Сладкая месть под Рождество - Морган Элизабет

Зовите меня Эбби, пожалуйста, обычно говорю я. Эбби – позитивное имя. Милое имя. Оно ассоциируется с блестками, розовым цветом и солнечными днями.

Но как он произнес его? Я готова и промолчать. Срываясь с его губ, оно звучит обольстительно.

Боже, я думаю, что могла бы промолчать насчет многого, что делал бы или говорил такой мужчина.

– Да, – говорю я. Соблазнительная улыбка уже на моем лице, а глаза с накладными ресницами и тушью в полной боевой готовности. – Дэмиен?

Он кивает, а потом помогает мне подвинуться ближе к столу и возвращается на свой стул. Он снова улыбается, и меня пронимает до глубины души. Дэмиен улыбается так, будто рад видеть меня и счастлив, что я пришла.

– Приятно наконец познакомиться с тобой, – говорит он все с той же улыбкой.

У меня начинает стыть в жилах кровь от ужаса, что он узнал меня.

Что ж, блин, не очень-то надежный был план.

Но прежде, чем я успеваю открыть рот и начать объяснять, он продолжает:

– Было приятно болтать с тобой в сообщениях, но встретиться лицом к лицу всегда гораздо лучше. К тому же ты так же великолепна, как на фото в профиле, – говорит он, и его улыбка становится шире, когда он осматривает ту часть меня, которую видно над столом.

Ой.

Ой.

Он не имеет в виду, что ему приятно познакомиться со мной, потому что он слышал про меня от Ричарда. Он имеет в виду, что рад видеть меня после всех наших сообщений, которыми мы обменивались целую неделю с тех пор, как вселенная дала мне ответ и свела нас вместе.

Еще бы!

Черт, если план окажется рабочим, мне нужно сохранять спокойствие и перестать крутить в голове мысли. Нужно сосредоточиться на конечной цели. Я сегодня весь день нервничала. Если честно, я переживала почти целую неделю, с тех пор как проснулась с жутким похмельем и осознала, что прошлая ночь не была страшным сном. С тех пор как проснулась опухшая, чувствуя себя отвратительно и отрыгивая картошкой фри и вином, и увидела блокнот со списком пакостей и планом мести.

А когда я посмотрела в зеркало тем утром, собираясь почистить зубы и попытаться прожить этот день, то не узнала себя.

Темные волосы, опухшие глаза, скучная, но удобная пижама, повисшая на теле. На теле, которое я годами истязала тренировками и диетами, чтобы вписаться в стандарты, которые, как я думала, обеспечат мне будущее мечты.

Я прильнула к зеркалу, театрально раскрыв глаза пошире, и попыталась увидеть прошлую себя, которая куда-то исчезла. Девушку, которой я была до Ричарда – беззаботной, веселой, способной завоевать любого мужчину, наплевав при этом на то, что о ней думают окружающие. Этой девушки больше не было.

На месте ее была… пустая оболочка женщины, которую я с трудом могла узнать. Блеклая и лишенная индивидуальности.

Несколько месяцев назад я читала статью о том, как мир лишается ярких красок. Интерьеры, дизайны, одежда – все становится нейтральным и сдержанным. Я помню, что подумала, как это грустно. Я помню, что окинула взглядом свою квартиру – мой розовый девчачий рай, куда Ричард толком и не входил никогда, – и радостно подумала, что это не про меня.

Но я лгала самой себе.

Я сама превратилась в нечто потускневшее, стандартное и… скучное.

Настолько, черт побери, скучное.

Раньше я была веселой. Я беззастенчиво была самой собой. С розовым цветом, блестками и радугами, не потому, что хотела соответствовать какому-то образу, а потому, что это и была настоящая я. Так с какой стати я должна прятать себя? Почему не должна, размахивая флагом, показать всему миру, какая я на самом деле? Со временем я возвела стену между моим самовосприятием и оценкой других людей, не подпуская близко к себе их мнения и суждения.

Защищала себя.

А потом Ричард вскарабкался по этой стене, отравил мое видение себя и стал подгонять под свои стандарты.

И ему все равно было мало.

Нет, в самом деле, каким больным нужно быть? Чтобы потратить столько времени и энергии, пытаясь изменить другого человека, вылепливая из него что-то новое, при этом отдавая себе отчет в том, что он все равно никогда не будет таким, каким ты хочешь?

Мне кажется, именно эта мысль заставила меня вспомнить о себе и начать восстанавливать стену в то утро, пока я смотрела на себя в зеркало.

И теперь эта стена не просто закрывает меня от мнения других насчет того, какой я должна быть. Она также сдерживает чувства, эмоции и нравственные убеждения, которые могут помешать мне осуществить мой план мести.

Я качаю головой, застенчиво и мило улыбаюсь, мыслями возвращаясь в ресторан к мужчине напротив.

– И ты тоже. Я с нетерпением ждала всю неделю.

Он улыбается мне в ответ, принимая слова за чистую монету.

– Прости, что не получилось встретиться раньше. На работе дурдом, столько дел нужно закрыть до конца года, – говорит Дэмиен.

– Ничего страшного, я…

Я чуть не говорю ему, что все знаю и прекрасно понимаю. Чуть не проболталась о том, насколько хорошо мне известна работа адвоката и даже его фирма.

К счастью, к нам подходит официант и не дает мне накосячить.

– Могу ли я предложить вам напитки для начала? – спрашивает он с планшетом в руках, готовый записать наш заказ.

Дэмиен отвечает первым.

– Бутылку шампанского и два бокала, – говорит он.

Моя внутренняя богиня в восторге хлопает в ладоши, потому что она обожает шампанское. Я считаю, что именно оно делает вечер по-настоящему особенным. Разумеется, Ричард редко заказывал его, полагая, что выход куда-то вдвоем «не достаточный» повод для празднования.

И неважно, сколько раз я говорила ему, что заплачу за шампанское и что всегда достойный повод отпраздновать, что мы живы, здоровы и влюблены. Он никогда не соглашался, и я в итоге сидела, нехотя потягивая воду.

И, как бы мне ни хотелось выпить игристого и уж тем более дорогого и изысканного шампанского, которое наверняка подается в роскошных хрустальных бокалах, из которых пили знаменитости вроде Риз Уизерспун и Люка Уилсона, пора приступать к реализации первого пункта в моем плане.

Я протягиваю свою руку с ногтями, покрытыми ярко-розовым гель-лаком (я покрасила их в среду – никаких больше скучных нюдовых оттенков и французского маникюра!) и нежно дотрагиваюсь до его запястья. Отрепетированным движением едва заметно прикусываю губу, чтобы выглядеть слегка возбужденной. Он смотрит, как мои зубы впиваются в губу, и от меня не ускользает едва уловимый проблеск желания