Страна грез - Николас Спаркс

никогда не видел меня на ферме ни с одной женщиной, кроме тети и сестры. Мишель не интересовалась моими повседневными делами.

Рано пообедали в ресторанчике недалеко от набережной. Хотя еда была восхитительной, мы почти к ней не притронулись: я ничего не мог проглотить от волнения, Морган тоже лишь рассеянно поковырялась в салате. Затем, взявшись за руки, мы прошлись по набережной, откуда открывался великолепный вид на реку Памлико, сверкающую под безоблачным небом. Посреди водной глади медленно плыл парусник, олицетворяя собой тишину и покой.

Морган остановилась, повернулась ко мне и спросила:

– Скажи, ты подумал над моим предложением поехать вместе в Нэшвилл? Понимаю, тебе понадобится время, чтобы все уладить. Но ты так и не ответил на мой вопрос.

При ярком солнечном свете я разглядел точечки орехового цвета у нее в глазах, которых я раньше не замечал.

– Я не могу уехать, когда тетя и сестра так во мне нуждаются. Здесь все рухнуло всего за три недели моего отсутствия.

Говоря это, я чувствовал себя вконец подавленным.

– Да, так я и думала, – промолвила Морган, и на ее глазах заблестели слезы. – Но ты ведь будешь изредка приезжать ко мне, правда? Когда я устроюсь?

Сожаление и отчаяние навалились одновременно. Больше всего на свете я хотел бы сейчас обсуждать с Морган планы нашей будущей жизни! Вместо этого я выдавил:

– Вряд ли так будет правильно.

– Но почему? Ведь ты же любишь меня?

– Конечно, люблю.

– У нас будет любовь на расстоянии. В наше время это не проблема. Мы можем общаться по «Фейстайм», ездить друг к другу, звонить, посылать сообщения.

Она повернула меня к себе, заставив посмотреть ей прямо в глаза. В ответ я нежно убрал прядку волос ей за ухо.

– Ты права. Все это мы можем делать. Но стоит ли?

– О чем ты говоришь?! – воскликнула Морган.

Я знал, что слова, которые я собираюсь сказать, больно ее ранят. И все же я был обязан это сделать.

– Я много думал в последнее время. Но сколько бы я ни пытался представить наше будущее, мои мысли снова и снова возвращались в одну точку – с этого момента мы будем жить в двух совершенно разных мирах.

– И что?

– Наши миры никогда не пересекутся, Морган, мы всегда будем жить на расстоянии. Ты поедешь в Нэшвилл, а я не могу оставить тетю и Пейдж. Да что говорить, я не смогу бросить ферму.

– У тебя талант певца и сочинителя песен! Люди в восторге от твоего творчества, на твоих концертах во Флориде… – Голос Морган задрожал и сорвался от волнения.

– Даже если так, сейчас не это главное. Мне нужно заботиться о моей семье. Мы с тобой разные, и со временем будем ощущать это все больше. Сможем ли мы примириться с тем, что живем раздельно и редко видимся? Сколько времени продлятся такие отношения? Год? Отношения на расстоянии возможны, если это ненадолго, а в нашем случае со временем ничего не изменится. Я застрял здесь, застрял навсегда, а у тебя вся жизнь впереди. Целый мир открыт перед тобой. И, самое главное, разве о таких отношениях ты мечтаешь – когда мы практически не будем вместе? Тебе всего двадцать один год.

– Значит, ты меня бросаешь? Ты хочешь все закончить? – В глазах Морган застыли слезы.

– Все должно было быть по-другому, – сказал я, стараясь казаться спокойным, когда душа выла от тоски. – Твоя жизнь изменится, моя – нет. И это неизбежно приведет к разрыву. Но знай: я больше жизни люблю тебя и никогда не забуду ту неделю, которую мы провели вместе.

Впервые с момента нашего знакомства Морган выглядела растерянной.

– Как же ты не прав! Почему ты не хочешь хотя бы попробовать? – воскликнула она сердито.

Причем я знал, что она понимает меня, как никто другой. Морган скрестила руки и уставилась на воду. В этот момент я достал из кармана лист бумаги, на котором записал текст.

– Я не имею права просить тебя ни о чем, но, пожалуйста, возьми нашу песню и сделай ее популярной.

Морган стала читать, с трудом сдерживая слезы:

Есть место на земле – мир грез, страна мечты,

Где были мы вдвоем, лишь я и ты.

В этой чудо-стране, вдали от невзгод,

Звездами вспыхнул любви небосвод.

Мы там научились вместе жить и мечтать,

Во сне улыбаться, всей грудью дышать.

Когда-нибудь снова вернемся туда,

Не на день, неделю, а навсегда.

Я в мыслях все время в страну грез улетаю

И лишь об одном тебя умоляю:

О том, как живешь, одному мне пропой

И музыкой сердца ты душу открой.

Когда-нибудь снова вернемся туда,

Не на день, неделю, а навсегда…

Она замолчала на полуслове, сунула листок в сумочку, и долгое время мы просто стояли с ней рядом – два потерянных человека посреди маленького городка. Я обнял Морган, наблюдая, как над волнами парит скопа. И полет этой красивой и сильной птицы в моем сознании слился с образом Морган – начинающей новую прекрасную жизнь.

А потом мы поехали в аэропорт Гринвилла. Перед небольшим терминалом царила суета: подъезжали и уезжали машины, спешили пассажиры. Я припарковался, взял ее чемоданчик, и мы проследовали в аэропорт.

Когда мы прощались, я привлек к себе Морган и зарылся лицом в ее волосы. Внутри что-то оборвалось. В голове стучал все тот же вопрос: «Правильно ли я поступаю?»

Ответ был однозначным: «Правильно».

Неважно, какие планы мы строили и как сильно хотели быть вместе, рано или поздно Морган все равно уйдет от меня. Впереди ее ждет блестящая музыкальная карьера, и она найдет кого-то с более созвучной жизнью. А что могу предложить ей я?

И все же я понимал, что причинил ей страшную боль. Когда она в отчаянии прижималась ко мне, я знал наверняка, что никогда не смогу полюбить другую женщину так, как любил ее. Однако просто любить – недостаточно.

Морган наконец отстранилась и подняла на меня глаза.

– Ненавижу тебя. Но все равно тебе позвоню. – Ее голос звенел от скрытых слез.

– Хорошо, – смог выдавить я в ответ.

Морган поправила сумочку, через силу улыбнулась и пошла на посадку. Какое-то время я смотрел ей вслед, а затем повернулся и направился к своему грузовичку.

Что я чувствовал? Боль. Страшную боль.

Сев за руль, я вспомнил слова Пейдж: любовь и боль