Вкус Парижа - Виктория Браунли

– Между прочим, ты прекрасно готовишь, – похвалила я, когда мы перешли к жареному барашку и салату с кускусом.

– Ха! Я не каждый день получаю такие комплименты.

– Но все такое вкусное!

– Я не могу приписать себе эту заслугу. Я купила все, кроме листьев салата, у «Пикара».

– Что такое «Пикар»? – спросила я.

– Скажем так, если ты будешь жить у меня, ты познакомишься с ним ближе.

Когда мы открыли вторую бутылку красного вина, я узнала, что Клотильда – единственный ребенок – поселилась в этих апартаментах с родителями в четыре года и что ее отец был по-прежнему собственником. Когда девушке исполнился двадцать один год, родители купили себе новую квартиру в Сен-Жермен, и это был как бы их подарок дочери к ее совершеннолетию.

– Я плачу papa[29] минимальную сумму, а его единственное условие – я должна приглашать его раз в неделю на обед или ужин.

– Как замечательно. Значит, твои родители приезжают сюда?

– Только papa, – молвила Клотильда. В ее глазах стояли слезы.

– Ой, прости. Что-то случилось?

– Maman[30] ушла из жизни несколько лет назад. Совсем неожиданно. По-моему, papa так и не пришел в себя после ее ухода.

Мне захотелось протянуть руки и обнять ее, но я не знала, хорошо ли она переносит чужие прикосновения. Клотильда стоически тряхнула головой и сказала, что ее отец обычно приезжает на обед в один из выходных.

– Надеюсь, это не будет проблемой, – добавила она. – Он очень классный.

– Конечно, нет. – Я все-таки наклонилась вперед и похлопала ее по руке. – Мой отец не навещает нас с мамой много лет, с моего детства, так что мне будет приятно пообщаться с твоим papa.

– Сочувствую тебе. А что случилось?

Я редко говорила с кем-то о моем отце.

– Он ушел от нас давным-давно; это сложная история. Не очень интересная, но я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. – Я даже сама себе удивилась, с какой легкостью я решила здесь жить. Должно быть, во всем виновато красное вино…

Я взглянула на часы и с ужасом обнаружила, что уже одиннадцать.

Блин! А как же Гастон?

Но внезапно дружба с Клотильдой показалась мне важнее, чем потенциальное свидание с мужчиной, даже таким сексуальным, как Гастон. К тому же мне надо было выведать одну вещь – статус отношений Клотильды.

– А ты встречаешься сейчас с кем-нибудь? – выпалила я, страдая от неловкости.

– Ой, ничего серьезного. Иногда хожу на свидания, но стараюсь сохранить свою независимость.

«Хм-м, – подумала я, – кажется, хороший знак. Во всяком случае, это не полноценные отношения».

– А ты? – подхватила вопрос Клотильда.

– У меня в Мельбурне только что накрылись медным тазом долгие отношения, поэтому я тоже не ищу ничего серьезного. Мне немного нравится один парень, который приходит во «Флэт Уайт», но я не знаю, свободен ли он…

– Звучит очень по-французски! – засмеялась она.

Я не успела развить эту тему, потому что Клотильда стала собирать тарелки.

– Так мы попробуем сыр, который ты принесла?

– Я думала, что ты никогда не спросишь, – улыбнулась я, забыв про мужчин и с восторгом предвкушая, как мы попробуем деликатес, которым нас снабдил Серж.

– Ах, Элла, этот валансе выглядит соблазнительно. Знаешь, это мой любимый козий сыр. А этот, похоже, полностью созрел! – крикнула из кухни Клотильда.

Я невольно просияла, довольная, что получила комплимент от француженки. Клотильда вернулась с большой доской, и мы принялись отрезать кусочки козьего сыра и канталя. Мне было занятно пробовать с кем-то разные сорта и уж тем более не в кафе или парке, а в красивых апартаментах.

Сначала я опасалась, что канталь окажется скучным – вроде как менее интересная версия моего любимого конте, – но у этого куска был интенсивный пряный вкус, подчеркнутый многомесячным raffinade – созреванием. Он был почти как зрелый чеддер, и я представила себе, что к нему подойдет кусочек айвовой пастилы, хотя не была уверена, что моя новая парижская подруга одобрит такое предложение. Я начинала понимать, что французский сыр, изготовленный на больших предприятиях, имеет очень мало общего с сортами, которые можно найти в хороших сырных лавках по всей Франции. Очевидно, канталь от Сержа был произведен в горах, отсюда и богатый вкус. Серж говорил мне, что самое вкусное коровье молоко бывает у коров, пасущихся на горных лугах, а из такого молока и сыр вкусный. Понятное дело.

Кажется, Клотильде тоже понравился канталь, и она спросила, где я его купила. Когда я ответила, что купила его в fromagerie за углом, она кивнула, словно знала, что я имела в виду. Во Франции у большинства людей есть какой-то знакомый торговец сыром, которому они доверяют; такие отношения строятся годами и ценятся всю жизнь. Поэтому я знала, что, если принесу в тот вечер Клотильде качественный сыр, она будет мне больше доверять.

Когда мы допили вино, я подавила зевок и решила, что пора возвращаться в мой Airbnb. Я чуточку захмелела к этому часу и не хотела портить приятный вечер, выпив слишком много и заснув на диване.

– Так что ты думаешь? – наконец задала главный вопрос Клотильда, когда мы прощались в дверях. – Ты будешь тут жить?

Я улыбнулась ей и ответила, что мне все очень нравится и что я с удовольствием буду тут жить. Поцеловав меня в щеку на прощанье, она сказала, что комната готова и я могу переехать на этой неделе.

Какое облегчение! Неожиданно у меня возник комок в горле. Меня переполняли эмоции. У меня появилась первая подруга в Париже, и я была безумно счастлива, что буду жить в нормальных условиях без надменной матери и ее жутковатого сыночка.

Еще я хотела лучше узнать Клотильду и отчаянно надеялась, что она не обманывала меня, когда сказала, что ни с кем не встречается серьезно. Это напомнило мне о приглашении выпить коктейль. Я быстро написала Гастону извинения: «Salut, desolée, мой ужин затянулся. Может, встретимся как-нибудь на днях?»

Peut-être, – таким был его туманный ответ.

«Возможно? Как это понимать, черт побери?» – огорченно подумала я. Но тут же благоразумно напомнила себе, что, учитывая мои новые перспективы с жильем, мне разумнее всего вообще забыть про Гастона.

* * *

Когда я вернулась в Airbnb, мать Жан-Пьера сидела в темноте, глядя в стену. Стоял поздний час, и меня удивило, что она все еще не ушла спать. Еще я невольно почувствовала, что сейчас у меня будут неприятности.

– T’étais où? – осведомилась она, и я поняла, что это значило «Где ты была?»

– У подруги, – бросила я ей по-французски, направляясь в мою комнату. Не ее дело, где я была, и мне не