Ровно в полдень - Робертс Нора

— О чем тогда говорить?

— Миксы могут устроить из этого разбирательство с привлечением специалистов из отдела внутренних расследований.

— Если они это сделают, мы будем стоять на своем. Не беспокойся из-за меня — я вполне способна справиться с этой ситуацией.

И все же он беспокоился. Даже когда набирал номер, чтобы сделать тот самый звонок, он продолжал беспокоиться.

Перед встречей у Фиби выпала свободная минутка, и она смогла понаблюдать за Арни Миксом сквозь одностороннее зеркало. На лице Микса не было заметно ни малейших признаков тревоги. Он казался совершенно беззаботным и уверенным в себе. Этакое наплевательское отношение человека, который не сомневается в том, что любой его поступок сойдет ему с рук.

Он знал, что за ним наблюдают — по крайней мере, могут наблюдать из другой комнаты. Но ему было на это абсолютно наплевать.

Фиби снова вспомнила прикосновения его рук, его пальцы внутри себя, и от этих воспоминаний в животе у нее словно все перевернулось.

— Лейтенант, — в комнату вошла Лиз в сопровождении высокой, худощавой брюнетки. — Моника Витт из окружной прокуратуры. Лейтенант Фиби Макнамара.

— Лейтенант, — Моника пожала Фиби руку. — Как вы себя чувствуете?

— Уже лучше, спасибо. Я так понимаю, это вы будете вести дело в суде.

— Да, если нам удастся передать его в суд. У нас есть заявление Энни Утц и ее телефон, с которого действительно звонили в девять пятьдесят восемь. Но мы не можем увязать это с Арни Миксом. Звонок был сделан на телефон, который затем выбросили, а проследить его владельца нам не удалось. Иными словами, у нас нет никаких доказательств того, что именно Микс напал на вас.

— У вас есть мотив. Вы знаете, что он мог это совершить — с учетом его угрожающего поведения и отказа подчиниться вышестоящему офицеру.

— Этого недостаточно, чтобы обвинить офицера полиции в нападении, а также угрозе физического и сексуального насилия. Нужны более веские доказательства.

В комнату вошли два человека. Узнав лейтенанта того отдела, где служила Лиз, Фиби кивнула ему в знак приветствия. Внешность второго однозначно указывала на то, что это был отец Арни Микса.

Микс-старший отличался от сына более плотным телосложением, четко очерченной челюстью и жестким выражением глаз. Тем не менее семейное сходство было налицо. Невзирая на его величественную походку, было видно, что в душе у него кипит еле сдерживаемое негодование.

— Лейтенант Энтони и сержант Микс также будут присутствовать на допросе.

— Что ж, можем начинать. — Лиз распахнула дверь и придержала ее, приглашая Фиби войти.

— Когда с моего сына снимут обвинения, — заявил Микс-старший, шагнув наперерез Фиби, — и ему разрешат вернуться к работе, я сам займусь этим делом. Поверьте, лейтенант, вам это не сойдет с рук.

— Сержант, — рука Энтони легла на плечо Микса. — Вы здесь с моего любезного разрешения. Не стоит злоупотреблять этой любезностью.

Фиби спокойно обошла сержанта и направилась к комнате для допросов.

— Сын явно пошел в отца, — еле слышно шепнула она Лиз.

— Не обращай внимания, — посоветовала та. — Я поведу это дело.

— Помнится, мы это уже обговорили.

— Дружеское напоминание, — с этими словами она вошла в комнату.

Арни Микс удостоил Лиз одним-единственным взглядом, отметила про себя Фиби. Зато на нее он смотрел, не отрываясь.

— Начнем, — сказала Лиз, с улыбкой кивнув троице у стола. Затем она включила диктофон и зачитала Арни его права. — Вам все ясно, офицер Микс?

— Я уже не первый год служу в полиции.

— Это означает «да»?

— Да, я хорошо знаю свои права. А вы напрасно встали с постели, — заметил он в адрес Фиби. — Лед и лекарства пошли бы вам только на пользу.

— Арни.

Арни лишь пожал плечами в ответ на негромкое предупреждение своего адвоката.

— Даже странно, что вы проявляете такую заботу, — заметила Лиз. — Насколько я знаю, вы не испытываете большой симпатии к лейтенанту Макнамаре.

— Я не очень-то воспринимаю ее как полицейского, — равнодушно бросил Арни.

— Что ж, к этому «не очень-то воспринимаю» мы еще вернемся, — улыбка на лице Лиз была все такой же легкой и непринужденной. — А пока продолжим. Если не ошибаюсь, недавно у вас с лейтенантом произошла пара стычек, не так ли?

