Из рода волхвов - Мирослава Раевская

не понимал — как это возможно. Вход в княжеский дом имели только самые доверенные слуги и, за редким исключением, жрецы вместе с лекарями. Кто из них мог оставить здесь зачарованный с помощью рун клинок и как его никто до него не заметил. Почему слуги проглядели? Почему Братислава проигнорировала? Даже Ян не сразу ощутил колдовскую силу, сокрытую в тонком лезвии, — тот, кто заклинал его, был настоящим умельцем.

Ратимир смотрел на него удивлёнными глазами, словно ребёнок, который не понимал, за что его ударили. Ян приблизился к князю и одним резким движением выдернул проклятущий кинжал. Он был горячим и тяжёлым от колдовской силы, которая переполняла его до предела. Дрожащая немощная ладонь, обагрённая кровью, потянулась к нему, хватаясь за чёрные одеяния волхва.

— Бег-ги, Ян… Она скоро…

Дверь в княжескую опочивальню отворилась с оглушительным стуком — и Ян столкнулся с серебристыми глазами княгини. Она не выглядела удивлённой, не выглядела расстроенной — Братислава выглядела буднично, словно ничего в её жизни не переменилось, словно она не стала только что фактически вдовой. И даже в ту секунду, когда её губы сложились в испуганный крик, взгляд оставался расчётливым и ледяным.

Она смотрела на него в качестве победительницы.

— Беда! Дружина, скорее сюда! Волхвы убили князя! Убили моего мужа, мужа!

В то же мгновение топот ног и испуганные возгласы раздались в коридоре — и княжеские стражники втиснулись в комнату, вооруженные до зубов. Братислава, изысканно утирая мокрые щёки, демонстративно рухнула на пол, плача и причитая. И Яну искренне хотелось убить эту проклятую женщину, которая осмелилась зайти настолько далеко в своей отчаянной ненависти. Она не побрезговала даже прибегнуть к помощи волхва, чтобы избавиться от командира Громового взвода, который всегда был той самой рыбьей костью в её глотке. Укрепить свои позиции как правительницы, избавиться от тех, кто в ней сомневается, — Братислава действовала как настоящий политик, чётко и прагматично. Но этот цинизм внушал лишь отвращение и ярость.

— Хватайте его, душегуба проклятого! Что вы стоите?! — закричала она в притворном гневе.

Ян, напряжённо оглядывая дружинников, аккуратно опустил остывающее тело Ратимира на его шёлковые подушки. С сожалением он прикрыл ему глаза, шепнув напоследок:

— Говорил я тебе — не бери её в жёны. Вкус в женщинах у тебя всегда был на редкость дерьмовый.

Волхв ловко вскочил с постели и пнул в живот подошедшего к нему воина, который уже занёс меч над его головой. Сзади уже подоспел другой, и Ян, прогнув спину, без особого труда ушёл в сторону от удара. По сравнению с монстрами люди были лёгкой мишенью. А ещё — очень медленной, в разы медленнее обозлённых кикимор. Он прокусил ладонь до крови — и порыв ветра, подобно взбешенному зверю, отбросил дружинников к стене. Ян одним ударом распахнул ставни и, оценив расстояние от второго этажа до земли, оглянулся в последний раз. Скорбеть по умершим он будет потом, когда окажется в безопасности, но ненавидеть начнёт с сегодняшнего дня. Братислава смотрела на него презрительно, как на наглую вошь, которая должна была умереть давным-давно, но продолжала причинять ей неудобства раз за разом. Её красивое лицо сейчас казалось удивительно мерзким в своей искусственности. Как кукла — на вид красивая, а внутри набитая тканью и ватой.

— Раз уж вы играете по своим правилам, — сказал он, мрачно сузив глаза. — То я буду играть по своим. Но поверьте — убить меня сложнее, чем князя.

Он прыгнул, слыша за спиной яростный возглас овдовевшей княгини. Несмотря на небольшую высоту и порыв ветра, смягчивший падение, ногу болезненно свело от неудачного приземления. Вывих — штука несерьёзная, однако в такой ситуации она могла сильно замедлить его передвижение. Ян поморщился от ноющей боли и, чудом услышав звук натягивающейся тетивы, успел уклониться от метящей в его голову стрелы. Из окна княжеских хором выглядывал юноша в красном плаще и вновь готовил свой лук к выстрелу. Ян чувствовал себя подбитой уткой, которая вдруг стала мишенью всех охотников в округе. Ну и поганая же ситуация. Он бросился к центральным воротам, ведущим в город, уповая на то, что сегодня резать людей ему не придётся.

Однако на выходе его уже поджидало снаряженное княжеское войско во главе с воеводой. Буян, здоровенный, как бык, смотрел на него с торжествующей насмешкой, которая виднелась сквозь густую бороду. Ещё один ярый ненавистник волхвов, отчаянно желающий истребить всё колдовское племя до последнего.

— Ян, дружище, ну куда ты собрался? — с улыбкой спросил Буян и развёл руки в нарочито приветственном жесте. — С каких пор прославленный командир Громового взвода сбегает с поля боя, поджав хвост?

— А кто сказал, что я бегу, — хмыкнул Ян и, выудив из-за пояса короткий кинжал, бросил его в воеводу.

Лезвие просвистело в миллиметре от его бородатого лица и, резко развернувшись в воздухе, бросилось в толпу дружинников, словно живое. И пока в стане княжеских воинов царила суматоха, Буян бросился на волхва, угрожающе размахивая булавой. Тяжеленный шар, увенчанный шипами, целился прямиком ему в голову. Ян отскочил в сторону, уходя от удара, и напряжённо наблюдая за тем, как головка булавы с грохотом обрушилась на землю, оставляя в ней здоровенную вмятину. Воевода ему продыху не давал — наступал снова и снова, словно желал вколотить волхва в землю. Сзади слышался нарастающий гул голосов — наступали со стороны княжеского двора.

Ян едко усмехнулся — его загоняли в капкан, как зверя на охоте. Вот только он не собирался даваться живым. Его меч коротко звякнул о кольчугу Буяна, прорезав её в районе правого плеча, и резко вонзился в доверчиво открытую ногу, защищённую лишь сапогом. Воевода взвыл от боли и покачнулся. Ян, пользуясь его заминкой, со всей силы пнул его в живот. Чтобы свалить такого кабана с ног — силы нужно много. Но он никогда и не был слабаком.

Как только Буян оказался на земле, Ян выдернул клинок и прочертил остриём вдоль своей ладони несколько кривых линий. Как только выступила кровь, он стряхнул её с руки — и алые капли обратились в пламя. Оно разрасталось стремительно, словно земля под их ногами была сухостоем, и скалило голодную огненную пасть. Дружинники, напуганные колдовством, бросились в рассыпную. Буян разъярённо закричал и поднялся с земли, превозмогая боль, но не успел замахнуться — пламя бросилось и в его сторону. Дым, плотный и густой, словно утренний туман, заслонял обзор — и лишь горящие зловещим огнём глаза волхва виднелись сквозь это марево.

Ян