Кулинарная школа в Париже - Софи Бомон

она, присаживаясь на стул рядом. – Пахнет восхитительно.

– Это блюдо готовила для меня бабушка, когда я был ребенком, – ответил он. – Poulet au vinaigre, курица в уксусе. Уксус добавляется позже, – вставил он, опережая ее вопрос. – А затем – винная смесь, чтобы завершить соус. Истинная классика.

– И все же я никогда ее не пробовала, – заметила она, когда он достал из буфета пару бокалов.

– Хорошо. Значит, ты не можешь знать, каким это блюдо должно быть на вкус, – улыбнулся Макс. – Кстати, как тебе моя квартира?

– Она очаровательна, – ответила Габи. – Очень тихая. Даже безмятежная.

На его лице вновь появилась улыбка.

– Значит, на своего жильца она совсем не похожа. Но я рад, что она пришлась тебе по душе.

– Фотографии Парижа в кабинете, – припомнила она, – твои?

Он кивнул.

– Когда-то я увлекался фотографией.

– Они очень хороши.

Макс пожал плечами.

– Впоследствии я этот интерес утратил. Хочешь аперитив? Или просто бокальчик вина?

– Вина, пожалуйста, – попросила она. – То белое, которое у тебя стоит – сансерское. Я кое-что о нем слышала, но никогда не пробовала. Оно ведь не только для готовки, верно?

Он рассмеялся.

– О, если бы только моя семья тебя слышала. Это был бы настоящий скандал! Нет. Сансерское предназначено не только для готовки, но, как я уверен, Сильви тебе расскажет, хорошее блюдо заслуживает лучшего вина. Готовить с второсортным белым вином просто неправильно. – Он налил им по бокалу прекрасного золотого вина и передал один ей. Она принюхалась. – Тебе скажут, что в нем есть нотки цитруса, бузины, даже кремня, – заметил он, – но для меня оно просто пахнет чем-то… знакомым. – Макс поднял бокал. – Santé![26]

– Santé! – повторила она, и они чокнулись. Затем она продолжила: – Ты сказал, что твоя семья устроила бы скандал, если бы они меня услышали. Они любители вина?

– Вообще-то, они выращивают виноград, – пояснил он и повернул к ней бутылку, чтобы показать этикетку. – Это вино сделано из сырья с семейных виноградников.

«Поместье Таверни, Сансер, Луара», – прочитала она.

– Я думала, твоя фамилия Руссо.

– Так и есть. И Таверни тоже. Я просто ее особо не использую.

– Ого. – Она вновь взглянула на этикетку. На ней был изображен небольшой замок, возвышающийся среди пышных виноградников. – У твоей семьи есть замок?

– Вообще-то, особняк с укреплениями. С одной башней сбоку. Он старый, разумеется, но его сложно назвать замком. Он не похож на те, что в Луаре – Шамбор, Шенонсо, Азе-ле-Ридо. – Его тон был беззаботным.

Вчера он упоминал, что ему нужно остаться на ночь в Луаре. Без сомнений, чтобы навестить семью. С которой, как он намекал, он не ладил, не считая его бабушки.

– Что твоя семья думает о том, что ты решил быть торговцем сыром, а не виноделом? – поинтересовалась она, сделав глоток. Это и правда было очень хорошее вино. Она знала, что сансерское делали из винограда совиньон блан, но на вкус оно отличалось от новозеландских, к которым она привыкла. Те вина были не так уж и плохи, но это было более тонким; и более сухим, кстати. И более ароматным.

Он пожал плечами.

– Они об этом не думают. По крайней мере, теперь. – Макс говорил по-прежнему легко, но что-то в его глазах выдавало, что это не вся история.

– Сыр и вино – полагаю, они хорошо друг с другом сочетаются, – упорствовала Габи.

– Так и есть. Но, видишь ли, не этим моя семья занимается.

Она кивнула.

– Понимаю. Ох уж эти семьи, да?

– Ох уж эти семьи, – согласился он, улыбнувшись, и грусть, возникшая в его глазах, исчезла, как тень на солнце.

* * *

Обед был столь же восхитительным на вкус, как и на запах: острый цыпленок с чесноком и уксусом с простым отварным рисом, салат с травами, который Макс подал в качестве первого блюда, и тающий во рту крем-карамель, приготовленный им на десерт, со свежими взбитыми сливками. И конечно, сыр, который он подал на французский манер, между основным блюдом и десертом, был превосходен. Всего было четыре сорта, каждый из разных регионов Франции: слайсы сливочного голубого сыра из Оверни, пикантный мюнстер с мытой коркой из Эльзаса, свежий козий шавиньоль в обсыпке из трав из Луара и восхитительный маслянистый сыр из овечьего молока оссо-ирати из страны Басков и Беарна. Прекрасно подобранные и разнообразные по вкусу. Макс назвал это мини Tour de France. Он подал сыр с великолепным бургундским пино нуар. И потом, после десерта, они переместились на диван с куантро, которое, по словам Макса, должно было завершить обед. Габи поддразнила его, заметив, что если он пытается ее напоить, то должен знать, что она умеет пить лучше иного мужчины, и он рассмеялся и поцеловал ее, добавив:

– Значит, должно быть, правду говорят: путь к сердцу женщины лежит через ее желудок, судя по тому, как тебе понравился приготовленный мной обед!

– Я думала, обычно так говорят о пути к сердцу мужчины, – парировала она, уютно устроившись в его объятиях, – но твоя еда очень хороша, надо отдать тебе должное! – Она весело подтянула пояс своей вельветовой юбки, добавив: – Мои предки-крестьяне с обеих сторон семейного древа не одарили меня особой стройностью, зато передали важное умение отлично обращаться с вилкой. – Французы говорят: avoir un bon coup de fourchette, что дословно можно перевести как «хорошо владеть вилкой» и что в переносном смысле означает: ты наслаждаешься едой, имеешь хороший аппетит и ценишь вкусные блюда.

– Думаю, твои предки-крестьяне передали именно то, что нужно, – выдал своё мнение Макс.

– А что насчет тебя? Что тебе передали твои предки-аристократы, жившие в замке? – поинтересовалась она. – Очевидно, не неприязнь к потомкам крестьян.

Он засмеялся.

– Мои предки не были аристократами, лишь виноградарями с долгой памятью и еще более долгими обидами. Как и крестьяне, в общем-то.

Габи тоже зашлась смехом.

– Так они передали тебе свои воспоминания и обиды?

– Нет. – Он одарил ее стремительной улыбкой. – Ну, по крайней мере, я стараюсь их не перенимать.

– Откуда взялась твоя любовь к сыру, если не из семьи? – спросила она.

– Я не говорил, что она взялась не из семьи. У нас дома всегда имелся хороший сыр. А в какой французской семье его не было? Но желание стать торговцем сыром возникло у меня, когда я ходил с бабушкой на Salon de l’Agriculture. – Габи знала, что salon представлял собой ежегодное мероприятие в Париже, которое проводилось уже более ста пятидесяти лет; оно было самой значимой выставкой сельского хозяйства в мире. – Мы побывали в секции, где были представлены сыры со всего света, – продолжил Макс, – и там были