Жена хозяина трущоб - Лика Семенова

душ и даже вымыть волосы. Мне до сих пор казалось. Что они пахли алкоголем и бензином. Сначала я засомневалась, можно ли, но, в конце концов, это была личная ванная в комнате прислуги. Значит, моя ванная. И я могла ею пользоваться. Как пользоваться и тем, что в ней находилось. Мэйсон сказал, что я должна быть опрятной. Это часть моих обязанностей.

Но мое воодушевление едва не обернулось крахом. Я зашла в душевую кабину, закрыла створку, но теперь просто стояла голая и босая на холодном камне, не понимая, как добыть воду. В трущобах было все просто — мы пользовались кранами старого образца: два вентиля и носик или душевая лейка. Здесь же были просто белые глянцевые стены. Лишь над головой виднелся большой блестящий диск с дырочками, в котором я опознала лейку.

С раковиной я разобралась еще вчера, и довольно быстро. Достаточно было просто подставить руки под носик крана — и тут же полилась приятная теплая вода. Но в душевой кабине не происходило ничего. Я замерзла, кожа покрылась мурашками. Но теперь я чувствовала просто отчаянную необходимость искупаться. От меня могло плохо пахнуть. Это совсем непозволительно. Кажется, придется мыться, поливая на себя из кувшина для воды… Спрашивать о том, как это работает — недопустимо. Я могу выдать себя.

Я отодвинула стеклянную створку кабины и собралась выходить, как взгляд упал на крошечную светящуюся точку. Совсем такую же, как на оконной раме. Я тронула ее пальцем, и свершилось чудо. Развернулась панель управления, а часть стены в углу отъехала в сторону, демонстрируя полочки с разными пузырьками. Крошечное цветное мыло, запаянное в индивидуальные пакеты. Таким же образом упакованные мочалки и прочие туалетные мелочи.

Это было настоящим раем. Я впервые в жизни мылась водой, которая не имела никакого постороннего запаха. Точнее, она пахла звенящей свежестью. Питьевой водой… Я терлась до скрипа, чувствовала исходящий от волос едва уловимый цветочный аромат шампуня. Казалось, я вся стала нежным, только что политым цветком. Будто смыла с себя всю пыль трущоб. Но это была лишь иллюзия. Если бы все оказывалось так просто… встать под душ и избавиться от прошлого…

Когда в комнату деликатно постучался мистер Мэйсон, я уже была готова. Надела форму и повязала фартук. Волосы высохли, я собрала их в аккуратный пучок и закрепила шпильками, которые тоже нашлись в ванной комнате. Единственное, что меня очень смущало — отсутствие белья. Но не могла же я просить дворецкого найти мне трусы… Придется подумать, как решить эту проблему. Но сам факт меня неприятно беспокоил. К счастью, у форменного платья была юбка ниже колена. Об этом конфузе буду знать только я.

Мистер Мэйсон внимательно осмотрел меня с ног до головы. Сердце бешено забилось, когда я заметила его сосредоточенно поджатые губы.

— Покажи руки.

Я растерянно вытянула открытые ладони, но дворецкий мягко развернул их. Только тогда я поняла, что он смотрел на мои ногти. К счастью, я их аккуратно подстригла и хорошо потерла мыльной щеткой — мне не за что было краснеть.

Мистер Мэйсон удовлетворенно кивнул:

— Все хорошо, молодец. Ты успела даже принять душ.

Я кивнула:

— Да, сэр.

Теперь дворецкий называл меня на «ты». Вероятно, это была такая часть работы. Вчера я все еще была гостьей, сегодня же — прислуга. А Мэйсон…

Я все же спросила:

— Простите, сэр. Я так понимаю, теперь вы мой начальник?

Он кивнул:

— Да, все правильно. Если возникнут вопросы или какие-то непредвиденные обстоятельства — ты должна поставить меня в известность. Это касается всего, что связано с твоей непосредственной работой и способностью ее выполнять. В свой выходной день ты можешь отлучаться без объяснений по любым делам.

Я кивнула:

— Я все поняла, сэр.

Мэйсон бегло глянул на часы на запястье:

— Без десяти минут семь, Мэри. Нам пора. Запомни: первым делом, зайдя в спальню, ты должна открыть все шторы. И только потом будить мистера Сальвара, если он еще не проснулся.

Я нервно сглотнула:

— Как именно будить, сэр?

Дворецкий усмехнулся:

— Просто встанешь и достаточно громко скажешь: «Семь часов утра, мистер Сальвар. Вам пора подниматься». Потом пожелаешь ему доброго утра. Ничего сложного.

Я растерянно кивнула — на словах впрямь все просто.

— А если он не проснется? Если спит очень крепко? Как его разбудить?

Мэйсон покачал головой:

— Такого не будет, не переживай. Мистер Сальвар уже много лет живет в таком режиме и привык подниматься ровно в семь. Ну… — он ободряюще улыбнулся, — все будет хорошо. Нам пора.

Глава 30

Я волновалась больше, чем нужно, и ничего не могла с этим поделать. Будто за малейший неверный жест мне пустят пулю в лоб. Джинни любила повторять, что когда очень сильно стараешься, все обязательно пойдет через задницу. Нельзя слишком стараться. Но как не стараться? И, как нарочно, в голове эхом отзывались слова Сальвара, брошенные накануне: «Если окажешься совсем криворукой, — я тебя выставлю».

Мистер Мэйсон открыл широкую стеклянную дверь:

— Здесь начинаются комнаты господина Сальвара. Малая гостиная, она же приемная, кабинет, личная библиотека, спальня, тренажерная с бассейном, малая столовая. Санузел, само собой.

Дворецкий говорил тихо, бегло и так, будто я все давным-давно знала, а он лишь освежал мою память. Я кивала, стараясь не отстать ни на шаг. И все время терла ладони о передник. Мы прошли широким, отделанным темным деревом коридором, вышли в залу, которая оказалась той самой малой гостиной. Из нее расходились два коридора поуже. Мэйсон не дал мне оглядеться — сразу свернул налево. Я понимала — сейчас совсем не было времени.

Наконец, он остановился в самом конце коридора перед высокими полированными дверями все того же темного дерева. Сверился с часами. Какое-то время стоял, замерев с поднятой рукой, всматривался в дисплей. Наконец, шумно вздохнул и кивнул мне:

— Ну, пора. Сначала шторы, не забудь.

Мэйсон бесшумно приоткрыл створку и буквально втолкнул меня внутрь. Я по инерции сделала пару шагов и замерла. Даже задержала дыхание. Осматривалась в густом сумраке. Здесь пахло теми самыми горькими духами. Ненавязчиво, но ощутимо. И во рту невольно пересохло, когда я вспомнила наше знакомство с Сальваром, зажгло в корнях волос. Этот запах теперь неотступно будет напоминать мне об этом позорище. Но что поделать… Я не могу ничего изменить.

Шторы… Их обозначали едва пробивающиеся по краям тонкие солнечные лучи. Но… Я постаралась подойти к окну, как можно бесшумнее, поддела пальцами край очень плотной непроницаемой ткани и, тут же, отшатнулась. Попятилась, чувствуя,