Обманный бросок - Лиз Томфорд

Музыка звучит тихо, поэтому мне не приходится кричать, чтобы она услышала, как обычно, когда Коди тащит нас в ночной клуб.

– Приятно познакомиться, Лейси.

Кай и Коди искоса наблюдают за мной. На их лицах застыли глупые улыбки, потому что мы все понимаем: ко мне пристают впервые с тех пор, как я женился.

– Ты провел весь вечер на этом диване. Я ждала, что ты выйдешь на танцпол.

– Что тут сказать? Этот диван невероятно удобный.

Она смеется.

– Потанцуешь со мной?

Мои брови взлетают вверх. Не знаю почему, но я не ожидал такой прямолинейности. За последние девять месяцев я в совершенстве овладел искусством непрямых отказов, но Лейси не дает мне возможности отказать незаметно.

Ничего страшного. У меня на пальце черное металлическое кольцо – и его трудно не заметить.

Я поднимаю левую руку, чтобы продемонстрировать его.

– У меня уже есть партнерша для танцев. Прости, Лейси.

И ни капельки не сожалею.

Бросив взгляд на танцпол, я замечаю, что Кеннеди смотрит на мою поднятую руку. Я подмигиваю жене, но она быстро переводит взгляд на Миллер.

Лейси поворачивается к Каю, и он поднимает обе руки в знак капитуляции, отказываясь встречаться с ней взглядом.

– Я тоже могу надеть что-нибудь эдакое, – он кивает на мое кольцо. – И тебе, наверное, стоит перестать на меня пялиться. Моя невеста становится очень грозной, когда начинает ревновать.

Девушка снова решает попытать счастья, поворачиваясь к Коди.

– К черту, – говорит он, поднимаясь с дивана. – Бог любит троицу, да, Лейси?

С этими словами он следует за ней на танцпол.

– Ты попал, – бормочет Кай рядом со мной.

– Заткнись. Ты тоже.

– Да, но разница в том, что Миллер со мной в одной лодке. А вот Кеннеди планирует переезд в Сан-Франциско и думает о парнях, с которыми сможет встречаться после развода с тобой.

– Она ни с кем не будет встречаться. Но мне нужно несколько месяцев, чтобы сообщить ей об этом.

– Ты безнадежный маленький засранец! – Кай кладет руку мне на плечо. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

– Слушай, мне нужно сообщить тебе одну новость, но я не могу обсуждать ее слишком долго, иначе разрыдаюсь. А в мои планы на вечер не входит рыдать в клубе.

Я поворачиваюсь к брату, отмечая его серьезный тон и легкую улыбку.

– Мы с Миллер хотим попробовать.

– Да? – В моем тоне слышится волнение.

– Да, но, эм… – Он кашляет, его эмоции очевидны. – Миллер, э-э-э… беспокоится о том, как Макс отнесется к тому, что у нас будет еще один ребенок – биологически родной для нее. Миллер не хочет, чтобы он рос с ощущением, что его для нас недостаточно или что ей нужен свой ребенок, хотя Макс тоже ее, понимаешь?

Я могу это понять. Однажды Макс узнает, что Миллер – не его родная мама. Но также он узнает, что его родная мать не захотела быть рядом, а Миллер не смогла представить свою жизнь без него.

– Прежде чем мы начнем пытаться, Миллер хочет стать его мамой. Я имею в виду юридически. Эшли отказалась от родительских прав, и мы оформляем документы, чтобы она усыновила Макса.

Слезы наворачиваются на глаза. Черт, я люблю этого ребенка! У него лучшие родители в мире, и они хотят убедиться в том, что он знает, насколько любим.

– Знаешь, Максу повезло, что у него есть вы, но ты прав. – Мой голос звучит так же сдавленно, как и у брата. – Мы не можем дальше обсуждать это здесь.

Кай делает большой глоток пива, а я пытаюсь поправить рубашку, которая в этом не нуждается.

К счастью, Трэвис прерывает неловкую тишину:

– Один парень только что попытался потанцевать с Миллер, и она сказала, что, если он еще раз к ней прикоснется, она врежет ему коленом по яйцам.

На лице Кая появляется улыбка:

– Моя девочка!

Встав с дивана, мой брат направляется к темному танцполу, и благодаря его росту я могу проследить за ним взглядом. Я наблюдаю, как Кай находит Миллер и собственнически ее обнимает. Я также вижу, как Коди протягивает Кеннеди шот, предлагая с ним выпить. На ободке лайм, и я предполагаю, что это текила – тот самый напиток, который убедил ее выйти за меня замуж.

Кеннеди пробует и морщится, и я понимаю: она пока не дошла до той стадии, чтобы воспринимать текилу как воду.

Певица чувственно поет медленную песню. Музыка плавная и романтичная. Я мог бы просидеть здесь всю ночь, наблюдая, как Кеннеди, одетая в облегающие кожаные брюки, сапоги на каблуках и укороченный свитер, покачивается в такт. Ее руки и ноги полностью закрыты, но полоска кожи над пупком, которая обнажается при каждом ее движении, соблазняет меня весь чертов вечер.

Она двигается в такт музыке, и я смотрю на ее талию, как вдруг чья-то рука, скользит по ее бледному животу, широко растопырив пальцы.

Мир расплывается у меня перед глазами. Я допиваю пиво, вскакиваю с дивана, перемахиваю через ограждение и лавирую в толпе, прокладывая к ней путь.

Когда я наконец добираюсь до места, где танцуют мои друзья, того парня уже нет. Мой брат тоже пропал, и я предполагаю, что он позаботился обо всем за меня.

Но Кеннеди все еще здесь. Она стоит ко мне спиной, и ее рыжие волосы лежат на плечах свободными волнами. Она больше не танцует, ее взгляд лихорадочно мечется, и я хочу верить, что она ищет меня.

Я обнимаю ее сзади за талию, как раз там, где только что была чья-то рука.

Вздрагивает и пытается вырваться.

– Кенни, это я. – Я снова прижимаю ее к груди, наклоняюсь и тихо шепчу на ухо. Ее тело перестает сопротивляться и расслабляется в моих руках. – Ты в порядке?

Она кивает.

– Хочешь уйти?

Кенни качает головой и протягивает руку к моему предплечью, словно безмолвно приказывая удержать ее.

Пока звучит музыка, я вдыхаю ее запах – запах девушки, от которой мне бо`льшую часть вечера приходилось держаться на расстоянии. Я боюсь действовать слишком быстро, подталкивать ее к тому, чего я так долго этого хотел. Что бы мы ни делали, именно ей придется задавать темп.

Коди появляется перед нами с хитрой улыбкой и еще одним шотом для Кеннеди.

– Ни в коем случае, – говорю я ему. – Прекрати спаивать мою жену. Известно, что, когда пьет текилу, она принимает очень неправильные решения.

– Кто-то должен сегодня повеселиться, а нам всем завтра играть.

– Она тоже завтра работает. А что случилось с той девчонкой, с которой ты танцевал?