Божественный рассвет - Мирэйн Дэниэль

учителем было неприлично. Его учитель рассказывал все так, будто с ним и правда едва не случилось нечто ужасное.

— Какой кошмар. — Выдавил Бог, стараясь не смотреть на Цин Луна, но тот все равно услышал смех в его голосе.

— Тебе смешно, а я был напуган до смерти! И как скоро ты закончишь? Насколько я помню, Муншоу находится не так уж далеко, чтобы выводить такие точные расчеты.

— Я передумал. — Бай Хуа повернулся к учителю и открыл дверь. Теперь за ней не было деревенских домов и пыльной дороги. В уши Цин Луна ударила музыка и пьяный смех. — Для начала нужно позаботиться о тебе.

Бог Земли втолкнул Цин Луна в шумную таверну и шагнул следом.

Глава 2. Путешествие в Муншоу

Цин Лун оказался в шумном помещении, где играла веселая музыка, смеялись люди и дружно выпивали. Юноша нервно осмотрелся, попятившись назад, пока не уткнулся спиной в широкую грудь Бога Земли.

— Бай Хуа, тебе не стоит об этом беспокоиться. — Пробормотал он. — И я не стану облачаться во что-то иное. Где мы?

— Эта таверна находится по пути в Муншоу. — Раздосадовано проговорил Бог, положив руку на плечо учителя и нахмурился. После изгнания Цин Лун сильно отощал, кожа приобрела сероватый цвет, а длинные волосы потеряли былой блеск.

— Ты хоть иногда ешь? — с беспокойством спросил Бай Хуа, проводив юношу за отдельный стол. — Эти лохмотья с трудом держатся на твоих костях! И следовало бы отстирать твою одежду. А с ней и тебя!

— Если меня больше никто не станет преследовать, то я согласен. — Цин Лун задумчиво поскреб грязный подбородок. — И насколько мы вынуждены задержаться?

— Пожалуй до утра. Поешь, приведешь себя в порядок и отоспишься на нормальной кровати. Ты выбрал не очень хороший способ, чтобы скрываться последние столетия. От одной только мысли, как ты жил, у меня начинает болеть сердце! — Бай Хуа сел за низкий стол напротив Цин Луна и махнул прислужнице, чтобы та приняла заказ. — Больше тебе не стоит ни о чем волноваться.

— Я не волнуюсь. — Парень неловко улыбнулся, сжавшись под любопытными взглядами гостей. — Просто не привык к столь оживленным местам.

Бай Хуа заказал миску с лапшой и жареные ребрышки с овощами. Цин Лун предложил своему ученику отведать еду вместе с ним, хоть и понимал, что Богу это без надобности. В то время как бессмертное тело Цин Луна нуждается в еде и воде, Бай Хуа, как и любое другое божество, мог обходиться без всего этого. Обычно, если он и ел, то только еду наполненную духовной энергий.

Пока юноша ел зажаренные, до хрустящей корочки, ребрышки, Бай Хуа позаботился о комнате, чане с горячей водой и одежде, если тот вдруг передумает сменить лохмотья на приличные одеяния.

Уняв голод, Цин Лун попытался завести разговор с учеником, расспрашивая о том, как он поживает в Небесной Столице и что ему известно в последнее время. Но Бай Хуа лишь отмалчивался, старательно скрывая свое раздражение. Грязный и изнеможенный учитель рождал в его сердце злость. Ему пришлось пасть на самое дно, чтобы столетиями скрываться в Среднем Царстве. От былого маршала осталось лишь болезненное воспоминание.

Когда комната и вода для купания были готовы, Цин Лун с грустью осознал, что не сможет добиться ничего интересного от своего ученика и отдался в руки юной девушки, что вызвалась помочь привести его в порядок.

Проигнорировав предоставленную одежду, Цин Лун укутался в одеяло и сел у окна в своей комнате, ожидая, когда его вещи приведут в относительный порядок. После купания кожа юноши стала сиять белизной, а длинные волосы ниспадали иссиня-черным потоком по плечам и спине. В ночной мгле казалось, что у окна, укутанный в одеяло, сидит призрак измученного человека. Под глазами залегали тени усталости, щеки впали, а руки и ноги истощились, будто Цин Лун голодал многие месяцы.

Когда Бай Хуа вошел проверить своего учителя перед сном, он замер в ужасе, увидев исхудавшее, бледное тело. Юноша смотрел в окно, кутаясь в одеяло, пряча от посторонних глаз проклятую печать на груди.

— Смотри, до чего ты себя довел! — Хмуро бросил Бог Земли указав на всего Цин Луна. — За телом смертного нужно хорошо ухаживать. Ты точно не голоден? Тебе заказать что-то еще?

— Я только поел, не нужно. — Ответил в пол оборота юноша, натянув на губы слабую улыбку. — Спасибо за заботу, но это лишнее. Отправляйся на Небеса и как следует отдохни. Завтра предстоит трудный день.

Бай Хуа бросил взгляд на чистую, не тронутую одежду и вышел, наказав управляющему таверной внимательно следить за его учителем, обеспечить хороший уход и сытный завтрак утром.

Оставив Среднее Царство, Бай Хуа поднялся на Небеса.

Небесные чертоги встретили его сиянием золотых куполов и сказочных дворцов из яшмы и мрамора, утопающих в волшебных садах. Пройдя через врата своей резиденции, Бай Хуа дал слугам знак не беспокоить его и сразу направился в кабинет для составления фальшивого отчета для Верховного Бога. Но стоило ему переступить порог просторного кабинета с большим столом и стеллажами с книгами и свитками, как он замер на месте: в кресле, лениво листая книгу, седел тот, для кого он шел писать отчет.

— Повелитель? — насторожился он, сложив перед собой руки, приветствуя Верховного Бога Тай У. — Что Вас сюда привело? Почему Вы не связались по духовной связи?

— И слушать, как ты мне лжешь? — усмехнулся Тай У, подняв на Бога Земли тяжелый взгляд.

Пусть Верховный правитель и отозвал распоряжение отыскать и наказать низвергнутого бога, его преданные духи по-прежнему внимательно приглядывали за ним. А значит, он уже был осведомлен о перемещении Цин Луна.

— Повелитель, — Бай Хуа упал на колени, виновато опустив голову, — я виноват…

— Бай Хуа, не забывай, что Цин Лун и мой учитель тоже. — Верховный Бог поднялся, расправляя складки снежного одеяния с широкими рукавами и нахмурился. — Но он сам избрал свой путь, и просить его помощи оскорбление для меня и всего пантеона богов. Всего три сотни лет назад он совершил самосуд! За такое мало лишь одного изгнания в Царство смертных. Но гоняться за ним и дальше одна морока. И стоило мне отозвать свой приказ, как ты своевольно решил вытянуть его из грязи и просил помощи!

Тяжело выдохнув, Тай У упал обратно в кресло, со злостью захлопнув книгу. Бай Хуа напрягся, понимая, что