Контроль особых посещений (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  Волк в этот день больше не рычал и укусить меня не пытался, но потом вспышки агрессии ещё случались, поэтому я постоянно был начеку: на ночь запирался в избушке, а днём не расставался с ружьём, постоянно держа оборотня в поле зрения и на расстоянии. Смастерил даже загон, но так и не стал волка там запирать, потому что на третий день нашего совместного проживания, он, несмотря на то, что едва волочил ноги, уковылял в лес и оставался там до самого вечера, а когда явился обратно, выглядел бодрее и лучше, чем утром. На следующий день всё повторилось, и хотя вечером он рычал, а ночью скрёбся в запертую дверь избушки, я не стал ограничивать его свободу - лес явно помогал волку, лечил и питал энергией, а значит, ему было необходимо туда ходить.

  Помимо двух ведер воды и запасов еды примерно на месяц, в избушке нашлись и газеты. Из них я узнал, что на дворе стоит одна тысяча девятьсот семьдесят девятый год, то есть прошла и правда почти целая вечность - девяносто девять лет с моего рождения и восемьдесят один с тех пор, как я угодил в пустоту межмирья. Я почти ничего не понял, читая эту газету: вместо Российской империи страна называлась СССР, мелькали непонятные слова, и даже некоторые буквы писались теперь по-другому, чем когда я учился грамоте. Поначалу мной овладела самая настоящая паника, но постепенно я успокоился, решив, что, на самый крайний случай, когда меня обнаружат, то просто снова посадят в дурдом, вот и всё. Ведь плохого-то я ничего не сделал! Лесника не убил - вон он, жив-здоров, волком по лесу бегает!.. а что запасы я в охотничьей избушке стрескал - так не казнят же меня за это, в самом-то деле! И потом я - молодой, здоровый - могу всё, что съел, отработать... скажите только, что надо делать... Ну, а если запрут в сумасшедшем доме - так и что ж, мне не привыкать! Во-первых, оттуда снова можно сбежать, а во-вторых, любой дурдом всё равно лучше, чем висение без чувств в кромешной тьме междумирья! В больнице есть люди, доктора, да и медицина, наверняка, далеко ушла вперёд, и врачи быстро разберутся, что я не представляю угрозы для общества и, возможно, сразу же сами отпустят меня на все четыре стороны.

  Звучит наивно, согласен, но не забывайте, что когда я сбежал из психушки, мне только исполнилось восемнадцать лет, большую часть которых я провёл во мраке депрессии, а последующее почти столетнее пребывание в пустоте нормальному развитию личности тоже отнюдь не способствовало. Зато оно мигом вылечило меня от психоза, и теперь тоска если на меня и нападала, то была уже совсем иного, присущего нормальным людям свойства. Поэтому я, осваивая непривычную дозу позитива, но при этом ничего не зная о мире, где оказался, конечно, рассуждал, как ребёнок, и, окрылённый сделанными выводами, почти перестал страшиться своей встречи с людьми, беспокоясь больше за волка, чем за себя. Боялся, что как только оборотень выйдет из леса, любой подошедший к избушке человек его сразу пристрелит.

  Однако волновался я зря: никто в мою избушку и три недели спустя не явился, зато я, к этому времени, нашёл неподалёку чистейший ручей и регулярно пополнял запасы воды, а на следующий день оборотень вдруг принёс зайца и, положив его перед дверью в избушку, снова ушёл в лес. Не имея представления, как готовить зайчатину, я сумел кое-как ободрать шкуру и вынуть внутренности, после чего просто положил тушку в котелок, плеснул туда воды и подвесил над костром.

  - Сварить, значит, решил? - вдруг раздался за спиной мужской голос.

  От неожиданности я так резко развернулся, что чуть не упал спиной прямо на котелок.

  - Осторожно! - мужчина ухватил меня за руку, помогая сохранить равновесие.

