Правило Диксон - Эль Кеннеди

шестьдесят миль в час, а то я не кончу».

Я захожусь смехом, чуть не пролив напиток на диван.

– А ты? – спрашивает Шейн с любопытством.

– Что – я?

– Что тебя заводит?

– Не-а, – я отставляю бокал. – Об этом мы говорить не будем.

– Почему нет?

– Потому что мы притворяемся, что у нас отношения. Мы не друзья, которые могут обсудить свои сексуальные фантазии.

– Думаю, нам стоит переоценить твои обязанности подставной девушки.

– Моя единственная обязанность – чтобы твоя бывшая сочла тебя более-менее приятным.

– Ой, да иди ты, – он залпом добивает бокал и, кажется, намеревается налить еще.

– Ты здорово налегаешь на розовое пойло, – замечаю я, изогнув бровь.

– Я и так пьян. Почему не стать еще капельку пьянее?

– Уверена, слова «пьянее» не существует.

Впрочем, Шейн уже не обращает на меня внимания.

– Что за черт, эта девка что, серьезно сказала Коннору, что с ней он будет счастливее, чем с Зоуи? Богом клянусь, если она его выберет!.. Заткнись, Диксон! Заткнись. Сейчас будет выбирать Джефф.

– Я ни слова не сказала. Это ты все время говоришь!

Честное слово, больше всего Шейн мне нравится пьяным.

Мы аплодируем, когда Джефф выбирает Лени, разбив ее пару с Донованом. А потом наступает момент истины. Марисса, брюнетка, устроившая переполох в особняке, встает и расправляет подол белого короткого платья. Камера панорамирует с лица Стивена к лицу Коннора. Она больше всего общалась с этими двумя, и оба они состоят в крепких отношениях.

– Если выберет Стивена, мы с тобой станем друзьями с привилегиями, – вдруг предлагает Шейн. – А если того самого Коннора, я пойду домой дрочить в одиночестве.

Я фыркаю.

– Ты в любом случае пойдешь домой дрочить в одиночестве, лапушка.

– Я ни к кому здесь не привязана, – начинает Марисса обращение к группе. – Я пришла сюда, зная, что вызову недовольство. Сегодня я должна поступить так, как велит мне сердце, и выбрать человека, с которым ощутила самую крепкую связь. Итак. Парень, с которым я хотела бы пройти жизненный путь до конца, моя судьба – это… – драматичная музыка звучит все громче, – …Коннор.

На экране появляется лицо убитой горем Зоуи, и Шейн издает возмущенный вопль.

– Я же тебе говорила, – вздыхаю я.

Ведущая шоу – обладательница отрывистого британского акцента – обращается к участникам:

– Зоуи и Донован, ваши отношения разрушены. Очень жаль, но они оказались всего лишь интрижкой. Теперь вы присоединитесь к остальным одиночкам в Сахарном домике. Остальные участники продолжат двигаться к своей судьбе.

Шейн сидит, разинув рот. Он так расстроился, что Зоуи выгнали, что я тянусь ободряюще похлопать его по руке. Вот только он, разумеется, именно в этот момент шевелится, и в итоге моя рука оказывается у него на колене – в опасной близости от паха.

Он ухмыляется.

– Если хотела расстегнуть мне штаны, могла бы просто спросить.

Я поспешно убираю руку.

– Не собираюсь я тебе штаны расстегивать.

– Ты что, умрешь, если признаешься, что тебя влечет ко мне?

Может, и умру. Дело в том, что меня не привлекают мужчины вроде Шейна. Раздражающие. Нахальные. Я и раньше встречалась со спортсменами, но у меня всегда свой типаж – мне нравились уравновешенные парни. Более взрослые, более зрелые, чем я, раз на то пошло. Парни, которые в состоянии удержать меня в узде, когда проявляется мой взрывной характер. А вот Шейн только провоцирует. Вместе мы спалим все вокруг – и друг друга заодно.

Впрочем, если задуматься…

С одной стороны, секс, вероятно, будет жарким до умопомрачения.

С другой стороны… я даже не собираюсь рассматривать эту перспективу. Не потому, что я против секса без обязательств. Иногда так даже удобнее – все зависит от мужчины. Однако подписываться на такие отношения с Шейном, по-моему, плохая идея. Он – лучший друг мужа моей лучшей подруги, а еще живет в соседней квартире. Если сексуальные отношения полетят под откос (что вполне вероятно, учитывая наши плохо совместимые характеры), сложится крайне неловкая ситуация, и тогда в «Медоу-Хилл» мне придется избегать уже двух человек. Так что в моих же интересах сопротивляться искушению.

– Разве не пора уже честно сказать самой себе, что к чему? – Голос Шейна прямо-таки создан для соблазнения.

Я пытаюсь отодвинуться, но он берет меня за руку, останавливая. Наши пальцы соприкасаются.

– Мы уже трижды поцеловались, – продолжает он.

У меня вырывается смешок.

– Трижды, значит?

– Ага. – Взгляд темных глаз скользит по моему телу. Интересно, он что – голой меня представляет? Очень на это похоже.

– В первый раз – на спор, во второй – ради твоей бывшей, а в третий – ради моего бывшего.

– Не так важно, что нас к этому подтолкнуло. Важен итоговый результат.

– И каким же оказался итоговый результат?

– Ты была вся мокрая.

Меня окатывает волна жара.

Сама виновата, что спросила.

Я тяжело сглатываю.

– Неправда.

– Диксон, не лги мне. Ты же выше этого. Я по твоему лицу вижу, что прав, – он мученически стонет. – Ну почему ты такая упрямая? Ты ведь хочешь этого не меньше моего.

Формулировка застает меня врасплох.

– А ты хочешь?

– Ты издеваешься, что ли? Конечно, хочу.

От его признания у меня горят щеки.

– Ну что ж, это все равно неважно, потому что между нами ничего не случится.

В его голосе прорезается досада.

– То есть я ничего не могу сказать или сделать, чтобы убедить тебя пойти со мной в спальню? Ничегошеньки?

– Ничего, – отвечаю я, стараясь скрыть, что во рту у меня совершенно пересохло. – Зря теряешь время.

– А если я тебя поцелую?

– Для этого придется спросить разрешения, а я не дам согласия.

– А если я сниму штаны?

– Ну, тогда будешь сидеть без штанов.

– Как ты меня бесишь, а.

– Потому что отказываюсь заниматься с тобой сексом?

– Нет, потому что не признаешься, что хочешь.

– Тебе это в новинку, да? Отказ.

– С отказом я справлюсь. Я не знаю, что делать с ложью.

– Ты вполне свободно солгал Линси, когда придумал наши отношения.

– Да у тебя на все ответ есть.

Я вздыхаю.

– Это плохая идея. Честно говоря, мне порой кажется, что ты просто прикалываешься надо мной. Я тебе не доверяю. Линдли, ты же такой непоследовательный. Сначала бегаешь за каждой юбкой, потом тебе подавай отношения, а через день ты заявляешь, мол, давай будем друзьями с привилегиями. Я не верю твоим словам.

На лице его написано чистой воды изумление.

– Ты что, правда не веришь, что меня влечет к тебе? Ты посмотри на это, – он расправляет бриджи, ткань натягивается, и теперь я вижу туго натянувшую ее эрекцию. – У меня