Шрам - Эмили Макинтайр

И все-таки не мой брат запятнал ее щеки розовой краской.

– При дворе судачат, что она первая красавица, – продолжает Эдвард.

– Мои стандарты гораздо выше, чем у придворных, – отвечаю я, закидывая на стол ноги, обутые в черные сапоги. – Она миловидная, но толку от нее никакого, как и от всех остальных.

– А что тебе нужно, кроме красоты? – пожимает плечами Эдвард. – Философские мудрости?

Я откидываюсь на спинку кресла, наклоняя его назад, и смотрю на потолок с фактурным рисунком. Мне почему-то холодно, хотя в углу комнаты в очаге полыхает огонь. А может, это стынет то место, где раньше находилось сердце? Место пустое, наполненное тоской. Место, которое жаждет хаоса, лишь бы увидеть хоть чуточку огня.

Поднеся самокрутку к губам, я затягиваюсь – дым проникает в горло, в легкие, принося успокоение, невозможное в отсутствие табака.

– Эдвард, мне крайне тревожно, что ты недооцениваешь женское коварство. Они ведь волки в овечьей шкуре. Никогда об этом не забывай.

Тот поджимает губы, поднимает брови, распрямляет спину, будто я его чем-то обидел:

– Ты всегда любил драматизировать.

Я выпускаю в воздух струйку дыма:

– И всегда оказывался прав.

Его развязный язык щекочет мне нервы, однако на порицание и споры потребуются силы, которых сейчас у меня нет. Лучше я отложу этот разговор на потом, когда у меня появится настроение, а пока что просто с ним распрощаюсь.

Вообще, я никогда не жаждал общения. Думаю, это связано с детством: уже в те времена, как бы сильно я ни старался вписаться в общество, я слишком отличался от сверстников. Мало того, это различие замечали все кому не лень.

А если и нет, то мой брат обязательно им сообщал.

Я возвращаю кресло в исходное положение – удар ножек о пол посылает вибрацию по всему телу.

– Оставь меня.

Меня охватывает внезапная жажда возмездия, желание избавиться от воспоминаний о тех временах, когда я был бессилен и подвергался нападкам Майкла и его своры.

Намечается неофициальное мероприятие, посвященное приезду леди Битро.

Неофициальное, потому что от меня не требуется присутствия.

Хотя, даже если бы и требовалось, я не тот, кто придерживается правил хорошего тона, а это значит, что меня никто на вечеринке не ждет. И вот именно поэтому я планирую к ним заглянуть.

Здесь собрались все представители королевства: высокопоставленные чиновники, герцоги и виконты из соседних округов, придворные дамы и кавалеры. Смех и светская болтовня эхом отражаются от высоких потолков и каменных колонн большого зала. Гости, сверкая кольцами с драгоценными камнями, крепко держат хрустальные бокалы; их румяные щеки передают истинную степень опьянения.

Во главе зала, на возвышении, сидит мой брат, потягивая вино и наблюдая за подданными; по обе стороны от него пустуют два кресла.

Таким он был всегда, даже в детстве. Ему непременно хотелось быть выше всех на голову, выглядеть эффектно и вызывать всеобщее восхищение, независимо от того, по чьим головам ему приходилось пройти ради достижения цели.

Я смотрю на Майкла, флиртующего со служанкой, которая наполняла его бокал, к горлу подкатывает желчь.

Я держусь поодаль, стараясь не привлекать к себе внимания. Все, что мне сейчас хочется, – поскорее увидеть, как голубоглазая леди Битро заходит в логово льва.

Что ж, долго ждать не приходится: двойные дубовые двери со скрипом распахиваются, и появляется она, с высоко поднятой головой, собранными черными волосами и идеальными локонами, спадающими по обе стороны лица. Зеленое платье переливается вместе с каждым ее движением, выгодно подчеркивая бледно-сливочный цвет кожи. Было бы нечестно притворяться, будто она не стала центром внимания: продвигаясь сквозь толпу навстречу моему брату, эта девушка, как пламя, манящее мотыльков, притягивает все взгляды.

Следом за ней идет хрупкая леди с волосами цвета песка – та самая, с которой Битро приехала в замок. Случайно она спотыкается и наступает на подол платья моей будущей невестки, отчего они обе замедляют шаг.

