Фетиш - Тина Альберт

бесполезно – она никогда не поймет. Правда лишь сильнее разожжет пламя её ненависти.

– Но сегодня ты за всё заплатишь, – её губы искривляются в зловещей усмешке.

Я в ужасе наблюдаю, как Моника достает канистру. Первые капли бензина падают на пол, и едкий запах мгновенно наполняет комнату. Она двигается медленно, словно исполняя какой-то жуткий ритуал, методично поливая пространство вокруг меня. Бензиновые лужи поблескивают в тусклом свете единственной лампочки, а от испарений начинает кружиться голова.

– Знаешь, – она отступает, склонив голову набок, как художник, оценивающий свое творение, – я долго думала, как именно тебя убить, перебрала множество вариантов. – Её пальцы нервно теребят зажигалку. – Яд? – она морщится. – Слишком просто. Пуля? – качает головой. – Слишком быстро. Слишком милосердно.

Моника делает ещё один шаг назад, и свет падает на её лицо, искажённое злорадным удовлетворением.

– А потом меня осенило. Ты должна гореть. Медленно. Мучительно. Чувствуя, как пламя пожирает тебя дюйм за дюймом. – Она делает ещё шаг назад. – Точно так же, как сгорела моя жизнь после того, как в ней появилась ты.

Я дергаюсь в путах, но веревки только сильнее впиваются в кожу.

– Моника, стой! Ты же не убийца! – мой голос срывается на крик. – Подумай, что ты делаешь!

Она достает из кармана зажигалку. В тусклом свете склада металл тускло поблескивает. Щелчок. Маленький язычок пламени танцует в её руке, отражаясь в расширенных зрачках.

– Прощай, сука, – шепчет она и бросает зажигалку.

Время замедляется. Я вижу, как огонек описывает дугу в воздухе. Как касается бензиновой лужи. И как пламя мгновенно охватывает пол, устремляясь ко мне по огненным дорожкам.

Жар. Невыносимый жар приближается со всех сторон. Дым начинает есть глаза. Я кричу, но мой крик тонет в реве пламени…

Сквозь пляшущие языки пламени вижу, как Моника разворачивается и неспешно уходит, словно наслаждаясь последним актом своей мести. Огонь подбирается всё ближе, дым забивает лёгкие. Я извиваюсь на стуле, пытаясь освободиться, но веревки держат крепко. От жара по лицу течет пот, смешиваясь со слезами.

– Помогите! – кричу я, но голос срывается в хрип. – Кто-нибудь!

Пламя уже лижет ножки стула. Дым становится невыносимым, каждый вдох – пытка. В глазах темнеет, сознание начинает уплывать.

"Неужели это конец?" – проносится в голове.

Сквозь треск огня и шум в ушах слышу какой-то звук. Крики?

– Одри! Одри, где ты?!

Этот голос… Я знаю этот голос…

– Дэйв… – шепчу непослушными губами. – Я здесь…

– Держись! – его крик пробивается сквозь рев пламени.

Слышу грохот – кажется, он выбивает дверь. Перед глазами всё плывет, легкие горят от нехватки кислорода. Последнее, что различаю сквозь дымовую завесу – его силуэт, бросающийся ко мне через огонь.

– Я здесь, малышка, я с тобой, – его руки срывают веревки.

– Дэйв… – успеваю прошептать, прежде чем провалиться в темноту.

Чувствую, как он подхватывает меня на руки. Как прижимает к груди, закрывая своим телом от огня. Как бежит, пробираясь через пламя к выходу.

Прохладный ночной воздух бьет в лицо. Где-то вдалеке воют сирены. Я слабо кашляю, пытаясь вдохнуть.

– Тише, тише, – шепчет Дэйв, бережно укладывая меня на землю. – Всё хорошо. Я рядом. Ты в безопасности.

Его пальцы нежно гладят моё лицо, стирая копоть и слезы. Открываю глаза и встречаюсь с его взглядом, полным тревоги и любви.

– Как… как ты нашел меня? – мой голос хриплый от дыма.

– Я следил за тобой, – он крепче прижимает меня к себе. – Частный детектив, помнишь? А когда ты перестала отвечать на звонки… – его голос дрожит. – Я чуть с ума не сошел.

Вдалеке все громче звук сирен. Но я уже в безопасности. В его руках. Там, где всегда должна была быть.

***

Дэйв сидит рядом со мной возле больничной койки, его пальцы нежно поглаживают мою ладонь. Больничная тишина нарушается только мерным писком кардиомонитора и приглушенными голосами за дверью. Я смотрю в его усталое лицо, отмечая глубокие тени под покрасневшими глазами и трехдневную щетину. Он явно не спал нормально все эти дни. Внутри все сжимается от острого чувства вины, словно кто-то вонзает нож в самое сердце. Как я могла быть настолько слепой? Теперь, когда правда раскрыта, и оказалось, что это была Моника, а не Виктория, я чувствую себя не просто идиоткой, а предательницей. Моя одержимость безумной теорией о том, что Виктория жива, едва не разрушила всё, что у нас было с Дэйвом.

– Прости, – слова застревают в горле, словно острые осколки стекла. Я с трудом сглатываю, пытаясь справиться с подступающими слезами.

– За что, милая? – в его карих глазах появляется искреннее удивление, смешанное с тревогой. Он наклоняется ближе, и я чувствую знакомый запах его одеколона.

– За всё, – мой голос предательски дрожит. – За то, что не могла принять смерть Виктории. За то, что заставляла тебя снова и снова проходить через этот ад. За эти бессмысленные поиски, которые только бередили старые раны. И… – я делаю глубокий вдох, – за Джейсона.

Слезы обжигают глаза, прочерчивая горячие дорожки по щекам. Капля падает на белоснежное больничное одеяло, оставляя темное пятно. Я до сих пор не могу поверить, что после всего этого безумия Дэйв все еще здесь, держит меня за руку с такой нежностью, будто я – самое драгоценное, что у него есть.

– Одри, – он осторожно вытирает мои слезы большим пальцем, – прошлое остается в прошлом. Сейчас важно только твое здоровье. Я не позволю тебе снова себя винить. Тебе нужно восстановиться, набраться сил.

Киваю, пытаясь справиться с дрожью в руках. Больничная рубашка неприятно липнет к спине, а в голове все еще туманно от лекарств.

– Хорошо, – шепчу я, промокая влажные щеки краем простыни. – А что с Моникой?

– Её уже арестовали, – Дэйв присаживается на край кровати, успокаивающе сжимая мою ладонь. – Можешь больше не переживать.

– Так быстро? – недоверчиво хмурюсь я. – Как вам это удалось?

– Пришлось задействовать Ричарда, – его губы кривятся в усмешке. – Он написал ей, что безумно скучает и жаждет встречи. Она, как последняя дурочка, примчалась к нему через полчаса. Там её уже ждали.

– Господи, она оказалась еще глупее, чем я думала, – качаю головой, но осекаюсь на полуслове.

В дверном проеме появляется до боли знакомый силуэт. Сердце пропускает удар, а затем начинает колотиться как сумасшедшее. Нет, только не сейчас. Я не готова к этой встрече.

Джейсон. Монитор предательски учащает свой писк. Испуганно смотрю на Дэйва – он уже заметил незваного гостя. Его челюсти напряглись, а в глазах промелькнула та самая боль, которую я так боялась там увидеть.

– Если ты против… – начинаю я шепотом, стискивая его