Из рода волхвов - Мирослава Раевская

от странно-знакомого чувства, из-за которого сердце вновь отчаянно забилось в груди. Она не успела осознать происходящее до конца, когда крепкие мужские руки разжались — и ей позволили выскользнуть на волю.

Волхв выглядел несколько растерянным и, окинув её непонимающим взглядом, тихо проронил:

— Так ты не из «Велесова братства».

Веселина взбешенно сжала зубы и, зачерпнув горсть снега, совершенно бесстрашно бросила ему в лицо. В ответ же получила искреннее удивление в серых глазах. Вот, значит, что он искал на её шее! Какими бы дремучими не были жители Берёзовки, но о зверствах последователей «Велесова братства» слухи доходили даже до них. Чего только они не творили — целые города истребляли, сёла потехи ради сжигали, монстров плодили. И у каждого из них были метки на загривке в виде четырёх змеиных голов. В простонародье символ звали Змеевиком, и из-за деяний Змееголовых за ним, к сожалению, закрепилась дурная и пугающая слава.

— Не смей меня к этим извергам причислять, — зашипела Лина и холодно добавила: — А ежели волхву княжескому так интересно, куда я на ночь путь держала, то скажу, так и быть. На капище богини Макошь сходить хотела. Или нынче и это запрещено?

Незнакомец отвёл взгляд, скрывая мелькнувшую в нём вину. По всей видимости, её разозлённый вид застал его врасплох. Но он тут же, одумавшись, приосанился и, сложив руки на груди, с подозрением поинтересовался:

— Так значит, своё происхождение ты больше не отрицаешь. А до этого чего ерепенилась?

— Не отрицаю, потому что моё происхождение объяснить сложнее, чем осознать, — отозвалась Веселина, глядя на него исподлобья. — Я не волхва. И не человек. Никто из них.

Воин замер и окинул её внимательным серым взглядом, в котором читалось неверие. Он наклонился к ней так, чтобы лица оказались на одном уровне, и усмехнулся.

— Врёшь, — сказал волхв. — Полукровки не рождались со времён смерти Радовида. Ни один человек не захотел бы связать свою судьбу с волхвом.

— За себя говори, а других не приплетай, — ощерилась Лина и вдруг добавила, непонятно зачем: — Я видения вижу. Не знаю, простые ли это сны или же что-то большее. Но от них голова болит, а легче становится только на капище. Потому туда и шла.

Веселина не понимала, почему вдруг решилась открыться этому незнакомцу. Может быть, она впервые в жизни нашла того, кто мог бы понять одну половину её противоречивой натуры, а может быть, что-то в глубине души просто отчаянно тянулось к нему. От него веяло силой, которая способна ломать чужие шеи и крошить кости, и это внушало лёгкий страх. Но ещё — интерес. К тому же, сейчас она была в невыгодном положении, а потому утаивать от него правду — глупое решение.

— Если ты не врёшь мне… И в действительности являешься ведающей, — задумчиво проговорил волхв. — Значит у тебя редкий дар. Волхвы, способные видеть сквозь время и пространство, давно не появлялись на свет. По крайней мере, так мне говорили старейшие. Получается… ты у нас девочка особенная?

Он вдруг повеселел и, улыбнувшись, внезапно предложил:

— Ну, раз уж мы оба не спим, то, быть может, сходим вместе на капище? Заняться мне нечем, а ты девица презабавная.

— А ты мне там зачем? — ворчливо брякнула Лина. — Я тебе не скоморох — развлекать шутками и анекдотами не буду.

Юноша разочарованно пожал плечами и, поправив свой плащ, демонстративно развернулся. Но перед этим нарочито раздосадовано сказал:

— Ну, тебе виднее. Только вот мы когда через лес ваш ехали — на целую стаю упырей наткнулись, — он невинно улыбнулся. — Ты там аккуратнее, а то мало ли чего.

У Веселины от ужаса волосы на затылке дыбом встали. Она никогда настоящих упырей не видела, но некоторые охотники иной раз рассказывали страшные сказки о свирепых чудовищах, которые пили людскую кровь, а после жрали и голодали тела. Поговаривали, что они настолько уродливы, что от одного их вида можно было отправиться к праотцам.

— Погоди-ка! — встревоженно пролепетала она и торопливо схватилась за плащ. — Может… может, ты со мной всё-таки? Я тут подумала, что вместе будет веселей. Да и теплее. Ну, вдвоём.

Последняя фраза прозвучала как-то уж дюже неприлично, поэтому Лина смущённо спрятала глаза, не желая видеть лукавую ухмылку на мужском лице. Она лишь дёрнула его за полы плаща и нарочито небрежно поинтересовалась:

— Ну, так что, пойдёшь или нет? Решай скорее, голова болит.

— Чудная ты, однако. Ладно, пойдём.

До холма, на котором располагалось капище, они шли в неловкой тишине. Веселина тревожно оглядывалась по сторонам, впервые в жизни испытывая страх перед темнотой. Раньше она часто бегала на капище по ночам, особенно жарким летом, когда спалось там хорошо и сладко. Но теперь ей казалось, что всюду маячили какие-то жуткие изломанные тени, которые хотели выпрыгнуть на неё из густых ельников. И Лина не могла спрятать свой очевидный испуг даже под насмешливым взглядом волхва.

— А тебя как звать-то? — вдруг поинтересовался он, когда они стали взбираться на холм, пытаясь нащупать под глубокими сугробами дорожку. — Меня Яном мать нарекла.

— Веселина, — тихо отозвалась она и громко ойкнула, когда нога по колено увязла в снегу. — Вот зараза…

— Что-то невесёлая ты какая-то для такого имени, — засмеялся Ян и одной рукой вытащил её из сугроба.

— Уж извините, какая уродилась!

Как-то так они и подошли к капищу, минуя деревянные колья, служащие заграждением. Когда их взгляду предстал нежный лик богини Макошь — они оба в немом почтении склонили головы. Её величественное изваяние смотрело мимо них, на восток, туда, откуда утром поднималось солнце, а на ладонях у неё был изображен знак засеянного поля.

— Прости, что тревожим тебя ночью, прядильщица судьбы Макошь, — тихонько сказала Лина и присела подле алатырного камня, куда обычно подношения складывали. — И не гневайся на нас.

Ян умостился рядом с ней. На капище было теплее, чем за оградой, и Веселина восприняла это за знак свыше — великая мать не против их общества. Богиня, наверное, уже привыкла к её ночным визитам, а потому не злилась тому, что в этот раз она не соизволила принести ей хоть какое-нибудь подношение. Зато мужика, как говорится, привела. Нехорошо как-то вышло.

— И часто ты сюда ночью ходишь? — вдруг поинтересовался волхв.

— Всегда, когда снится что-то странное. Голова в такие моменты обычно болеть начинает, а здесь чуточку лучше становится, — сказала Лина и поинтересовалась: — А вы узнали что-нибудь про хворь? Как лечить-то её?

Ян невесело хмыкнул, дёрнув уголком губ, и покачал головой. Стало быть, ничего они пока не узнали.

— Думаю,