Сладкое Рождество - Кэрри Лейтон

я упускаю что-то важное. Его лицо оставалось непроницаемым, но, когда он шагнул ко мне, в глазах промелькнула едва уловимая мягкость, которую он никогда не показывал.

– Сегодня годовщина нашей первой встречи.

Его ответ выбил меня из колеи. Сердце забилось быстрее. Я в замешательстве уставилась на него.

– Что?

– Ровно двадцать четыре года назад я впервые увидел тебя. – Его завораживающий взгляд мягко скользнул по моим рукам. – Перед воротами приюта. Твои длинные волосы… и глаза, которых я никогда раньше не видел.

Он протянул руки и, глядя на меня из-под ресниц, провел по моим предплечьям кончиками пальцев. От прикосновения его теплых мягких рук у меня по телу пробежала дрожь.

– В тот день ты вошла в мою жизнь. И я не согласился бы ни на какую другую дату, чтобы заставить тебя остаться в ней навсегда.

Оркестр играл где-то вдалеке, развлекая гостей. Мой макияж немного размазался, сердце вырывалось из груди. Я смотрела на Ригеля, не в силах вымолвить ни слова. В моих глазах, наверное, читалось потрясение.

Ригель достал что-то из кармана пиджака. Небольшой бархатный мешочек, закрытый на золотую кнопку. Когда он открыл его, на ладонь выскользнули два обручальных кольца.

– Вот где я был.

Я смотрела, как кольца сверкают в его руке. Неважно, что это против правил – он все равно показал их мне. Позволил догадаться о чувствах, которые не мог выразить словами.

И тут я вспомнила тот его жест.

Нет.

Он хватался не за сердце.

За нагрудный карман пиджака.

– Кольца были…

– В синем пиджаке. Владелец химчистки, скорее всего, уже пишет на меня заявление в полицию, – иронично сказал Ригель, ухмыльнувшись при мысли о неудачных обстоятельствах, в которых мы оказались. – Мне пришлось… применить силу убеждения, чтобы он понял, что я не уйду без них. Мы искали их всю ночь.

Я представила, как Ригель яростно стучит в дверь, требуя вернуть обручальные кольца, а сотрудники только растерянно смотрят на него. Наверняка никто даже не заметил этот крошечный бархатный мешочек, спрятанный во внутреннем кармане пиджака. С высокой долей вероятности кольца могли потеряться.

Я попыталась представить, какую именно силу убеждения он применил, и понадеялась, что это не запугивание. И не что-то похуже.

– Я… – пробормотала я, хлопая ресницами. – Боже мой, Ригель, ты ведь ему не угрожал?

– Не угрожал? – повторил он тихо, почти зловещим шепотом. В его глазах вспыхнула насмешливая искра. – Что ты, Ника. Я приличный человек.

Я внимательно посмотрела на него, но он даже не попытался принять виноватый вид. Ригель был слишком умен и расчетлив, чтобы намеренно искать проблемы на свою голову. Но его бешеный темперамент порой толкал его на непредсказуемые поступки – и это меня беспокоило. Не хватало только, чтобы его арестовали за нападение…

Я поднесла руку к лицу и покачала головой.

– Я не… не знала, что там были кольца. Почему они были в том пиджаке?

При этих словах сарказм исчез из его глаз. Он снова посмотрел на кольца и четко произнес то, что я никогда не ожидала услышать:

– Я был у ювелира, всего в часе езды отсюда, чтобы сделать гравировку.

Он взял одно из колец. При свете я увидела, как внутри поблескивает надпись. Это была дата нашей первой встречи – восемнадцатое декабря. Рядом было выгравировано: «На веки вечные».

У меня перехватило дыхание. Я прижала руку к груди, чувствуя, как дрожит каждая клеточка моего тела.

– Потому что может быть… Просто может быть… – пробормотал он, пока я, не веря своим глазам, смотрела на надпись. – Может быть, есть сказка, в которой волк берет девочку за руку…

Я оторвала взгляд от колец. Сердце сжалось, в глазах помутилось, но когда мы посмотрели друг на друга, он понял все без слов.

Я думала, что он сомневается насчет свадьбы, что он передумал. Но вместо этого…

Он поклялся, что будет рядом. Всегда.

Он признался, что любил меня с самого детства. Любил мои руки, вечно в царапинах, хотя единственное, что он тогда мог мне предложить, – пластырь на палец.

Он поклялся, что будет только моим, моим и ничьим больше. Потому что день, когда мы встретились, стал для него тем самым – тем, что связал нас навсегда.

А я никогда не смогу полюбить никого сильнее, чем его.

Ригель наклонился и, будто сдаваясь, прикоснулся лбом к моему.

– Ты все еще собираешься выйти за меня?

У меня перехватило дыхание, и я улыбнулась. Происходящее напоминало сказку, ставшую былью. Я порывисто обняла его и почувствовала, как в ответ Ригель крепко прижимает меня к себе – теплый и сильный. Рукой он задевал мою прическу, но его это совершенно не волновало. Вид у него был усталый и неряшливый: рубашка мятая, волосы взлохмачены… Но он был мой. И он был прекрасен.

– Надо было сказать мне, – прошептала я, хотя и понимала, почему он этого не сделал. Из страха, заботы, возможно, из-за стыда. Потому что был так близок к тому, чтобы потерять что-то важное.

– Это мое дело. И я бы никогда не простил себе, если бы… потерял их.

Я приподняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза, и эмоции накрыли меня с головой.

Я хотела улыбнуться, но вместо этого почти заплакала. В эти дни я была чертовски чувствительна, и Ригель, кажется, понял это, потому что осторожно взял мое лицо в ладони и провел большими пальцами по щекам.

– Скоро увидимся, – прошептал он. И я могла бы поклясться, что его хриплый, уверенный голос едва заметно дрогнул.

Внутри все сжалось от переполнявших меня чувств. Я сглотнула, не в силах скрыть переживания, и посмотрела ему в глаза. Глубокие и светящиеся.

– Ты будешь ждать меня там? – спросила я, когда он взял меня за руку и повернулся к окну.

Он закрыл глаза, и в мягком свете комнаты мне показалось, что наши души снова слились воедино.

– Я всегда ждал тебя там.

* * *

Из-за тяжелых бархатных занавесок едва слышно доносились обрывки разговоров.

Билли легонько переминалась с ноги на ногу на высоких каблуках, а Мики, откинув волосы, сжимала в руке букет крошечных белых цветов. Они дождались, пока заиграет оркестр, а затем обернулись, чтобы в последний раз посмотреть на меня, прежде чем выйти в зал.

Обе задорно улыбнулись мне: одна губами, другая – глазами.

Когда я увидела, как подруги исчезли за занавесом, сердце гулко ударило в груди. От волнения я едва дышала, чувствуя, как горят щеки и слегка пересыхает горло.

Платье из блестящего шелка было великолепно: корсетный лиф, ряд аккуратно застегнутых