Мои нереальные парни - Долли Олдертон

и панику, типичные для новоиспеченных родителей.

Постепенно подтягивались наши однокурсники – с большинством из них я теперь встречалась только на свадьбах. И снова, как всегда, меня поразила беспощадная лотерея мужского облысения. Мальчики с восхитительной копной золотистых волос превратились в мужчин с редким соломенным пушком на голове. Мужчины без намека на залысины на прошлой свадьбе теперь обзавелись идеально круглым участком обнаженного скальпа на макушке, напоминающим кожаную шапочку. Глядя на это, я почти готова была признать, что женщинам повезло больше.

Лола явилась одной из последних – в неоново-оранжевом макси-платье с гармонирующей накидкой в пол, из-за чего выглядела как ученица Хогвартса на нью-рейв-вечеринке две тысячи шестого года. Ее прическу украшали большие искусственные гардении. Накануне вечером она ходила на быстрые свидания, где никого не нашла – вместо этого все участницы просидели в ближайшем баре до четырех утра. Андреас, который по-прежнему вел активную деятельность в «ватсапе», начал игнорировать ее сообщения, и быстрые свидания были призваны открыть ей новые возможности.

Шаферы заняли свои места на скамьях, а Джо переминался с ноги на ногу у алтаря и нервно поправлял галстук. Я одними губами попросила его, чтоб прекратил возиться. Наконец зазвучал свадебный марш. Подружки невесты с розовыми пионами в руках, все в одинаковой серой вискозе с незначительными вариациями, шествовали по проходу рядами по двое и выглядели невероятно довольными своей принадлежностью к когорте избранных. «Что-то вроде сестринства»… Я никогда не входила в подобные женские группы, которые именовали себя кланами в соцсетях и демонстрировали моральное превосходство, устраивая еженедельные совместные бранчи. Наличие подруг еще не делает тебя феминисткой, как и разговоры о женской дружбе. Я попыталась подсчитать первоначальный состав «So Solid Crew» – британской гэридж-группы, популярной на школьных дискотеках девяностых, – и пришла к выводу, что подружек у Люси было ровно столько же.

Люси походила на идеальную классическую невесту: кроткую, женственную, влюбленную и роскошную. На ней было кремовое платье без бретелек с огромной юбкой А-силуэта, под которой разместились бы все четырнадцать подружек невесты. Сверху, в знак скромности, она накинула кремовый кружевной жакет; ее волосы лежали аккуратными локонами. Люси вел под руку отец – мужчина с приплюснутыми чертами лица и грубой кожей, запеченной солнцем Марбельи. У алтаря он приподнял вуаль и поцеловал дочь в щеку, кривя лицо в попытках скрыть непрошеные слезы. Он еще немного подержал Люси за руку, затем она с улыбкой повернулась к Джо.

Я до сих пор не решила, хочу ли когда-нибудь выйти замуж. Даже если это случится, скорее всего, моего отца не будет рядом. А если и будет, то он вряд ли поймет происходящее. С возрастом сложностей становилось все больше, но сильнее всего пугала мысль, что из года в год число потенциальных будущих воспоминаний сокращается, словно количество открытых дорог.

Я смахнула слезы подушечками указательных пальцев, Джо сделал то же самое, а Люси просияла и взяла его за руку, чтобы успокоить. Остальная часть церемонии тянулась долго и томительно, как и на любой другой английской свадьбе из тех, где я бывала. Старый священник, который знал о невесте только то, что ее крестили в церкви тридцать лет назад, отпустил несколько неловких шуток. Все игнорировали упоминания Бога и наставления молодым (непонятно, почему) любить Бога больше, чем друг друга. Все хихикали над дурацкой фразой в клятвах, которую священник произносил исключительно как «половой союз». Затем были невыразительные чтения от каких-то веснушчатых кузенов и один ужасный музыкальный номер, от которого у всех сжались сфинктеры на холодном дереве скамеек (Фрэнни, а капелла «Аве Мария»). Гимны, чересчур громкие, исполнялись хором слабых, тонких голосов. На выходе из церкви мы бросили в молодоженов розовую и фиолетовую стружку, на ощупь напоминающую сено из мышиного гнезда.

Лола с двумя бокалами в руках поджидала меня на лужайке перед домом родителей Люси.

– Это настоящее шампанское, – сказала она. – Потрясающе, правда? Вот, выпей.

– Неплохой домик, – заметила я, оглядывая большой белый особняк 1920-х годов постройки.

– Спорим, отец Люси купил его налом двадцать лет назад. Гангстер.

– Вовсе нет.

– Да.

– То, что он носит золотые украшения, не дает тебе права вести себя по-снобски.

