорить. Все кончено. Это была какая-то чудовищная глупость, наваждение. Я не могу…

– Все кончено? И поэтому он тут чуть монитор не перевернул, когда тебя увидел. А на осмотре он словно мимо меня смотрел, теперь я хоть понимаю почему.

– И что я сделаю?

– Я не знаю! Переспи с ним еще раз. Он – лучший хирург в Париже. В Европе! Он должен улыбаться и щебетать от счастья, когда он будет надевать на меня маску с наркозом. Ты понимаешь, что ты натворила?

– Я не могу с ним переспать! – крикнула я.

– Да? Почему? – спросила мама, сознательно разделяя слоги. – Что тебе мешает теперь? Только не рассказывай мне про Сашу.

– Сережу!

– Все равно. Даша, ты это затеяла, ты должна все испра… – Она схватила меня за руки и вдруг заметила следы на моих запястьях. Она молча смотрела на меня, ее губы приоткрылись. Она долго не могла найти слов.

– Он что… заставил тебя?

– О нет! – Я замотала головой, села на стул и спрятала лицо в ладонях. – Меня никто ни к чему не принуждал.

Его телефон молчал. Я шла по улице и набирала его длинный французский номер с моего московского мобильного – снова и снова. Было ясно, что Андре просто отключил телефон, но я продолжала нажимать на зеленую трубочку на экране и слушала французский голос автоответчика. Я даже не знаю, зачем я звоню ему на самом деле. Я же не собираюсь, в самом деле, мириться с Андре по благословению моей неподражаемой маменьки? Кому еще так повезет, чтобы услышать от матери благословение на странную и аморальную и, скорее всего, опасную любовную связь только ради того, чтобы умаслить своего хирурга.

Но если ты не собираешься с ним спать, тогда что ты хочешь от него?

Я остановилась и с раздражением бросила телефон в рюкзак. Бросить ему в лицо обвинение в непрофессионализме? Залепить ему пощечину? Устроить безобразную сцену? Броситься ему на шею? Просто увидеть его красивое лицо, скрывающее за каменной маской бушующие эмоции. В том, что Андре чувствовал что-то, я не сомневалась. Это-то и заставляло меня искать с ним встречи. Он не был вежливым незнакомцем, коллекционировавшим ночи с малоизвестными девушками. Он был взбешен. Почему?

Телефон зазвонил, когда я меньше всего этого ожидала. Я не сразу поняла, что это за звук раздается из глубин моего рюкзака.

– Что ты хотела? – спросил Андре сразу, не снисходя до формальных приветствий.

– Ничего, – прошептала я, растерявшись.

– Именно ради этого ты позвонила мне двести раз за последние пять минут? – хмыкнул он, и мне показалось, что голос его чуть-чуть оттаял. – Где ты находишься?

– Я… – Мне пришлось потратить несколько секунд, чтобы оглядеться вокруг и понять, что я не особенно узнаю улицу. – Не знаю. Где-то недалеко от клиники, наверное. Мама, она поняла, что мы… ну…

– Интересно, что именно можно про нас понять, – задумчиво переспросил он, – если мы сами ничего не понимаем. Я, к примеру, ничего не понимаю про тебя. Почему ты вчера убежала? Ты что, думала, что недостаточно просто попросить меня уйти? Думала, что я заставлю тебя остаться со мной силой?

Я замолчала, не зная, что ответить. Я убегала не от него, а от себя. Еще пара минут, и вчера я бы сама потащила его наверх, протягивая ему руки, умоляя забрать меня себе и свести с ума.

– Я так и думал, – услышала я. Оказывается, я так и стою посреди улицы, с прижатым к уху мобильным, таращусь на прохожих. – Что ты видишь, Даша?