Сладкое Рождество - Кэрри Лейтон

бросили накануне свадьбы, – возразила Мики, по-своему пытаясь защитить меня.

От усталости я ткнулась лбом в столик для макияжа. В такой ситуации нелегко сохранять бодрость духа.

Аделина зашивала подол висевшего на плечиках платья, а я отвернулась к окну и просто смотрела на улицу.

За окном закружились крупные хлопья снега.

Гости уже собрались. Музыканты заняли свои места.

– Никто никого не бросал. Еще есть время, – сказала моя подруга детства. – Постарайся расслабиться. Может, выпьешь?

Билли облизнула губы.

– Отличная идея! Это шампанское действительно очень хорошее…

Мики метнула в нее убийственный взгляд и выхватила из рук Билли бокал.

– Да что такого?!

– Ты похожа на пьянчужку!

– А ты – на психичку, – парировала та, забрав бокал. Облако кудрей колыхнулось над обнаженными плечами, и она сердито посмотрела на подругу. – Разве ты не знаешь, что на Рождество мы все должны становиться лучше?

Я безучастно наблюдала за их перепалкой. Такие сцены были обычным делом и уже давно не привлекали мое внимание. Последние несколько месяцев я только и занималась тем, что продумывала каждую деталь до мелочей. И вот я здесь, в комнате на верхнем этаже, с сердцем, раздираемым в клочья от волнения…

И без малейшего представления, где же мой…

– Ригель! – объявила Анна, войдя в комнату. Все посмотрели на нее. – Ника, Ригель здесь. Они с Норманом поднимаются.

Сердце екнуло. Я развернулась на стуле для макияжа и с тревогой уставилась на дверь. Мысли путались, голова гудела от вопросов. С каждым ударом сердца внутри рос страх.

Я всхлипнула, наконец услышав шаги на лестнице.

Дыхание перехватило.

Первым появился Норман. В тусклом свете коридора сверкнули круглые линзы его очков. От его виноватого вида у меня сдавило грудь.

Следом на площадке показался Ригель – все такой же статный, но, судя по лицу, в ужасном настроении. Я вскочила со стула.

Ригель бегло окинул взглядом остальные комнаты, пока кто-то сзади не поторопил его. Он переступил порог, и все взгляды обратились к нему.

– Где ты был? – выпалила я, чувствуя, как сжимается сердце. Он выглядел измученным.

– Возникли… непредвиденные обстоятельства, – процедил он сквозь зубы.

Усталость, злость, напряжение – все это читалось по его взъерошенным волосам и потемневшим кругам под запавшими после явно бессонной ночи глазами. На нем была та же одежда, что и вчера. Мятая рубашка и пиджак со складками выглядели крайне неопрятно.

– Непредвиденные обстоятельства? Со вчерашнего вечера? – с упреком переспросила я, не в силах поверить, что нельзя было о себе дать знать за все это время, что бы ни случилось.

Почему он ничего мне не сказал? Почему просто исчез за ночь до такого важного дня?

Я боялась, что с ним что-то случилось, но теперь стало ясно, что это не так…

Ригель замер, поймав мой разочарованный взгляд. Я ощущала себя одновременно хрупкой и уязвимой.

– Я думала, ты не вернешься.

В комнате повисла гнетущая тишина. Казалось, никто не осмеливался дышать, словно воздух в комнате внезапно стал густым и тяжелым. Даже Билли, до этого шумно потягивавшая вино из бокала, застыла – настолько ее смутило происходящее.

– Так, все на выход, – жестко скомандовала Мики.

Она схватила Билли за локоть, но едва не споткнулась о ее платье, точь-в-точь как у нее самой. Подруга попыталась возразить, но в итоге все вышли. Прежде чем Анна закрыла дверь, чтобы мы могли наконец поговорить наедине, Аделина одарила меня сочувственным и ободряющим взглядом, Асия же испепеляюще посмотрела на Ригеля.

Мы остались вдвоем. Он рассматривал мой белый махровый халат, прическу и макияж. Я еще не надела платье, но мелькнула мысль: не сбудется ли примета, что видеть невесту до свадьбы – к несчастью?

Правда, сейчас это не имело значения.

Тревога убивала. Тревога оттого, как он схватился за сердце. Оттого, как ушел, не сказав ни слова. Оттого, как тогда посмотрел на меня, заставив бояться худшего. Я провела ночь, гадая, где он и что случилось.

И теперь он говорит, что его не было из-за… непредвиденных обстоятельств?

– Я волновалась за тебя, – сказала я тихо, но решительно. Думаю, он услышал в моем тоне и тревогу, и ожидание объяснений. – Ты ушел внезапно, не сказав ни слова. Меня чуть удар не хватил. Всю ночь я ждала, с ума сходила от беспокойства! Звонила сотню раз, но ты не отвечал. За много часов от тебя не было ни единого сообщения. Разве я не заслуживаю хотя бы объяснения?

Его лицо дрогнуло. Ригель отвел глаза, словно даже мысль о разговоре причиняла ему боль.

Я ждала, что он что-то скажет – что угодно! – но он молчал.

Поняв, что он не собирается отвечать, я сжала кулаки. Глубоко уязвленная, я наконец вслух высказала свой самый большой страх:

– Ты все еще этого хочешь? Жениться на мне?

Он уставился на меня. Сначала с непониманием, потом с… негодованием.

– Что?

– Ты все еще этого хочешь?

Ригель изучал меня пристально, словно ждал, что я вдруг улыбнусь, сострою гримасу… Что на моем лице появится любое другое выражение, кроме того, как я смотрела на него сейчас. Раньше я иногда спрашивала его об этом, когда мы подкалывали друг друга.

Только когда он понял, что я не шучу, его глаза сузились. Он медленно двинулся ко мне.

– Ты правда думаешь, что я передумал?

– Может, мы поторопились… Может, мы к этому не готовы?

– Так ты думаешь?

– Я ждала тебя всю ночь! – Глаза наполнились слезами, от которых не было никакой пользы. Возможно, я перегибала палку – в конце концов, он здесь. Но неуверенность терзала меня, а из-за недосыпа мысли путались. – Я всю жизнь ждала этого момента! Разделить его с тобой… Столько дней я смотрела, как ты нервничаешь, отдаляешься от меня, уезжаешь из города без объяснений. Но я хочу этого, Ригель. Хочу с тех пор, как влюбилась в тебя. А ты?

Он посмотрел мне в глаза. Прямо из-под спадающих на лоб черных прядей. Твердый глубокий взгляд был полон силы. В то же время Ригель напоминал мне раненого зверя. Я влюбилась в эти глаза раньше, чем в любые его слова.

– Ты знаешь, какой сегодня день?

– О чем ты?

– Сегодня, – спокойно повторил он. – Ты знаешь, какой сегодня день?

Я растерянно приподняла брови, пытаясь скрыть замешательство. Восемнадцатое декабря… Но что-то подсказывало, что такой ответ был бы неправильным.

День, который он выбрал для нашей свадьбы.

День, кроме которого и слышать не хотел ни о каком другом.

День, который он назначил, когда сделал мне предложение.

– Восемнадцатое декабря.

Ригель продолжал смотреть на меня. Его молчание подтверждало, что