Анна и Сергей Литвиновы - Эксклюзивный грех

– Он, тот парень, убил Шепилова? – горячо спросил, подавшись вперед, Дима. – Своими руками? – Теперь он почти верил в историю, рассказанную Желяевым: очень получалось складно. И еще Диме хотелось верить. Ведь если не неведомый пока “тот парень”, а Желяев был убийцей – зачем ему дурить Диме голову? Он мог бы просто шлепнуть его – и все.

– Своими руками, чужими… Не торопись, Полуянов, – покачал головой Желяев. – Давай я расскажу по порядку… Итак, дружба Шепилова и того парня (если их взаимоотношения, конечно, можно назвать дружбой) продолжалась и после того, как тот – а следом и Шепилов – перебрались в Москву. Тот парень продолжал оказывать нашему однокурснику разовые, но очень полезные услуги. Иногда помогал в приобретении контрольного пакета акций небольшой, но чертовски прибыльной фабричонки. Иногда – устраивал выгодный контракт на поставку для правительства партии компьютеров (естественно, по завышенной цене). Порой – просто сливал Шепилову инсайдерскую информацию… Все услуги того парня Шепилов щедро вознаграждал. Но теперь вознаграждал уже не наличными, а переводами на номерные счета в швейцарских банках… Номера этих счетов, кстати, у нас с капитаном Савельевым имеются.

Савельев улыбнулся и согласно кивнул.

– Вы, господин Желяев, прямо сказку какую-то рассказываете, – криво усмехнувшись, заметил Дима. – Братская дружба двух верных сынов отчизны!.. Почему ж в итоге дело кончилось убийствами?

– А Шепилов зарвался. И сам это прекрасно понимал… Потому он нас с Котовым и пригласил к себе за два дня до своей смерти. Мы двенадцать лет все вместе, втроем, не встречались, а тут, видишь ли, собрались.

Шепилов нам с Котовым и вывалил: “Я, мол, хочу попросить того парня об очень и очень важной для меня услуге. Дела мои, скажу откровенно, пошли не слишком хорошо. И чтоб их поправить, – сказал Шепилов, – я хочу выиграть тендер на освоение Энского месторождения. В документацию я уже пару миллионов баксов вложил, конкурсные документы подал. И если выиграю, то получу – в перспективе, конечно, – никак не меньше пятисот миллионов долларов…” Дима присвистнул.

– Вот и мы с Котовым примерно так же отреагировали, – кивнул Желяев. – Авантюра чистой воды! Не выигрывают наши миллионеры (даже долларовые миллионеры!) таких тендеров. Их выигрывают миллиардеры!.. А Шепилов свое гнет: “Я, – говорит, – знаю, что в тендерной комиссии голос того парня – решающий. И впервые за все годы буду просить его конкретно: или ты мне, парень, поможешь выиграть тендер – или все узнают, как ты довел Леночку до самоубийства. И о том, когда, за что и сколько ты получал от меня баксов, работая в Ленинградской мэрии. И о том, на какие счета в Швейцарию я переводил тебе деньги, и за какие конкретно услуги…” А потом Шепилов нам сказал:

"Чтоб я уютней себя на встрече с ним чувствовал, возьмите-ка документы, с тем парнем связанные… И если что со мной вдруг случится – тогда обнародуйте их. Чтоб не оказался тот парень ненаказанным, а я – неотомщенным…"

– Эти документы сохранились? – быстро спросил Дима.

– Будем считать, что да… – слегка загадочно ответил Желяев и продолжил свой рассказ:

– Тогда, в тот вечер, мы с Котовым, естественно, стали Шепилова отговаривать: ведь шантаж, да еще с такими завышенными требованиями – безумие чистой воды. Но переубедить его оказалось невозможно: большой бизнес научил Шепилова быть авантюристом. А иначе и не бывает: в бизнесе в России побеждают одни только сорвиголовы… Сколько времени? – вдруг, прервав самого себя, спросил Желяев у Савельева.

– Восемнадцать сорок пять, – не глядя на часы, ответил опер.

– Включай свою тарахтелку.

Савельев отложил автомат, взял лежавшую рядом с ним на диване милицейскую рацию. Включил – из нее немедленно донеслось неразборчивое бурчание.

– У нас осталось немного времени, – сказал, снова обращаясь к Диме, Желяев. – Но почти обо всем, что случилось после, ты знаешь сам… Два дня спустя Шепилова убили…

– Тот парень – неужели он убил Шепилова сам? Своими руками?

– Скорей всего – да, – кивнул Желяев. – Они, наверно, встретились в квартире Шепилова, один на один. Шепилов, что называется, сделал ему, как и собирался, предъяву. А тот решил проучить нашего “нового русского” старым как мир способом. Как учил его уму-разуму двадцать пять лет назад, в нашем студгородке, – кулаками. Ну, и не рассчитал своих сил, натренированных боксом и самбо. Скорей всего, я думаю, произошел несчастный случай: тот ударил, Шепилов упал и стукнулся виском о свой мраморный камин… Я всегда говорил: не доводят до добра эти камины в городских квартирах…

– Неужели ваш тот парень не оставил никаких улик?

– А даже если б оставил? Как ты себе представляешь расследование? Что, капитан Савельев (или следователь из прокуратуры) придет к тому парню, большому человеку, и попросит: “А не разрешите ли вы снять ваши отпечаточки пальцев? А не позволите ли вы отправить на экспертизу ваши костюмчики – а вдруг микрочастицы с них совпадут с теми, что обнаружены на месте убийства?.. Да и вообще – а есть ли у вас алиби на ту самую ночь?.."

– Хорошо: тот парень убил Шепилова. Но зачем же ему врачей-то убивать? Маму мою?

– Я думаю, он решил обрезать все ниточки, которые могли связывать его с Шепиловым. И с теми событиями, что произошли когда-то в нашем студгородке. Твоя мать видела его в тот самый день, пятнадцатого января семьдесят восьмого года, в день самоубийства – видела, как тот парень рыдал над трупом Ленки Коноваловой… А рядом с ним, между прочим, у трупа стоял Шепилов… А на следующий день после драки с Шепиловым он приходил к твоей матери и унижался, чтобы она не дала ход делу… К тому же сын Полуяновой – то есть ты – журналист. Того и гляди, она б тебе все рассказала. А ты копать бы стал, статейку тиснул – вот скандал… Впрочем, ты и без того стал копать – потому, Дима, они и тебя захотели убрать… И в конце концов изящно подставили тебя с Котовым. Одним выстрелом убили двух зайцев. И с депутатом, очень хорошо знавшим подноготную того парня, расправились – и тебя под статью подвели. Ты ведь мало того, что был в час убийства на месте преступления – у тебя и мотив имеется, чтобы Котова загасить. Ты ведь и сам, Дима, пожалуй, до сегодняшнего утра считал, что именно Котов виноват во всем. В том числе – в убийстве твоей матери. Значит, вот он, твой мотив: ты Котову за смерть матери мстил. У тебя ведь, поди, и статейка написана. Где-то лежит – в надежном месте. Статейка, в которой ты описываешь якобы преступления Котова… А, Дима?

Полуянов не сумел сыграть непонимание и неведение. Глаза его дернулись, выдавая журналиста с головой. Желяев усмехнулся: