Бесишь меня, Ройс Таслим - Лорен Хо

– Шшштооо? – выдохнула я и продолжила шипеть, насколько это возможно, если в слове нет буквы «ш». – Когда?

– Мне сообщил тренер Эверетт. На прошлой неделе, когда звонил узнать, как ты. Сказал, что Минг Таслим, которая входит в совет директоров их спортивной благотворительной организации «Восстанавливаем чемпионов», это что-то типа фонда Make-A-Wish[3], но для больных или травмированных спортсменов из… ну, неблагополучных семей… В общем, Минг Таслим говорит, что все, что тебе нужно сделать, это официально подать запрос на помощь.

«Я предпочту ползти по полю, усыпанному битым стеклом», – думаю я, но вслух не произношу.

– И что ты ответила? – спрашиваю убийственно спокойным тоном.

– Я ответила, что наша страховка покрывает все.

Чушь. Ну или наполовину чушь.

Но с облегчением выдыхаю, не утруждая себя тем, чтобы опровергнуть ее невинную ложь.

– Хорошо. Нельзя брать у нее деньги, – говорю я. – Это кровавые деньги, выкачанные из вен орангутангов, – и морщу нос. – Кроме того, если как следует подумать, я не самый нуждающийся в ее подачках человек, так что у нее, скорее всего, имеется скрытый мотив. – Я щелкаю пальцами, когда ко мне вдруг приходит прозрение. – Точно! Она, видимо, боится, что я скажу что-нибудь в прессе и подставлю Таслима, который разговаривал со мной, когда я переходила дорогу. Конечно, я поперла вперед буквально перед потоком машин и типа забыла посмотреть по сторонам, но Таслим в этом все равно немного участвовал. Весь мир знает, что в следующем месяце она запускает свою платформу и приложение «Современный азиатский родитель», и, если окажется, что ее сын связан с этим происшествием, это плохо отразится на ее пиаре, поэтому она и пытается купить мое молчание.

– Агнес, – вздыхает мама.

Телефон у меня снова булькает. Я смотрю на экран: тренер Эверетт. Легок на помине.

«Привет, Чан, надеюсь, с тобой все хорошо. С нетерпением жду нашей встречи в понедельник».

В понедельник у нас видеозвонок с тренером Меллоном, моим рекрутером из Университета Мэриленда, который объявит вердикт, что будет с моим местом в команде в свете результатов последнего осмотра несколько дней назад хирургом-ортопедом Кохом. Учитывая, что Эверетту пришлось планировать предстоящие встречи в мое отсутствие, мы с мамой в прошлые выходные дали доктору Коху разрешение проинформировать тренера по телефону о моем состоянии, смогу ли я участвовать в соревнованиях. И я тогда призвала доктора Коха не вгонять Эверетта в панику. Кажется, я сказала: «Давайте не будем рубить сплеча правду, а просто представим ему наилучший вариант развития событий». Но кто знает, что глупая клятва Гиппократа требует от врачей в таких случаях, фу.

«Да, увидимся», – отвечаю я.

Я ужасно волнуюсь. Если тренер Меллон отменит свое предложение…

Я трясу головой, пытаясь отогнать от себя дурные предчувствия и выглядеть оптимистично хотя бы в присутствии мамы. Мне обязательно нужно быть в команде, иначе все мои планы на колледж придется обнулять. Меня пригласили в Университет Мэриленда в начале третьего курса, и все знали, что это значит: я звезда. Если я уйду из команды, мне придется суетиться и подавать заявления в другие учебные заведения, как и всем остальным, исходя из собственных оценок, которые у меня далеки от идеала. Все, что я умею, – это хорошо бегать. И у меня нет других талантов, как, например, у Тавлин, флейтистки и участницы математических олимпиад, или Сурайи, концертной пианистки. А я обычная студентка, в лучшем случае хорошистка. Конечно, я сама виновата, что уделяла бегу гораздо больше времени, чем учебе. Когда дело касается спорта, то я в него погружаюсь полностью, в стиле туннельного зрения. И, кроме спортивных достижений, у меня ничего нет.

Совсем ничего.

У супа насыщенный кислый запах: кость, измельченный корень и что-то еще, похожее на кусочки кератина, кружатся в жидкости. Я морщусь и отодвигаю от себя эту смесь.

– Фууу, гадость. Ты вообще знаешь, для чего этот суп?

Мамина улыбка становится неуверенной.

– Кажется, фармацевт в аптеке сказал, что он поможет мышцам, усилит энергию ци и будет способствовать кровотоку.

– Помощь мне нужна не для мышц.

Я швыряю эту фразу как перчатку, и выражение маминого лица, всегда открытого как книга, сразу становится непроницаемым. Закрываю глаза и на мгновение задерживаю дыхание. Моя мама не виновата, что я, как полная идиотка, сломала малоберцовую кость. Не виновата, что моя спортивная карьера в выпускном классе, возможно, окончена – и это, скорее всего, означает, что любая карьера в качестве студентки-легкоатлетки тоже под угрозой. Из-за одной глупой ошибки. Так же, как когда мама… я трясу головой, чтобы выбросить оттуда эти мысли.

– Но вообще круто. Я выпью. – И затем, не открывая глаз, добавляю: – Прости.

Обычно я очень осторожна в разговорах с мамой и всегда стараюсь себя контролировать.

– Все в порядке, – тихо отвечает она.

Кажется, быть родителем на девяносто процентов означает принимать выходки, которые выдает твой ребенок, и говорить, что это нормально. По крайней мере, в моем случае именно так и происходит.

Мама протягивает руку и ерошит мои длинные сальные волосы, чего не делала уже много лет. Я не возражаю. Затем она уходит. Я вздыхаю и разглядываю суп, зная, что мама наверняка изо всех сил старалась найти самую лучшую аптеку с китайскими снадобьями и самого известного травника. Наконец беру фарфоровую ложку и, зачерпнув коричневую, как кора, жидкость, даю ей немного «выпустить пар». Первый глоток супа поражает все мои взбудораженные рецепторы – он горяч и горек, как любовь.

* * *

Пасмурным утром понедельника Стэнли заводит семейный минивэн – это он так говорит, а не я – и мы отправляемся в изматывающую поездку в школу. Я сижу впереди, а Рози, моя одиннадцатилетняя сводная сестра, сзади. Ветер треплет нам волосы.

– Агнес, у тебя вид как у какашки, – весело говорит мне Рози, откидывая свои темно-бронзовые локоны с глаз, когда встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида.

Я и пальцем не пошевелила, чтобы привести себя в порядок в первый день возвращения в школу. Не думаю, что кто-нибудь станет комментировать, как блестят мои сальные волосы, собранные в обычный хвост, – уж точно не сейчас, когда нижнюю часть моей правой ноги обнимает громоздкая серая шина, и я ковыляю при помощи костыля. Врач настоял, чтобы я ходила с ним как минимум месяц, до конца которого еще две недели.

– Следи за языком, – мягко произносит Стэнли.

– Рози, как я тебя учила? Если хочешь кого-то задеть, выражайся конкретнее. Детали очень важны. Не стесняйся описаний. Например, вместо «Меня раздражает твой вид», нужно сказать что-то вроде