Подкати ко мне нежно - Карли Робин

это пережить. Начиная с завтрашнего дня «Формула-1» уходила на месячный перерыв, и, можете не сомневаться, я собиралась воспользоваться этим временем, чтобы зализать раны. Увидимся в конце августа, Блейк! Надеюсь, разлука не заставит мое сердце любить тебя больше.

Глава 22: Блейк

Я делал вид, что все случившееся ничего не значило. Пытался убедить себя, что она лишь лихорадочный сон, который я легко могу забыть. Но нельзя забыть такую девушку, как Элла, и неважно, встретил ли ты ее в очереди в «Старбаксе» или провел несколько месяцев, путешествуя с ней по миру. Она оставляла именно такое впечатление. Бесполезно было пытаться защитить мое сердце колючей проволокой, когда одна ее улыбка могла пронзить его насквозь.

Ночами я ворочался без сна. Оказалось, что у моих любимых снов и самых жутких кошмаров одна главная героиня. Днями я планировал с командой стратегию на предстоящую вторую половину сезона и пытался отвлечься от подкрадывающегося чувства одиночества. Меня никогда прежде не заботило одиночество. На самом деле, я к нему стремился. Но я так привык к обществу Эллы, что впервые за много лет чувствовал себя опустошенным.

Спустя неделю без сна, без еды и сплошных вечеринок с Тео, которые я устраивал, чтобы отвлечься, я позвонил терапевту и записался на экстренный прием. Мне требовалось обработать слишком много чувств, и я не боялся признаться, что не справляюсь с этим самостоятельно.

Я периодически посещал Пола еще с детства. После фиаско прошлого сезона частота моих визитов увеличилась. Его офис сверху донизу был завален учебниками, а стены украшены дипломами с указанием его впечатляющих степеней и наград. Мне требовались все его степени, чтобы вытащить себя из дыры, которую я же для себя и выкопал. Лестница, веревка, все, что он был готов мне предложить, потому что я уверенно пикировал вниз.

Каждый сеанс оставлял меня эмоционально и физически истощенным. Я одинаково ожидал и страшился каждой предстоящей встречи. Это были тяжелые несколько недель. Когда я уже во второй раз за неделю удобно устроился в потертом кожаном кресле в его идеально чистом кабинете, Пол стал слегка подталкивать меня, чтобы я раскрылся по поводу Эллы. Я и открывался, пусть помаленьку, но всякий раз был словно удар под дых. Я обращался с ней, словно она ничего не значит, хотя на самом деле она значила все. А самое худшее заключалось в том, что, хотя я и хотел загладить свою вину, признаться ей, как сильно она мне нравится, я не был уверен, что смогу дать ей то, в чем Элла нуждалась. Я пытался не скрываться от своих эмоций, но иногда я боялся в них нырять – они были такими глубокими, что я опасался утонуть.

– Что, если я действительно откроюсь перед ней, и ей не понравится то, что она увидит? – спросил я Пола.

Я беспрерывно тряс ногой, пытаясь избавиться от чувства дискомфорта. Я открылся Элле сильнее, чем большинству людей, но я по-прежнему сдерживался. Не позволял ей увидеть определенные части меня. Те части, которые моя мама сломала давным-давно, которые и не подумал чинить мой отец и которые едва удерживала вместе похвала всего мира.

Пол отхлебнул кофе. На этот раз он пил его из кружки с надписью «Лучший дедушка в мире». Он крайне редко пил из одной и той же кружки дважды. И не имело значения, назначен ли мой сеанс на 7 утра или на 8 вечера, у него всегда в руках была кружка с кофе. И никогда с чаем. Это была такая же часть его личности, как и зачесанные назад волосы цвета соли с перцем или серо-голубые глаза.

– Нелегко открыться и позволить людям увидеть те части тебя, которые ты хотел бы удержать в тайне. Полное эмоциональное раскрытие – это всегда риск. Множество людей борется с уязвимостью, Блейк. Ты далеко не один испытываешь подобные чувства. Далеко не один.

– Правда?

– Правда, – его улыбка была раздражающе искренней. – Поделиться самой честной версией себя – всеми трещинами, порезами и шрамами – это страшно. Но открыться, позволить узнать настоящего себя, а не того, которого ты хочешь показать, – это основа для создания самых близких отношений, которые будут длиться и длиться. Эта уязвимость позволяет нам найти тех людей, которых мы хотим видеть в своей жизни.

– Я хочу, чтобы Элла была в моей жизни. – Ее имя было словно сахар у меня на губах. – И больше, чем просто друг. Я просто… не знаю. У меня не то чтобы есть перед глазами примеры того, какими должны быть здоровые отношения. Или как удержать кого-то в своей жизни.

– Расскажи мне о ней.

– Об Элле? Что ты хочешь знать?

Пол никогда не медлил.

– Все, чем ты считаешь нужным поделиться.

– Э-м, ну хорошо. Ну, она прекрасна. И не только в физическом смысле. У нее есть та заразительная энергия, которая вызывает улыбки у всех на лицах. Ты знаешь таких людей, которые освещают всю комнату, стоит им только зайти внутрь?

Я едва дождался, когда он согласно кивнет.

– Элла входит в комнату и практически ослепляет всех, кто в ней находится. Она красива тем типом красоты, который не просто просит внимания, а буквально требует его и затягивает тебя до тех пор, пока ты просто не перестаешь видеть кого-то еще. Я никогда не встречал таких, как она. Она хочет проводить со мной время, потому что я действительно ей нравлюсь. Не из-за моей работы, не из-за моих денег, не из-за того, что я могу для нее сделать. Ей даже не нужно показывать, как я ей дорог.

Мое лицо горело от смущения. Я никогда ни о ком не рассказывал Полу так много. Однако он великолепно умел держать лицо кирпичом, так что я понятия не имел, что он думает.

– И как обстоят дела после Италии?

Об Италии я ему рассказал два сеанса назад.

– Не очень. Я не видел ее до самой гонки в «Сильверстоуне», и это было неловко. Там был Джордж, поэтому мы с ней ни разу не оставались наедине. Она не игнорит меня, но и не не игнорит меня, если ты понимаешь, о чем я.

Элла была упряма как черт. Большую часть времени я это уважал, но меня ранила ее решимость вести себя так, будто ее совершенно не парило, что между нами что-то не так.

Пол понимающе кивнул. Я взмолился, чтобы он не стал вести себя как клишированный терапевт из кино и не спросил, как это заставляет меня чувствовать.

– Почему, на