Карен Робардс - Чужая жена

– Простите, но мне кажется, вам следует знать, что мы едем по неверной дороге. Если вы, конечно, везете меня домой.

– Я везу вас не домой.

– Да?

Ронни удивленно вскинула голову.

Между сиденьями лежала кучка скомканных бумажных полотенец со следами красной краски. Оказалось, что в отделении для перчаток Том Куинлан возит бумажные полотенца. В течение первых нескольких минут пути Ронни старательно стирала с кожи краску, не обращая внимания на дорогу.

– Угу.

– Почему?

В голове у нее пронеслись смутные образы: похищение и что-то еще худшее. Но она быстро отогнала их. Строго говоря, Ронни была знакома с этим человеком немногим более часа и знала только его фамилию и профессию. Однако она уже безгранично доверяла ему. Он выручил ее из беды, позаботился о ней, защитил от натиска прессы. “Наверное, – подумала Ронни, – так верят друг другу солдаты, вместе прошедшие через сражение”.

– Только что вы смотрели на меня как на нового Джека Потрошителя.

Он с улыбкой взглянул на нее, как бы радуясь тому, как точно прочитал ее мысли.

– Да, мелькнуло такое подозрение.

Она опять откинулась на спинку кресла. Прохладный воздух из кондиционера приятно овевал ее лицо.

Придорожные канавы с обеих сторон высохли и поросли сорной травой. Жара стояла уже давно, и даже листья на деревьях заметно пожелтели и поникли.

– Куда же, интересно знать, вы меня везете? Мне как-никак нужно принять душ и переодеться.

Бумажные салфетки Куинлана были пропитаны спиртом, отчего кожа на ногах Ронни пересохла и зудела. Впрочем, до конца оттереть краску с чулок ей так и не удалось.

– Как по-вашему, куда должна направиться эта банда шакалов?

– А-а…

Об этом Ронни не подумала. Седжли, семейное владение Ханнигеров, где они с Льюисом жили, когда приезжали в Миссисипи, уже наверняка окружено репортерами. Садясь в “Бьюик”, она невзначай обернулась и увидела, как они рассыпались по своим машинам. Несомненно, они помчались за ней вслед. Если Куинлан сумел от них оторваться – а она очень надеялась, что ему это удалось, – они помчатся в Седжли.

Наверное, они уже рыщут вокруг особняка довоенной постройки, шныряют по дубовой аллее… Окружающий поместье каменный забор не остановит и шестилетнего ребенка, тем более он не станет серьезным препятствием для неистовой толпы репортеров, жаждущих сенсации.

– Надо бы предупредить Дороти. – Ронни указала взглядом на висящий на крючке мобильный телефон. – Можно воспользоваться?

– Пожалуйста. Кто это – Дороти?

– Моя свекровь. Она сейчас в Седжли.

Она набрала номер.

– Ах да, бабушка.

После второго гудка трубку взяла Селма, женщина, с давних пор служившая в Седжли экономкой. Ронни знаком попросила Куинлана молчать.

– Селма, говорит миссис Льюис. Миссис Ханнигер дома?

– Нет, мэм.

Ронни тотчас предположила, что Дороти отправилась на обед к одной из своих многочисленных приятельниц. Тем лучше, пусть Селма первой сообщит неприятные новости ее суровой свекрови.

– Вы можете связаться с ней? Она не оставила вам номер телефона?

– Она у миссис Черри.

Гонория Черри была одной из самых старинных подруг Дороти. Семейство Черри, как и клан Ханнигеров, сколотило немалое состояние на табаке. Их гнездо находилось недалеко от Седжли, в Уэйвленде.

– Селма, будьте добры, позвоните ей и скажите, что на ярмарке какая-то женщина плеснула в меня краской, но я не пострадала. В Седжли наверняка вот-вот появятся журналисты. Мне хотелось бы предупредить об этом.

– Пусть она говорит, что ничего не знает, если ее будут спрашивать, – прошептал Ронни в ухо Куинлан. – И бабушка пусть отвечает так же.

– Селма говорит, репортеры уже звонят, – тихо сообщила ему Ронни, прикрывая ладонью трубку. – А у заднего крыльца стоит какая-то машина, и в ней никого нет.

– Наверное, кто-то уже добрался до дома и снимает его или ищет, у кого бы взять интервью. Передайте Селме то, что я вам сказал. Ей ничего не известно.

Ронни повторила слова Куинлана, Селма подтвердила, что она все поняла, и повесила трубку.

– Теперь надо звонить Льюису.

Ронни со вздохом набрала номер его сотового телефона и с облегчением услышала механический голос, сообщавший, что абонент временно недоступен. Когда Льюис узнает последние новости, он будет, мягко говоря, расстроен.

– Абонент компании “Белл Саут” не может вам ответить, – повторила она, имитируя интонации автоответчика, и набрала номер офиса Льюиса в Вашингтоне.

Когда секретарша Льюиса Мойра Адамс подошла к телефону, Ронни пересказала ей новости и попросила передать их Льюису при первой возможности. Исполнив эту неприятную обязанность, она отключила телефон и повесила его на крючок.

– И что же теперь? – обратилась она к Куинлану. – Домой ехать нельзя.

– Думаю, вам лучше всего поехать со мной.

Его глубокий голос как-то успокаивающе действовал на нее, хотя вообще ее раздражал южный акцент. Возможно, дело было в том, что специфический выговор появлялся у Льюиса, как только его самолет входил в воздушное пространство штата Миссисипи, а в Вашингтоне немедленно пропадал. Зимой, когда они с Ронни постоянно жили у себя в Джорджтауне, выговор Льюиса вовсе не выдавал его происхождения. Наверное, из-за этой особенности Льюиса южный акцент представлялся ей неестественным и у других.

– Это не годится, – все же возразила она. – Представьте себе, как за это ухватятся газеты. “Жена сенатора скрывается в доме политического консультанта!” Они представят дело так, как будто я сбежала с любовником!

В ее голосе звучала досада. Но Куинлан по-прежнему невозмутимо смотрел на нее.

– У меня квартира в Джексоне, и вы совершенно правы, везти вас туда не стоит. Хотя бы потому, что они туда рано или поздно тоже явятся. Я имел в виду дом моей мамы.

– Дом вашей мамы?

– Она живет под Де-Кальбом. Это милях в тридцати отсюда. Никому не придет в голову искать вас там. У вас будет возможность привести себя в порядок и передохнуть, а потом мы решим, как быть дальше.

– Так вы родились в Миссисипи?

Ронни сама не знала, что ее так удивило. Чтобы догадаться, что Куинлан – южанин, достаточно было раз услышать его голос. Но ей почему-то всегда казалось, что политические консультанты являются издалека. Они не сидят на месте, они вечно летают из города в город, из штата в штат, всякий раз они заняты в новой избирательной кампании. Трудно вообразить, что у такого человека есть корни, тем более в Миссисипи.

– Ну да. Я прожил тут почти всю жизнь. Кстати, я учился вместе с Марсденом в “Оул Мисс”. Один год мы даже жили в одной комнате.

Марсденом звали старшего сына Льюиса и его первой жены, Элеонор Праведной. Этот Марсден был на восемь лет старше мачехи.