— Мой клиент намеревался подчеркнуть, что они с лейтенантом Макнамарой придерживаются разных точек зрения по целому ряду вопросов. Однако это нельзя считать мотивом для физического нападения. Недостаток свидетельств…

— Сейчас мы всего лишь обсуждаем проблему, — отметила Лиз. — Арни, вам не очень-то нравится лейтенант Макнамара. Это так?

Микс взглянул на Фиби со своей привычной ухмылкой.

— Так.

— Вам случалось назвать лейтенанта Макнамару сучкой?

— Я всегда говорю то, что есть.

— Значит, она сучка? — Заметив, что Арни лишь пожал плечами, Лиз кивнула. — Следовательно, вам не составило особого труда назвать вышестоящего офицера сучкой? А затем угрожать ей, когда она наложила на вас дисциплинарное взыскание?

— О том, что там были угрозы, мы знаем лишь со слов лейтенанта Макнамары, — вмешался юрист.

— Не только. — Лиз пролистала документы. — Есть еще свидетельство двух детективов, которые наблюдали за разговором со стороны и утверждают, что офицер Микс и в самом деле вел себя угрожающе.

— Это всего лишь их предположения.

— Арни, вы помните, почему вы оказались в кабинете лейтенанта Макнамары в прошлый вторник?

— Ясное дело. Она пыталась прикрыть свою задницу после неудачных переговоров с захватчиком заложников и обвинила во всем меня.

— В самом деле? — Лиз с наигранным удивлением взглянула в сторону Фиби. — Если это действительно было так, кому придет в голову обвинять вас в том, что вы назвали ее сучкой? Так почему бы нам не взглянуть на некоторые документы по этому делу, чтобы понять, что там произошло? М-да… Офицер отказался запрашивать группу поддержки. Офицер не вел журнал событий… Или вот еще: офицер обрушился на захватчика с угрозами. А как вам это? Офицер Микс пытался помешать лейтенанту Макнамаре вступить в переговоры с захватчиком заложников.

Откинувшись на спинку стула, Арни равнодушно бросил:

— Она может писать все, что угодно. Это не значит, что так оно все и было.

— На самом деле это выдержки из показаний свидетелей — как гражданских, так и офицеров полиции. Такое чувство, Арни, что вы пустили все под откос.

— Я держал ситуацию под контролем, пока она туда не влезла.

— Значит, вам нужно было еще немного времени, чтобы все уладить, но она помешала вам это сделать, — согласно кивнула Лиз. — Парень застрелился, и вас же во всем обвинили. А потом эта сучка отстранила вас от работы. Что ж тут удивляться, что вы захотели отплатить ей.

Арни улыбнулся и пренебрежительно махнул рукой в сторону адвоката, который пытался что-то сказать.

— Да помолчи ты. Она просто подзуживает меня, рассчитывая, что я скажу в ответ какую-нибудь глупость. А как насчет вас? — обратился он к Фиби. — Нечего добавить?

— Я вот как раз размышляла о том, что должна чувствовать в такой ситуации ваша жена. Взять хотя бы ваши шашни с Энни Утц.

Его губы вновь искривила нагловатая ухмылка.

— Энни — милашка, очень аппетитная девочка. Я и в самом деле флиртовал с ней, как, впрочем, и все парни в отделе. Но когда она стала меня домогаться, мне пришлось осадить ее. Должно быть, я здорово обидел ее, и она в отместку выдумала эту историю. Или же вы заставили ее солгать.

Фиби взглянула на Лиз.

— Беднягу окружают одни только сучки и лжецы. И как только ему удается дожить до конца дня?

— Как он вообще решается встать утром с постели? Значит, Энни лжет, когда утверждает, что у вас с ней были сексуальные отношения?

Арни снова оскалился:

— Я никогда не занимался сексом с этой женщиной.

— Неплохо, — подытожила Лиз. — Я бы даже сказала, великолепно, если учесть, что ваши отношения — по словам той же Энни — ограничивались исключительно оральным сексом. Значит, девчонка «домогалась» вас. Весьма забавно, если учесть, что в своем заявлении она использует ту же терминологию. Вы заявили ей о том, что лейтенант Макнамара домогалась вас, тогда как вы, будучи человеком высоконравственным, осадили ее. А она, обидевшись на вас, решила испортить вам карьеру. Да, парень, чувствуется, твоя жизнь стала настоящим адом из-за женщин. Должна признаться, я изо всех сил пытаюсь удержать себя от домогательств в твой адрес.