Правило Диксон - Эль Кеннеди

class="p1">Мы проезжаем небольшой парк. Дети визжат и смеются, а в кафе-мороженое чуть дальше стоит очередь горожан постарше.

– Господи, как будто один колоритный городок съел другой колоритный городок, а потом выплюнул третий колоритный городок, и получилось…

– Я понял, – перебивает Шейн со смешком.

– Слушай, он же тошнотворно милый. И ты здесь вырос?

– Ага. Родился в Берлингтоне[24] – там мои родители познакомились. Потом у них родился я, и они переехали сюда. А ты?

– На самом деле недалеко отсюда, – признаюсь я. – И выросла я тоже в маленьком городе. Оак-Риджс. На севере Массачусетса, прямо на границе с Вермонтом.

– Ого, и правда близко. Я постоянно мимо него проезжаю.

– Там живет мой папа и мачеха. Мама у меня из Саванны, но она училась в МИТ, а потом стала преподавать в Бостоне. Там и познакомилась с папой.

– Он же коп, верно?

– Спецназ.

– Сурово.

– Знаю. Если когда-нибудь с ним познакомишься, попроси рассказать тебе пару баек. Его привлекали к урегулированию двух кризисов с взятием заложников, и в одном его отряду пришлось стрелять в захватчика.

Шейн негромко присвистывает.

– Черт. Это он спустил курок?

– Нет, один из снайперов, но папа отдал приказ. Он всегда говорит, что такое пережить даже труднее. Знаешь, что приказал убить человека, но грязную работу за тебя сделал кто-то другой.

– Я и представить не могу, каково это.

Он поворачивает направо – на жилую улицу со старыми деревьями. Солнце пробивается сквозь листья, расцвечивая дорогу яркими пятнами. Город ошеломительно красив.

– Вот мы и на месте, – говорит Шейн, останавливаясь перед красивым викторианским домом с панорамной верандой, гаражом на три машины и широким подъездом. – Моя девушка готова?

– Всегда готова. Веди, парень.

Внутри нас встречают родители Шейна и ураган по имени Мэри-Энн – она обхватывает меня за талию в восторженном объятии.

– Ты приехала! – восклицает она. – Я так рада!

Я с первых же минут совершенно очарована родителями Шейна. Его папа, Райан, – улыбчивый шутник, а мама приняла меня гораздо теплее, чем я ожидала. Со всеми предыдущими парнями у меня была одна и та же картина: их отцы были от меня в восторге, а матери при первой же возможности начинали допрос с пристрастием. А вот Эйприл Линдли, несмотря на пару-тройку вопросов о наших с ее сыном отношениях, сразу встречает меня как давно потерянную дочь.

Мне слегка не по себе, что приходится врать о наших с Шейном отношениях, но чем больше мы с ней беседуем, тем больше я понимаю, что особо не вру. Смеясь, я рассказываю, что он весь год меня раздражал. Что порой я сама не могу поверить, что позволила ему убедить меня стать его девушкой. Все это – чистая правда, разве что надо заменить слово «девушка» на «подруга с привилегиями».

Помоги мне господь, мы ведь теперь и правда друзья. Почти каждый вечер мы смотрим вместе телевизор. Мы стали партнерами по танцам, ради всего святого! Кстати, мама Шейна, как выясняется за ужином, считает, что это просто уморительно.

– Я даже не хочу знать, как ты подбила этого мальчишку на танцы, – говорит Эйприл, посмеиваясь в стакан с водой.

– Ты, должно быть, совершенно особенная, – поддакивает отец Шейна с улыбкой в мою сторону.

Линдли – странная пара. Эйприл элегантная. Невероятно собранная. Мы ужинаем у них дома, а на ней брюки хаки и шелковая блузка. Райан же просто неряха, о чем говорят и спортивные штаны, и светло-русые волосы до подбородка. Он больше смахивает на серфера, чем на владельца успешной многомиллионной компании.

А Мэри-Энн – это Мэри-Энн, что еще здесь скажешь. Она показывает мне свою комнату, награды за научные конкурсы, любимые книги. К тому моменту, когда она приводит меня в гостевую спальню, куда меня поселили, у меня кружится голова. В доме Линдли правило: девушка сына не спит в его комнате. Признаться, услышав об этом, я даже испытала облегчение. Окажись мы с Шейном в одной постели, на сцене непременно появится его внушительный пенис, и я ни за что не смогу вести себя тихо, когда он за меня возьмется. Уж лучше без соблазнов.

Я кладу сумку с вещами на кровать, достаю пару свободных клетчатых брюк и футболку. Мэри-Энн сообщила, что после ужина мы смотрим кино, и я хочу переодеться во что-нибудь удобное. Шейн пока готовит попкорн. Еще я достаю маленькое черное платье и вешаю его в шкаф. Завтра я надену его на вечеринку по случаю годовщины.

– Привет, – в дверях появляется Шейн. – Мама сказала, что, если тебе понадобятся еще подушки или одеяла, они в шкафу с бельем рядом с гостевой ванной.

– Спасибо. Закроешь дверь? Хочу переодеться.

Он заходит в комнату и закрывает за собой дверь. Я снимаю обтягивающий топ и натягиваю мешковатую футболку. Шейн, наблюдая за мной, склоняет голову к плечу, и глаза у него сверкают.

– Хочешь, проберусь к тебе, когда все заснут?

Я только что думала о том, что нам не стоит заниматься сексом. А потому стоит ответить «нет».

Я открываю рот, и оттуда тут же вырывается односложное «да».

* * *

Праздник по случаю годовщины Линдли проводят в большом отдельном кабинете ресторана, который по совместительству служит банкетным залом. Нас встречает гул оживленных голосов и соблазнительный аромат итальянской еды. Просторное помещение, приглушенный свет, естественные тона и деревянная мебель в сельском стиле – все это создает приятную атмосферу, и я непроизвольно улыбаюсь. В другом конце зала расположилась небольшая группа, наигрывающая музыку в стиле блюграсс[25].

Кажется, я влюбилась в Хартстронг, штат Вермонт.

Приглашено человек шестьдесят, но Шейн успевает представить меня всего паре гостей, и нас уже торопят к столу. В центре каждого столика – небольшое украшение. Нас усадили с родителями Шейна, Мэри-Энн, сестрой-близняшкой его матери Эшли, а также дедушкой и бабушкой Шейна по материнской стороне.

Как я вчера и сказала Шейну, на таких мероприятиях я не нервничаю. Сегодняшнее – не исключение, хотя, возможно, дело в том, что все ведут себя очень дружелюбно и гостеприимно.

Официанты грациозно скользят между столиками, а родные Шейна рассказывают байки, от которых я смеюсь до слез. Оказывается, родители Шейна начали встречаться еще в старшей школе. Его бабушка рассказывает, как Эйприл впервые привела своего кавалера знакомиться с родителями. Семнадцатилетний Райан так отчаянно хотел произвести приятное впечатление на родителей девушки, что побоялся признаться, что его желудок не переносит острую еду. В итоге мама Эйприл подала на ужин палящий чили, Райан съел все подчистую… а потом его рвало в туалете наверху, откуда