Невинная любовь - Бусе Кудун

с его взглядом. Я не пыталась найти слова, которые удовлетворили бы его любопытство, и не думала, как отвлечь его внимание. Я не могла поверить в то, что была готова разрушить жизнь другого человека ради собственного успеха. И я ведь только что сама заявила, что нужно делать что хочешь, без страха.

Хотя со стороны казалось, что я спокойно слушаю щебетание птиц вокруг и позволяю солнцу согревать мою кожу, внутри меня бушевала буря. Рациональная моя часть ненавидела саму себя, но я пыталась заклеить ей рот скотчем, чтобы на несколько дней заглушить ее голос, но она требовала, чтобы я заплатила за ложь, которую выдала человеку с прекрасным сердцем.

Я быстро посмотрела на Динчера.

– Тогда делай, – продолжил он, ободряюще улыбаясь. – Если тебя так волнует, что думают другие, ты рано состаришься.

Он прислушивался к печали в моем голосе и пытался придать мне мужества, добавляя немного юмора и делая меня счастливой. Его яркие глаза выражали чрезмерный интерес к незнакомке, которую он знал всего несколько дней. Это его внимание теперь наполняло меня чувством вины.

«Может быть, я заслуживаю того, чтобы стать старухой до того, как мне исполнится сорок», – подумала я про себя. Но не прошло и секунды, как Динчер засмеялся, и я поняла, что сказала это вслух.

– Почему? – спросил он.

Я нервно сглотнула и пожала плечами.

– Не знаю. По какой-то причине у меня такое чувство. – И тут же продолжила, надеясь, что ирония поможет мне спрятаться. – Я слишком люблю кислотные сыворотки для ухода за кожей, которые покупаю только потому, что их рекомендуют популярные личности.

– Конечно, химические сыворотки дают отличный эффект, но, если будешь слишком много думать, это состарит не только твое тело, но и твою душу.

– Я умерла и не знаю об этом! – Я рассмеялась, но тут же умолкла, когда поняла, что он меня не поддерживает.

Мне хотелось прервать его взгляд, призывающий меня к серьезности, как когда пишешь книгу, – внезапно оборвать неоконченную и перейти к следующей главе. Поскольку еще не разработана технология, позволяющая мне поступать так в жизни, я ограничилась тем, что сделала два больших глотка вина.

– Мы болтаем, а мой желудок все еще не забыл о голоде, – сказала я с наигранным воодушевлением и с большим аппетитом начала есть пиццу.

Несколько секунд он молча смотрел, не пытаясь вернуться к разговору, которого я избегала. И это снова позволило мне спрятаться. Я бы поблагодарила его за это, если бы была уверена, что он не спросит почему. А если бы он спросил, я извинилась бы перед ним за предательство, о котором думала, но от которого отказалась.

Пока я уплетала пиццу, солнце почти полностью скрылось из виду, и в этот момент я приняла решение положить конец лжи и отказаться от своего плана. Хотя вероятность того, что я буду счастлива, и возможность того, что он будет несчастен, были переплетены, я выбрала его счастье.

Мне хотелось, чтобы завершение моего плана означало, что я смогу начать отношения с Динчером с начала. Но стоило мне посмотреть ему в глаза, напоминавшие мне весну и осень, я вспоминала о том, сколько уже наврала ему, и думала, что мое сердце не имеет права приближаться к нему. Кто простит человека, который воспользовался твоей искренностью? Можно ли поверить в то, что он не поступит так еще раз? Как начать снова доверять ему?

Сделав большой глоток, я проглотила застрявший в горле кусок пиццы. Я старалась не смотреть на Динчера, боясь, что он увидит мои мысли, которые, словно осколки стекла, царапались, блуждая в моем сознании. В моей голове настойчиво звучало только одно: я тихо уйду из его жизни, где по стечению обстоятельств заняла место, расскажу правду и не позволю ему с ненавистью вспоминать мое имя. Это было единственное, что я могла сделать.

– Мне кажется, тебе очень понравилось, – Динчер прервал молчание.

Спустя несколько минут, которые показались часами, я посмотрела на него. Если бы я не ценила его так, если бы мне удалось не сожалеть о своей лжи, любовь из романа действительно могла случиться. Однако, как всегда, когда я что-то писала, мои планы рушились, а история уходила совсем в другую сторону. Сейчас моим единственным желанием было всего лишь попробовать испытать на себе то, о чем я хочу написать. Но в итоге у меня было гораздо больше, а я этого не понимала. У меня было то, чего я не заслуживаю.

– Очень понравилось, – ответила я Динчеру.

– Теперь пришло время мороженого. Надеюсь, в твоем желудке еще есть место? – искренне улыбаясь, спросил он.

Я кивнула и допила последние несколько капель, оставшиеся в бокале.

Он потянулся за вином:

– Хочешь еще?

– Нет, спасибо. – Я заставила себя улыбнуться. Когда я, как призрак, исчезну из его жизни, пусть у него останутся прекрасные воспоминания о наших последних мгновениях.

«Какой вариант хуже?» – спросил мой внутренний голос. Сказать ему правду и таким образом заставить его возненавидеть меня или ничего не говорить и просто уйти?

– Можно, я все-таки выпью последний бокал? – Я протянула ему бокал, чтобы он его наполнил. – Наливай, пока я не скажу «стоп».

Он усмехнулся:

– Что-то случилось?

Я не ответила. Я не попросила его остановиться, пока стакан не наполнился почти до краев. Я сжимала бокал вина в руке. Было бы неуместно биться головой об землю, чтобы затуманить разум.

Когда Динчер начал подпевать молодому парню, игравшему на гитаре в нескольких метрах от нас, я прекратила что-либо делать и просто смотрела на него. Наверное, единственное, что могло затуманить мой разум, – это песня, похожая на колыбельную, которой он подпевал с полузакрытыми глазами.

You know just how to be cruel.

When you shake your hips that way,

I don’t care what you say.

Michelle,

Michelle.

You are a monster from Hell.

Michelle,

Michelle.

You are a monster from…[3]

Когда я подумала, что вместо «Мишель» нужно было спеть «Нисан», песня закончилась. Когда Динчер открыл глаза, послышался треск. Прежде чем мы успели понять, откуда он исходит, включились разбрызгиватели-поливалки. Я завизжала, пытаясь подняться. Динчер смотрел на фонтаны, которые заливали его, и не мог сдвинуться с места.

– Я бы соврал, если бы сказал, что не планировал этого.

– Ты знал, что они начинают работать в это время? – спросила я, пытаясь собрать коробки от пиццы, которые лежали на покрывале.

Динчер рассмеялся.

– Ах, ты сумасшедший! Помоги мне, или мы промокнем до нитки! – закричала я, но от моих слов он рассмеялся еще громче.

Я перестала собирать коробки и взглянула на него. Его волосы были совершенно мокрыми,