Сладкая месть под Рождество - Морган Элизабет

лучше сменить тон, перестать проявлять неуважение к людям в этом офисе и начать уже выигрывать гребаные дела. Прекрати трахать свою помощницу, а вместо этого лучше подумай о клиентах.

Я смотрю на него в упор и, кажется, вижу, как он скукоживается от смущения.

Отлично.

Так и надо.

– А теперь, если ты не возражаешь, я уйду. Не забудь добавить к рабочему дню то время, которое потратил на споры со мной, и присмотри за долбаными практикантами.

Он краснеет еще больше, и я вижу краем глаза, что Мисти стоит неподвижно.

Но мне все равно, какая драма там развернется.

Мне нужно идти на свидание.

* * *

Телефон начинает звонить, как только закрываются двери лифта. Из меня вырывается стон, когда я вижу на экране имя своей матери. Закрываю глаза и раздумываю, стоит ли отвечать на звонок или лучше потерпеть ее раздраженный и беспокойный голос позже, слушая голосовую почту.

Это вовсе не значит, что я не люблю свою мать. На самом деле как раз наоборот. Просто она – любопытная и острая на язык американка кубинского происхождения, которая жаждет, чтобы ее единственный сын остепенился, и каждый наш разговор заканчивается ее словами о том, что я слишком много работаю.

В самом деле?

Возможно.

Но мне нравится моя жизнь, и я не вижу ни одной причины менять ее. И я уже раз сто ей говорил: дело не в том, что я не готов и не хочу остепениться, просто я не стану этого делать только потому, что она или кто-то еще считает, что мне уже пора. Это обязательно случится, когда я встречу ту самую, женщину своей мечты, мою вторую половинку.

– Привет, ма, – говорю я, зажав телефон между плечом и ухом, и нажимаю на кнопку лифта, чтобы спуститься на парковку.

– Он живой! – восклицает она, как будто в самом деле думала, что я мог умереть.

Я вздыхаю:

– Ма, мы же с тобой на прошлой неделе разговаривали.

– Но я звонила два дня назад, а ты не перезвонил.

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Лучше бы я выбрал слушать сообщения в голосовой почте, чем разбираться со всем этим прямо сейчас.

– Я же тебе написал, – говорю я, хотя прекрасно понимаю, что ей недостаточно сообщения о том, что я жив и просто завален работой.

Я хотел позвонить ей позже, но слишком увлекся одним громким делом и забыл. Лифт останавливается, издав сигнал, и я выхожу на этаже парковки, плотнее запахивая свою куртку, потому что меня встречает холодный ноябрьский воздух.

– Ты же не позвонил, Дэмиен. Я не слышала твой голос. Откуда мне знать, что это не какой-нибудь психопат, который убил тебя и отправляет мне сообщения?

Я вздыхаю, нажимаю на брелок, чтобы разблокировать машину, кладу свой кейс в багажник и открываю дверь со стороны водительского сиденья.

– Тебе нужно прекращать смотреть «Мыслить как преступник»[7], ма.

– Но этот парнишка Рид такой очаровательный!

Я задумываюсь над тем, стоит ли мне позвонить отцу, чтобы он проконтролировал, что смотрит мама, исключительно ради сохранения моего рассудка.

– Ты просто так звонишь? А то у меня планы, – говорю я, вставляя ключ в зажигание, и завожу мотор.

Мой телефон подключается к блютусу, я слышу ее голос через динамики и могу спокойно бросить мобильник на пассажирское сиденье и откинуться на спинку кресла.

– Планы?

Ее голос взмывает вверх с вопросительной интонацией, и в ту же секунду я жалею, что вообще заикнулся об этом. Я совершил серьезную ошибку, дав ей знать, что иногда могу не только работать и сидеть дома в ожидании выхода на работу.

К сожалению, я не могу забрать свои слова обратно и избежать этого разговора, поэтому и не пытаюсь.

– Да, ма. У меня свидание через… – Я поворачиваю запястье, чтобы посмотреть на часы. – Тридцать минут.

– Свидание!

Мама в эйфории.

Еще одна ошибка.

Почему я не сказал, что у меня деловая встреча или типа того? Билеты на игру или запись к парикмахеру. Или вообще что угодно, кроме долбаного свидания.

– Да, и будет плохо, если я опоздаю.

– Да, ты прав, не стоит, – говорит она, и на секунду мне кажется, что есть надежда обойтись без… – Ты меня познакомишь с этой девушкой? Может, в следующем месяце, когда я приеду?

Вот это новости. Зато можно легко сменить тему разговора.

– А когда именно ты приезжаешь?

В машине наконец стало тепло, я поворачиваю кондиционер к себе и пытаюсь отогреть руки.

– Мы с твоим отцом приедем в город повидать тебя после Рождества. Не хочу всей этой предпраздничной суеты, все куда-то летят в это время, поэтому мы навестим тебя после Сочельника. Я очень хочу увидеть своего сыночка.

– Конечно, – говорю я. – Но почему бы мне не приехать к вам? Ты же не любишь мороз, а сейчас здесь охренеть как холодно.

– Дэмиен Мартинес, следи за языком, – говорит она, и я закатываю глаза. Мне сорок с лишним, а мать до сих пор делает мне замечания по поводу моих выражений. – Если я к тебе приеду, то смогу убедиться, что у тебя полный холодильник и дома чисто. Я уверена, что у тебя в шкафах черт ногу сломит с тех пор, как я заглядывала в них в последний раз.

Неправда, ведь она выкинула две трети моих вещей в припадке расхламления, когда приезжала в прошлый раз. А поскольку я не любитель ходить по магазинам, то так и не купил ничего вместо тех вещей.

– В моих шкафах все ровно так, как ты видела полгода назад, и в холодильнике у меня нормально.

– Если я приеду, то заполню морозилку и приготовлю твое любимое… – она делает паузу и продолжает: – Тамале[8]. Я приготовлю их, чтобы отметить праздники, и заморожу, чтобы у тебя всегда была домашняя еда в холодильнике.

– Это необязательно, мам.

Я пытаюсь сопротивляться, хотя знаю, что это бесполезно.

– Обязательно. Я твоя мама, и ты любишь тамале. Это мой долг.

Она права, я люблю ее тамале, но не до такой степени, чтобы она почти два дня готовила у меня на кухне, жалуясь на то, сколько с этим блюдом возни и пытаясь заставить меня и отца помогать ей.

– Так насчет девушки, – начинает она, и мне вдруг хочется задержаться в разговоре о моем беспорядке в шкафах и дрянной еде в холодильнике.

– Мам, пожалуйста. Это всего лишь первое свидание. Возможно, там ничего и не сложится.

Я слышу разочарованный вздох, который она издает каждый раз, когда вспоминает, что ее сын