– Нина, я серьезно. Спроси любого из ее знакомых. В туалете на первом этаже висят его фотографии с близнецами Крэй[39]. И он исчез на шесть лет в восьмидесятых после того, как убил человека.

– Гангстеры не живут в Суррее.

– Шутишь! Да они все живут в Суррее. Разве не для того они проворачивают свои делишки? Чтобы отправить детей в школу с теннисным кортом и парковать «Ягуар» на гравийной подъездной дорожке.

Тут Лола заметила царственный взмах Люси, идущей мимо, и поманила ее к нам. Люси по очереди аккуратно поцеловала нас в щеку, чтобы не испортить свой безупречный макияж.

– Как ощущения? – спросила я.

– Великолепные, спасибо, – сказала она. – Такой чудесный день.

– Где ты купила платье?

– В маленьком местном бутике, представляешь? Никогда не думала, что выберу платье без бретелек, но вот – пожалуйста.

Я видела, как ей не терпится идти к другим гостям, однако она любезно потратила на нас три минуты. Тон нашего разговора походил на интервью, которое голливудские репортеры берут у кинозвезды на красной дорожке перед премьерой.

– Мне нужно поздороваться еще кое с кем, увидимся позже.

Она скользнула прочь, удерживая шлейф юбки с помощью петли вокруг запястья, как Золушка.

– Как прошло утро? – спросила Лола.

– Отлично. Правда, весело. Ты обязательно должна побывать на той стороне, Лола. Это уму непостижимо.

– Выкладывай все!

– Вечером сидели допоздна и напились вдрызг, пели какие-то матросские песни. Проснулись в одиннадцать. Плотно позавтракали. Приняли душ, оделись, десять минут позировали для фото, а затем приехали в церковь.

– Боже.

– Теперь я понимаю, почему женихи всегда говорят, что отлично повеселились на своей свадьбе, в то время как у многих знакомых мне женщин случаются нервные срывы.

– Ужасно несправедливо.

– И вряд ли мужчины догадываются о происходящем по ту сторону. Не думаю, что им известно об одинаковых платьях подружек невесты с вышитыми на спине именами.

Лола вздохнула.

– Пожалуй, возьму еще выпить. Иногда шампанское наливают только первые полчаса, а потом в ход идет более жесткое пойло.

– Кава?

– Да.

Я подошла к Кэтрин. Та стояла с Мирой и держала на руках ее годовалого сынишку Финли. Наклонившись, я заглянула в его большие карие глаза, в которых еще поблескивали слезинки после недавней истерики.

– Где Эдди? – спросила я Миру.

– А, с Марком курит травку на стоянке, – вздохнула Кэтрин.

– Мы же здесь еще и часа не пробыли.

– Ну да, – сказала Кэтрин. – Новоиспеченные папаши отрываются.

– Я еще свое наверстаю, – пообещала Мира, заметив мой осуждающий взгляд.

– Хочешь обнять тетушку Нину? – спросила Кэтрин у Финли приторным писклявым голосом, а затем передала малыша мне. Он уютно устроился на руках, и тяжесть его теплого тельца упрочила мою связь с землей.

– Как ты себя чувствуешь в этот раз? – поинтересовалась Мира у Кэтрин. Та погладила живот.

– Прекрасно, по правде говоря. Обожаю быть беременной.

– Ох, везет. А я ненавидела. Приходилось отказываться от всего, что я люблю: от вина, сигарет, кофеина, вкусного сыра.

– Я вовсе не против, – сказала Кэтрин, поправляя солнцезащитные очки. – Мне нравится полная детоксикация. Я ни по чему не скучаю.

Подошла Лола с тремя бокалами шампанского и вручила один мне.

– Господи, здесь родители Андреаса.

– Что? – спросила я. – Откуда ты знаешь?

– Кто такой Андреас? – поинтересовалась Кэтрин.

– Парень, с которым я встречалась.

– То есть вы уже не встречаетесь? – уточнила Мира.

– Нет, не совсем.

– Подожди, – сказала я. – Откуда ты знаешь его родителей?

– Я просмотрела все его фотки на «Фейсбуке» и видела их там.

– Уверена?

– Естественно. До чего тесен мир. Наверняка они дружат с родителями Люси.

Запрокинув голову, она с жадностью отпила из бокала.

– Да не переживай так, они тебя не узнают, просто игнорируй их весь день, – успокоила Мира.

– Я не хочу их игнорировать. Я хочу с ними подружиться.

– Зачем? – не выдержала я.

– Потому что, если я с ними подружусь, при следующей встрече с Андреасом они смогут сказать: «Мы познакомились на свадьбе с очаровательной девушкой по имени Лола, она подходит тебе