Жестокое лето - Морган Элизабет

подогретый мед – сладким, густым и вязким.

– О, – снова повторяю я, и у него на щеках появляются ямочки.

– Можно мне?..

Он смотрит на меня своими ореховыми глазами, а потом нервно прикусывает нижнюю губу.

Он нервничает.

– Можно поцеловать тебя?

О…

Ооо…

Я не…

Не помню, чтобы кто-то спрашивал об этом, прежде чем перейти к делу.

Если честно, мне всегда казалось, если кто-то спросит, можно ли меня поцеловать, вместо того чтобы просто схватить за шею, дернуть на себя и прижаться губами к моим губам, это будет странно, разрушит всю атмосферу.

В фильмах, которые я с детства смотрела, все именно так происходило, и это считалось невероятно романтичным.

Но раньше мое тело никогда так не реагировало на потенциальный поцелуй, эти три слова сотворили со мной что-то невероятное.

Закари – я все еще не знаю его фамилии! – смотрит на меня, обнимает за талию, чтобы я не упала, а еще он справлялся, все ли со мной в порядке, когда я сказала, что вечер просто ужасный, и купил все ингредиенты для моего любимого коктейля, и спросил, можно ли меня поцеловать.

Как будто бы это не очевидно – я ведь смотрю ему прямо в глаза и цепляюсь пальцами за его футболку.

Но нет, он хочет убедиться.

Еще ни разу в жизни ничто меня так не возбуждало.

Я едва заметно киваю, так легко, что он может и не заметить, тогда мне придется заговорить и все испортить, но, к счастью, он понимает. Шепчет прямо мне в губы:

– Слава богу, блин.

А потом наши губы встречаются, и мы, наконец, целуемся.

В зале воцаряется тишина.

Музыка – единственное, что нарушает ее – стихает у меня в голове, остается лишь этот мужчина, жар его тела и его губы. А губы у него нежные, робкие и прекрасные; именно таким и должен быть первый неожиданный поцелуй.

Выпустив футболку Зака, я кладу руку ему на затылок, он же крепче обнимает меня за талию, притягивает ближе к себе, второй рукой ведет вверх по моему обтянутому слишком тесным платьем телу, касается подбородка и чуть разворачивает мою голову, чтобы ему было удобнее меня целовать.

Прикусывает губу.

Я чуть приоткрываю рот.

А он, воспользовавшись моментом, мягко проводит языком по моим зубам, словно спрашивая разрешения – так же вежливо, по-джентльменски, как до этого спрашивал, можно ли меня поцеловать.

И на это я тоже молча отвечаю да, открываю рот – и вот оно!

Тело прошибает электрическим разрядом, сильная рука Зака скользит от моего подбородка к затылку, и мы целуемся.

Схлестываемся языками, зубами, меня невыносимо тянет прижаться к нему крепко-крепко.

Ухватившись обеими руками за его шею, я пытаюсь подтянуться повыше. Каблуки помогают, но несильно.

Зак слишком высокий.

В нем минимум шесть футов. Он возвышается надо мной, наши языки сплетаются, и я чувствую вкус содовой, которую он недавно пил, и дольки апельсина, которую стащил с края моего бокала. Просто идеально!

Тут его рука опускается с талии мне на задницу, крепко ее сжимает, и мне в живот упирается его отвердевший член. От неожиданности по моему телу прокатывается жаркая волна, и с губ срывается слабый стон.

Зак, услышав его, замирает, и я думаю: ну вот, я все испортила, отпугнула его, разрушила атмосферу.

Все у меня сегодня идет наперекосяк!

Меня целует красавчик, он такой милый, такой предупредительный, а я не могу просто сдержать дурацкий стон…

Но он отгоняет эти глупые мысли, обеими руками сжав мою талию, разворачивает меня спиной к барной стойке. Потом легко поднимает – и вот я уже сижу на столешнице, а мои ноги болтаются в воздухе в двух футах от пола.

Стул, проскрежетав металлическими ножками по полу, отлетает от барной стойки, Зак разводит мои ноги в стороны. Одна его теплая ладонь остается на моем обнаженном бедре, я стараюсь сосредоточиться на этом ощущении, но тут он становится между моих ног, кладет вторую ладонь на затылок, придвигается ближе, и мы снова целуемся.

И это уже не нежный первый поцелуй.

Теперь это чистый жар, неподдельное блаженство, желание, вожделение.

Зак ведет рукой вверх по моему бедру, касаясь большим пальцем его внутренней поверхности, потом останавливается и отказывается подниматься выше. Это просто… опьяняет.

Внезапно осмелев, я касаюсь руками его живота.

Провожу пальцами по краю черной футболки, которую он носит каждый день, усмехаюсь в поцелуй, сквозь ткань царапаю ногтями его твердый пресс, он сильнее сжимает мое бедро и негромко стонет.

Черт, от этого звука моя киска моментально сжимается.

А ведь стонущие мужчины никогда меня не привлекали.

И самой мне не нравилось издавать громкие звуки.

Однако пару раз, когда мы с девчонками напивались, Эбби рассказывала про их с Дэмиеном забавы. Говорила, какие пошлости шепчет ей в постели этот строгий сдержанный юрист, как жарко он стонет ей в ухо… В общем, не могу сказать, что меня это не заинтересовало.

Но чтобы такое творил кто-то из моих парней, мне никогда не хотелось.

Пока этого не сделал Закари – нужно все же узнать его фамилию! – просто от того, что я поцарапала его ногтями сквозь футболку.

О да!

Поскорее бы снова услышать его стон!

И я вдруг понимаю, что хочу большего.

Дотянувшись до его лежащей у меня на бедре руки, я делаю то, на что до сих пор считала себя неспособной, – чуть сдвигаю его пальцы вверх.

Совсем немного.

На дюйм или даже меньше.

Но он понимает намек, и его палец скользит выше – медленно-медленно, так, что приходится мучительно долго гадать, когда же он коснется чего-то поинтереснее. Его язык все еще сплетается с моим, губы прижимаются к моим губам, свободной рукой я вцепляюсь ему в волосы.

И тут Зак второй раз за вечер меня удивляет.

Прежде чем коснуться того места, где я очень, очень хочу почувствовать его пальцы, он разрывает поцелуй и прижимается лбом к моему лбу. И когда его палец наконец добирается туда, куда мне нужно, мы оба дышим тяжело и прерывисто.

– Поехали ко мне, – шепчет он.

Его палец скользит вверх-вниз вдоль линии моих трусиков, а я едва сдерживаюсь, чтобы не податься бедрами вперед и не заставить его коснуться меня там, где мне нужно.

– Что? – спрашиваю я, ничего не соображая.

– Поехали ко мне. Это недалеко. Поехали ко мне домой!

– Я…

– Можем ничего не делать. Ками, ты нравишься мне. Очень нравишься! И я не хочу тискаться с тобой в баре, не хочу впервые коснуться твоей киски здесь.