Жена хозяина трущоб - Лика Семенова

Ну, все, дальше терпеть было просто невозможно. Я подался вперед и перехватил ее тонкое запястье. Этот жест немного отрезвил, но единственное, что сейчас действительно поможет — это ледяной душ. Без вариантов.

— Что ты делаешь?

Я видел ее перепуганное лицо, широко распахнутые голубые глаза. Лиса дернулась, но я не разжал пальцы. Сам не понимал почему. Хотелось чувствовать в ладони ее тонкое запястье. Если сжать немного сильнее — ее кости попросту треснут. Странное ощущение… она казалась хрупкой, как стекло.

Лиса снова дернулась:

— Простите, сэр. Вы так крепко спали, и я не знала, как вас разбудить. Простите, если я сделала что-то не так. Такое не повторится, сэр.

Я отпустил ее, сел в кровати. Больная рука, резко поменявшая положение, тут же заныла. К лучшему — эта тупая боль уместно отвлекала. Надо же, даже от такого дерьма может быть польза.

Девчонка склонилась ко мне, но будто опомнилась, отстранилась. Комкала пальцами передник.

— Вам очень больно, сэр?

Снова это зубодробительное участие… Ну-ну. Я поднялся, откидывая одеяло. К счастью, я стоял к ней спиной, и ванная комната была прямо по курсу. Единственное, чего я сейчас хотел — ледяной воды. Самой ледяной.

Я бросил, не оборачиваясь:

— Пока я в душе — застели постель. Покрывало в нижнем ящике комода… кажется.

— Да, сэр.

Ее тихие слова ударили мне в спину, снова разгоняя с кровотоком какую-то лихорадку. И я не мог понять, что происходит. Что делала со мной эта поганка? И как? Твою мать, что с ней не так? Мошенница, лгунья, может, наркоманка… Как бы она не божилась, этого нельзя было исключать.

Я долго стоял под душем. Дольше, чем обычно. Сам не мог сказать, о чем думал. Все это было на уровне ощущения, даже не мысли. Что-то, что я не мог понять. Знал лишь одно — Алисия никогда не вызывала во мне ничего подобного. Может, я к ней просто привык? Но ничего похожего не было даже в самом начале наших отношений. Алисия воспринималась, как само собой разумеющееся, неизбежное и давно решенное. Так хотел мой отец. На этом насмерть стоит Гертруда. Но хотел ли я сам? У меня до сих пор не было ответа.

Глава 32

Когда Сальвар поднялся с кровати, я тут же опустила голову, глядя на свои свадебные туфли. Я горела от стыда. Почти голый. Я не хотела, но молниеносно успела отметить, как хорошо он был сложен. Даже зажмурилась, проклиная себя за эти мысли. Разве могла я хоть на мгновение задумываться о подобном? После всего, что было так недавно. После прикосновений своего мужа. К счастью, тот ничего не успел, остался ни с чем. Эта мысль ужасала, но в то же время разливалась в груди глубоким удовлетворением. Марко остался ни с чем! Ни с чем!

Но Сальвар казался совсем другим. Мне хотелось так думать. Даже если это было не так. В конце концов, я всего лишь прислуга, это не имело никакого значения. Главное — хорошо работать и постараться остаться в этом доме, как можно дольше. Ведь есть еще мадам Гертруда. Обворожительная, неподражаемая… Было бы хорошо попытаться завоевать ее симпатию. Может, это помогло бы упрочить мое положение. В конце концов, у такой женщины есть чему поучиться. Даже речь, манеры, умение держать себя. Кто знает, может, когда-нибудь мне это пригодится. Может, случится чудо, и я смогу уехать на север, где мой муж никогда меня не достанет.

Я, наконец, опомнилась, огляделась, отыскивая взглядом комод. Нужно застелить кровать. Спальня Сальвара казалась какой-то пустоватой. Большое помещение, минимум неброской мебели, сдержанные серо-бело-бежевые цвета с редким вкраплением темного дерева. И такое обилие воздуха и света, что я все еще не могла прийти в себя. Я быстро нашла покрывало, аккуратно застелила кровать, чтобы не было ни единого залома, взбила подушки. И невольно вспоминалась другая комната… с вселяющим ужас огромным распятием и удушающей аляповатостью. Там было трудно дышать. Но и здесь сердце буквально съеживалось при малейшем взгляде на огромное окно.

Я встала у самой стены, как можно дальше. Прижалась спиной, чувствуя опору. Так становилось легче. Но все равно казалось, что стекла попросту не было, а меня может снести малейшим порывом ветра. И я упаду в пропасть. Когда Сальвар был в комнате, я не так сосредотачивалась на этом страхе. Теперь буквально пересыхало в горле. Я пыталась вообразить, что это окно было фальшивкой, но ничего не выходило — слишком огромное и монолитное. Но я все равно смотрела в него, как заколдованная.

— Лиса!

Я не шелохнулась, так и смотрела в одну точку.

— Я к кому обращаюсь?

Я вздрогнула, подняла голову:

— Что?

— Я с тобой разговариваю. Почему ты не реагируешь?

Я сглотнула, нервно поправила передник:

— Простите, сэр. Я задумалась.

— О чем это?

Сальвар завернулся в длинный серый халат. Ерошил мокрые волосы полотенцем, держа его в здоровой руке. И в воздухе поплыла новая порция знакомой парфюмерной горечи, которую я с наслаждением вдохнула.

— Простите, сэр, я виновата.

Он просто смотрел на меня, а я сгорала от чувства, что что-то делаю не так. Совсем не так. Он будет недоволен.

— Лиса?

— Почему вы меня так называете, мистер Сальвар? Меня зовут Мэри… если вы забыли…

Он кольнул меня взглядом, покачал головой:

— Тебя зовут как угодно, только не Мэри. И пока я не знаю твоего настоящего имени, буду называть тебя Лисой. Если не нравится — просто скажи правду, и я стану называть тебя по имени. Итак? Скажешь? Или останешься Лисой?

Я опустила голову:

— Вы можете называть меня Лисой, сэр, если вам так нравится.

— Нравится. В сказках лиса обычно — хитрая бессовестная рыжая обманщица. Мне кажется, тебе очень подходит. Не находишь?

Я кивнула, сглатывая ком в горле:

— Хорошо, сэр. Я поняла.

— Почему ты жмешься у стены? Что с тобой?

Признаваться или нет? В конце концов, он и сам прекрасно видит, что что-то не так. Я должна как-то объяснить.

— Я очень боюсь высоты, сэр. Простите.

Сальвар фыркнул, отшвырнул мокрое полотенце на кровать. Подошел к окну и что-то нажал под шторой:

— А поменять расстекловку не судьба? Я же не зверь. Ты не виновата, что боишься высоты.

Стекло будто дернулось, и тут же совершенно изменилось, приобретя более привычный вид. Внизу появилась часть стены, а само окно затянулось мелким квадратным переплетом. Теперь это походило на красивую солнечную террасу. Я не верила собственным глазам. Это было… просто необыкновенно.

— Или