Леди Битро недоуменно смотрит на компаньонку, однако раздражение быстро скрывается за ласковым, притягательным взглядом, от которого у меня по позвоночнику пробегают мурашки, все больше возбуждая мой интерес.

Который только усиливается, когда она останавливается перед моим братом, делает глубокий реверанс и опускается в кресло подле него. Майкл смотрит на нее сияющими глазами, выгибая губы в улыбке.

Она ему нравится.

Отойдя от затемненной стены, я направляюсь к свету – причем передо мной расступаются так же, как и перед леди Битро, только на этот раз с испугом и шепотками.

Люди обходят меня стороной, опасаясь последствий, которые могут наступить, окажись они у меня на пути.

О принце со шрамом знают во всем королевстве, и пусть большинство из слухов – чистой воды выдумка, в некоторых из них все же присутствует намек на правду. К тому же я давно убедился, что чем больше меня боятся, тем меньше на меня смотрят.

А сейчас именно этого я и хочу.

Стоит мне приблизиться к помосту, как лицо брата тотчас искажается. Каждой клеточкой своего существа я понимаю причину: он не ожидал и не хотел моего появления. И это нежелание вполне объяснимо: люди, может, и с опаской глядят в мою сторону, но все они смотрят на меня, а не на него.

Я сажусь рядом с ним в бархатное кресло с высокой спинкой, забрасываю ногу на ногу и всем своим видом изображаю скуку.

– Вот уж не ждал, что ты почтишь нас присутствием, Тристан. Решил познакомиться с будущей королевой? – язвит Майкл, указывая на леди Битро, сидящую по другую сторону.

Я поднимаю глаза, встречаюсь с ней взглядом – от этого контакта в груди появляется тяжесть. С однобокой улыбкой я протягиваю руку через колени брата – такой жест по отношению к королю считается неприличным, и отчасти я даже удивлен, что Майкл не препятствует. Впрочем, своим негодованием он привлек бы ненужное внимание, а для него это негоже, ибо прилюдные сцены никак не вяжутся с его харизмой.

Какое-то время она просто смотрит на мою руку, но потом все-таки вкладывает свои пальцы в мою ладонь. Слегка удивленный, я подношу ее руку к губам и нежно целую тыльную сторону.

– Приветствую, дорогая сестра.

– Не спугни девушку, – усмехается Майкл, – а то она убежит, и двух недель не пройдет.

– Сара, – представляется она, пропуская высказывания моего брата мимо ушей.

Я выгибаю бровь.

– Можете называть меня Сарой. Ведь совсем скоро мы станем семьей.

На ее лице играет улыбка, однако в глазах я не вижу и намека на радость. Даже любопытно – почему?

– Милая, не стоит растрачивать себя на любезности с Тристаном, – вклинивается Майкл. – Скоро он исчезнет в той сточной канаве, где так любит резвиться, и даже не вспомнит вашего имени.

Я стискиваю зубы, гнев бурлит в крови, обжигая вены.

Сара наклоняется – теперь верхняя половина ее тела почти полностью находится на коленях Майкла.

– Вы делаете мне больно, – произносит она, пронзая меня насквозь своими карими глазами.

Опустив голову, я понимаю, что по-прежнему держу ее за руку, причем с такой силой, что ее пальцы уже побелели.

– Правда? – улыбаюсь я, выпуская ее руку. – Неужели вас так легко ранить?

Глаза Сары сужаются.

– Довольно, – шипит Майкл.

С усмешкой я переключаю внимание на гостей, откидываюсь на спинку кресла, опираюсь на подлокотник и потираю пальцами щеки, поросшие грубой щетиной.

Леди Битро заводит беседу с Майклом на самые скучные темы: погода в Сильве по сравнению с местной; как ей понравилась поездка в автомобиле; что она намерена посетить воскресную службу в его сопровождении или со своими фрейлинами.

Слушая вполуха, я с замиранием сердца замечаю темную фигуру в дальнем углу зала.

В нескольких метрах от меня горделиво стоит Эдвард, держа руку на поясе. Одежда его вышита черно-золотыми узорами – расцветками нашей страны; золотой аксельбант украшает левое плечо, а на груди красуется фамильный герб моей семьи.

Как только наши взгляды встречаются, я киваю в сторону незнакомца.

Эдвард прослеживает за моим взглядом и как только понимает, о чем я предупреждаю, быстрым шагом направляется в сторону чужака.

И тут в воздухе раздается пронзительный вопль – такой истошный,