Правило Диксон - Эль Кеннеди

не жизнь, а мечта. Какой еще парень в двадцать один год позволит себе целое лето так шиковать – играть в гольф и заниматься спортом, чтобы привести тело в идеальную форму?

Дожидаясь его возвращения, я включаю «Интрижку или судьбу», и меня тут же затягивает эпичная склока между Фейт и Кай. Донован все еще разыгрывает свою многоходовочку в отношениях с Лени, а новая девушка – Марисса – кажется, пытается запустить когти в Коннора. Может, во мне говорит паранойя, но шла бы она дальше своей дорогой. Коннор ей не по зубам.

Около семи мне пишет Шейн: говорит, что готов, и мы вместе спускаемся вниз. Я решила репетировать на улице, потому что вечер просто идеальный – теплый, но не слишком жаркий, а легкий прохладный ветерок не даст сильно вспотеть. В «Медоу-Хилл» есть теннисный корт, но, по-моему, удобнее тренироваться на траве, так что мы с Шейном устраиваемся на небольшой полянке перед кортом. На мне крошечные черные шорты, кислотно-оранжевый спортивный бюстгальтер, а еще я вооружена колонкой, ноутбуком и треногой.

– Как прошел девичник с Жизель и Уиллом? – сухо спрашивает Шейн, пока я настраиваю высоту треноги.

– Было весело. Завтра я работаю с утра, во время завтрака, а потом мы с Джиджи встречаемся и едем на примерку платьев. А после она зайдет поплавать.

– Превосходно. Непременно наденьте самые крошечные свои бикини.

– Только если ты наденешь плавки Speedo.

– Идет, – он кивает, не отрываясь от телефона. Судя по всему, решил целое эссе накатать.

– Хватит строчить своей бывшей, – подкалываю я. – Нас ждут дела.

Он поднимает голову и закатывает глаза.

– Это папа.

– Ты пишешь ему сообщения по несколько абзацев?

– Ага. Он мой лучший друг. Нам есть о чем поговорить. Тебя что-то не устраивает?

Сначала мне хочется обозвать его лузером, но, должна признать, все это очень мило. Мы с папой тоже близки, но длинными и подробными сообщениями не обмениваемся.

– Ладно, давай начнем, – деловито предлагаю я, подходя ближе. – Я так понимаю, основной шаг ча-ча-ча ты знаешь?

Он пялится в ответ.

– Нет. С чего ты взяла?

– Ты четыре года встречался с танцовщицей.

– Она балерина. И то, что она занимается балетом, еще не значит, что я разбираюсь в балете. Я же не выделываю все эти пируэты и жете, и… вот черт, похоже, кое-какие движения я все-таки знаю.

Я с трудом сдерживаю смешок. Шейн бывает забавным, тут не поспоришь. А еще он чертовски эффектно выглядит в тренировочной одежде. Я велела ему надеть что-нибудь по фигуре, так что на нем обтягивающая белая футболка и черные джоггеры. Ткань у брюк не очень плотная, в отличие от спортивных штанов, и они, даже не облегая фигуру вплотную, прилично обтягивают паховую область, так что не заметить щедро одаренный пенис Шейна невозможно. Я до сих пор вспоминаю, как он прижимался ко мне, когда я сидела у него на коленях. Что, если на самом деле он еще больше? И… о господи. Меня внезапно озаряет, что у него, возможно, самый большой член на земле. Дюймов двадцать пять[21].

– Диксон.

Я дергаюсь от неожиданности.

– Что, черт возьми, с тобой творится? Ты покраснела как помидор. У тебя аллергия или что?

Очаровательно. Я покраснела, размышляя о двадцатипятидюймовом члене Шейна.

Я пытаюсь стряхнуть навязчивые мысли. Не знаю, что неприятнее – краснеть при мысли о хозяйстве Шейна или переживать паническую атаку, вызванную тем, что бывший дал мне по лицу.

Больше подойдет слово «ударил».

Я стискиваю зубы и отворачиваюсь от Шейна, чтобы он не заметил смеси ярости и беспомощности на моем лице.

Моя личность будто раскололась надвое. Теперь во мне уживаются две Дианы. Одна из них в ярости. Она все твердит: «Да что с тобой не так? Пожалуйся копам. Накажи его». Другая съеживается и корчится от стыда и велит не тратить силы на эту сраную катастрофу. Синяк зажил, а Перси отправился в черный список, и ему со мной не связаться.

Так что теперь все нормально, правда.

Должно быть нормально.

– Сейчас я закончу приготовления, и мы начнем. – Отвернувшись от Шейна, я устанавливаю треногу.

– Нам правда надо все снимать?

Голос у него такой расстроенный, что я снова поворачиваюсь к нему. Мне надо увидеть выражение его лица. Так и есть – он кажется абсолютно несчастным. На мгновение я замираю, спохватившись, что даже не спросила его согласия на съемку.

– Вот черт. – Меня охватывает сожаление. – Что ж, если ты действительно не хочешь, можем не снимать.

– Я не хочу опозориться перед миллиардом твоих подписчиков.

Я улыбаюсь.

– А ты знаешь, сколько у меня подписчиков?

– Я вчера вечером изучил твой аккаунт вдоль и поперек, – морщится он. – Пробная девушка.

Я фыркаю, но смех мой быстро стихает, когда я понимаю, о чем он говорит.

– Слушай, скажу откровенно: я зарабатываю на монетизации постов, – я неловко пожимаю плечами. – Плачу из этих денег за продукты и за всякую мелочь. Я не жду, что ты поймешь, потому что ты-то, я уверена, ни за что не платишь…

Он хмурится.

– Прости, я не пытаюсь тебя оскорбить. Правда. Просто констатирую факт. Я сомневаюсь, что у нас с тобой одинаковые расходы.

– Нет, я все понимаю, – мрачно откликается он. – Так и есть.

– Верно, – я кусаю губы. – Я вот что хочу сказать: эти глупые танцевальные видео помогают мне заработать.

Я отчаянно игнорирую покалывание в груди, вызванное откровенностью. Ненавижу признавать собственную слабость и проявлять уязвимость, особенно перед кем-то вроде Шейна – человека из крайне обеспеченной семьи. Меня, конечно, нищей тоже не назовешь. Квартира, унаследованная от тетушки, – большое счастье. Я могла бы продать ее, как Томас продал тетину собственность, и оставить себе деньги. Но мне нравится иметь свой дом. То, что принадлежит только мне. Деньги легко тратятся, а квартира останется навсегда. Это инвестиция на всю жизнь.

– Так что да, я могла бы обойтись без этого. Опубликовать видео с моих собственных тренировок. Но контент, где мы с Кэндзи были вдвоем, пользовался жуткой популярностью, – я с надеждой поглядываю на Шейна. – Если это поможет, можем поделить все доходы от рекламы пополам. Знаю, это не так много, но…

– Нет, – перебивает Шейн. – Это совершенно лишнее. Ладно, снимай. Но перед тем как что-то публиковать, спроси меня, я должен одобрить материал, чтобы не выглядеть полным козлом перед подписчиками. Твоему монтажу я не доверяю.

Молодец. Я бы определенно выставила его полным говнюком. Сдерживая улыбку, я заканчиваю настройку оборудования и подхожу ближе.

– Итак. Основной ритм – медленно, быстро-быстро, медленно, быстро-быстро.

– Это довольно просто.