  Он был абсолютно голым, очень бледным, с расфокусированным взглядом и дурацкой блуждающей улыбкой, при этом двигался как-то неровно, конвульсивно подёргивая головой, чем сразу напомнил мне кое-кого из тех, с кем я делил в дурдоме комнату. Я молча таращился на него с открытым ртом, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли.

  - Как тебя зовут? - спросил мужик.

  - М-м-матвей...

  - Спасибо, что не пристрелил, Матвей! - сказал он. - Поил, кормил, дал время...

  - Так ты... это... ты - волк?! - наконец, сумел выговорить я.

  - Я - лесник, - он назвал мне своё имя, но за давностью лет я забыл его, да и какое оно может иметь значение, если лесник сменил его больше чем полвека назад. - А насчёт волка - ну, это, в общем-то... тоже верно, если не углубляться в детали.

  - Какие детали? - автоматически спросил я, едва ли осознавая, что именно говорю.

  - Ну, что это не волк, например... Послушай, Матвей, мне надо пойти одеться, а то... - он оглядел своё тело, - не гигиенично... да и прохладно как-то!

  Он повернулся и направился к избушке, а я глядел ему вслед и, только когда он скрылся за дверью, до меня наконец дошло, что то, чего я так долго, почти месяц, ждал и жаждал, случилось! Человеческая душа победила! Меня окатило горячей волной радости. Свершилось! Лесник победил пришельца, вот это да! Оказалось, я верил в это гораздо меньше, чем сознавал, потому и реакция была такой заторможенной. Да, я знал, что их там двое, но за всё время пребывания в межмирье никогда не видел, чтобы человек не спасовал перед ртутником! 'Окно' открывалось много раз, и если серебристые подселенцы захватывали тела, то одна человеческая душа не могла оказать им сопротивления... Пока не появился лесник.

  Меня захлестнуло такое ликование, что, когда он вышел из избушки, я бросился ему на шею. Лесник засмеялся и похлопал меня по спине.

  - Я так рад! - бормотал я, уткнувшись лицом ему в плечо. - Так рад...

  - Ну, я тоже рад, - он осторожно отстранился. - Но кто-то должен следить за зайцем!

  Он указал подбородком на котелок. Вода там вовсю кипела, бурлила и булькала, вверх валил пар.

  - Ага, да! - кивнул я и, подбежав к костру, тупо уставился на брызгавшееся варево. Пахло вкусно. Я обернулся: - А чего делать-то?

  Лесник снова рассмеялся и подошёл к котелку - я заметил, что походка его выправилась, да и голова почти перестала дёргаться. Он немного разворошил горевшие поленья, сделав огонь поменьше, потом сходил в избушку и вернулся оттуда с ложкой, солью, крупой, пучком каких-то трав и кореньями. Крупу и соль я видел, а вот травы и коренья он, наверное, достал из своего рюкзака - за этот месяц я почему-то к нему так и не прикоснулся, хотя он лежал в углу недалеко от входной двери.

  Заяц получился - пальчики оближешь! Удивительно как долго могут жить приятные вкусовые воспоминания, у меня рот слюной до сих пор наполняется, когда разговор заходит о том зайце с пшённой кашей... Может, это оттого, что до этого я несколько недель питался галетами и консервами, хотя и они казались мне чудом после баланды в дурдоме и полного бесчувствия в пустоте. Но когда я отведал горячего, пахнущего травами, заячьего мяса, приправленного рассыпчатой сытной крупой, то впервые понял, что такое счастье. Ни разу в жизни до этого мне не было так хорошо!..

  Наевшись до отвала, мы уселись в избушке пить чай и обсуждать произошедшие с нами события. Я подробно рассказал историю своей жизни и сообщил, что у мужчины, в которого я вселился, никаких документов не было, зато в сапоге, под стелькой, оказалась спрятана карта, где крестиком помечено какое-то место. Я нашёл её совершенно случайно, когда обнаружил, что найденные в избушке толстые шерстяные носки в сапоги едва лезут, и принялся выковыривать стельки, чтобы стало просторнее.