Оставить на память - Лина Ласс

того кокона обид, которым он её окружил. Она так долго мечтала вырваться из под его гнёта, делать, что пожелает, творить и мечтать. И Генри помог ей вернуть немного самоуважения. Ночью она видела себя его глазами — страстная, уверенная, берущая то, что пожелает. Но была ли она ему настолько благодарна за это, что готова была вновь связать себя какими-либо обещаниями?

Она не думала, что сможет так быстро довериться другому мужчине или вообще захотеть близости. В последний год она испытывала ужас при мысли, что муж займётся с ней сексом. Он не раз брал её силой во время ссор, а в последние дни, когда Ника строила из себя покорную жену, она испытывала отвращение в постели — от своего притворства, от его прикосновений, от его запаха.

Но сегодня всё было по-другому. Она буквально ожила в руках Генри. Его губы и пальцы открыли новые горизонты её чувственности, заставили вновь вспомнить о том, как горяча может быть кровь, как безумно может быть желание обладать и отдавать.

Генри поставил перед ней дымящуюся чашку и тарелку с подогретым мясом. Аромат крепкого кофе тут же окутал её, немного успокоив мандраж. Войт сел напротив, но не спешил приступать к завтраку. Он ощущал её тревогу и давал ей время собраться с мыслями. Хотя единственное, что он хотел сделать, войдя в дом — это сорвать с неё одежду и, повалив на диван, вновь заняться с ней любовью. Он ещё не насытился ей, не испил до конца.

Утром, проснувшись в её объятиях, он не спешил покидать постель. Прислушиваясь к её ровному дыханию, он вглядывался в чистое юное лицо. Вспоминал, как целовал эти пухлые губы, как этот рот издавал стоны наслаждения. Он впитывал её аромат, при этом ощущая невероятное спокойствие. Этого он и искал, пытаясь скрыться ото всех в Норвегии, но нашёл только в объятиях рыжей красавицы.

Но что ждёт их дальше? Что скажут, посмотрев друг другу в глаза сегодня. Ещё вчера утром, он не думал, что к вечеру их обоих захватит страсть. Он жаждал только поговорить с ней, но обстоятельства повернулись таким образом, что свели их вместе, сначала обнажив души, а затем тела.

Но что чувствовал он? Желание? Несомненно. Влюблённость? Не похоже. Это чувство было чем-то более зрелым. Генри доверился ей, а Ника ответила ему тем же. Слабость, проявленная обоими, бросила их друг к другу, подарив одну из лучших ночей в его жизни. Ему не хотелось её отпускать. Это было невероятно, но всего за день она влилась в его жизнь, заполнив пустоту внутри, от которой он долго пытался избавиться. Он видел её за своим столом, с улыбкой смотрящей томным взглядом, на кухне, моющей посуду, на кровати, стонущей от оргазма, и понял, насколько сильно ему хочется видеть её в своей жизни. В любой роли, которую она бы выбрала сама — подруги, любовницы… жены?

Эта мысли ошеломила, напугав его. За всё время, что он встречался с самыми потрясающими женщинами, о которых грезили миллионы, он даже не помышлял о браке. Но это рыжеволосая богиня сама того не ведая привела его к подобной мысли. Не из-за того ли, что в нём проснулось упрямое чувство собственничества? Он как капризный ребёнок не желал отпускать то, что пришло в его руки. Но видя сейчас её растерянность, он усомнился в том, что их желания могут совпадать. Ведь то же самое делал её муж, привязав к золотой клетке? Присвоил Нику как вещь, не желая делить её ни с кем, и от чего она так отчаянно бежала. Он не хотел поступить с ней так же жестоко. Она заслужила свободы и права выбора.

Ника не притронулась к тарелке, но сделала пару глотков кофе, прежде чем заговорить.

— Эта ночь… — она провела рукой по волосам. — Мне и правда было очень хорошо.

Ника несмело взглянула на Генри. Он тоже не прикоснулся к завтраку, держа в руках чашку с кофе, и внимательно, ловя каждую деталь, смотрел на неё. Его лицо было напряжено — он чувствовал её колебание, и ему это не нравилось.

— Но?

Ника удивлённо вскинула брови.

— Всегда есть но, не так ли? — произнёс он твёрдым голосом.

Её задел такой тон. Как не обидеть его тем, что она сейчас скажет? В любом случае, лгать ему она бы не посмела.

— Да, есть, — она со вздохом опустила голову, больше не решаясь посмотреть на него. — То, что было между нами — это было прекрасно. И это было очень важно, по крайней мере для меня. Но… — она запнулась. — думаю, нам не стоит продолжать.

— Хочешь сказать, что жалеешь?

— Никогда! — она распахнула на него свои глаза. Хотелось обнять его, чтобы почувствовать его поддержку. Он не осудит, он поймёт. — Это правда. То, что я сказала тебе ночью. Я безумно тебе благодарна. Давно не чувствовала себя такой… живой! Но я не знаю, что меня ждёт. Сегодня-завтра или через месяц мне придётся уехать. У меня появилась надежда восстановить свою жизнь с нуля. Но ты… — Ника даже задержала дыхание. — Ты, Генри, не входил в мои планы.

Уголок его плотно сжатых губ дёрнулся.

— Было бы лучше, если бы мы оставались соседями, — продолжила Ника. — Но случилось то, что случилось, и мне ни капельки не жаль. Я сохраню на память эту ночь, и, думаю, так будет лучше.

Он молчал. Сложив руки на груди, Генри сидел неподвижно, уставившись в никуда. Он ожидал услышать от неё нечто подобное, но был совершенно к этому не готов. В груди больно кольнуло, но он больше не чувствовал пустоты внутри. Ника и исцеляла его и причиняла боль.

Он не входил в её планы.

Если подумать, она тоже не вписывалась в программу посещения норвежских островов. Однако, вот они оба здесь.

— Ты веришь в судьбу? — он мягко улыбнулся ей.

— Не знаю, — Ника немного расслабилась, увидев на его лице улыбку.

— Что, если наша встреча не случайна? — он вскинул руку. — Я не говорю о сказках со счастливым концом, где двое, встретившись, в конце живут долго и счастливо и умирают в один день. Нет, не верю я в такое. Но в то, что судьба сводит их вместе для того, чтобы они друг другу что-то вручили, какой-то дар. Не материальный, нет. Что-то, что в дальнейшем повлияет на всю их жизнь, откроет новое или напомнит о давно позабытом. Вот в это я верю. Ты благодарна мне, но ведь и я тоже. Я приехал сюда