Энн Стюарт - Повелитель тьмы

— Я люблю тебя за твое горячее верное сердце, за отважную чистую душу, за нежность и доброту. Да, я люблю тебя такой, какая ты есть, а значит, и за твою красоту тоже, хотя она для меня — не единственное и не самое главное твое достоинство. Красота? Я буду любить тебя, даже когда ты станешь морщинистой старухой.

— Я никогда не стану морщинистой старухой, — заверила его Клер. — Я останусь красавицей всегда, даже когда мне стукнет пятьдесят.

— Охотно верю, — согласился Томас. — А теперь позволь и мне спросить: почему ты полюбила меня? Только за мою силу?

— Конечно, нет, — ответила Клер, снимая травинки, прилипшие к ее платью. — Я долго думала об этом. Я люблю тебя за то, что ты умеешь держать меня в руках, независимо от того, нравится мне это или нет. Я люблю тебя за то, что ты не боишься моего брата, не боишься его колдуна, не боишься моих капризов. Но больше всего я люблю тебя за то, что у тебя такое красивое лицо.

Томас запрокинул голову и весело расхохотался, и его смех далеко раскатился по лесу, эхом отражаясь в стволах деревьев. Клер с интересом посмотрела на него и заметила:

— Я никогда не слышала, как ты смеешься. Теперь ты должен смеяться как можно чаще.

— А теперь садись вместе со мной на моего жеребца, — сказал Томас, вытирая заслезившиеся от смеха глаза. — Мой Паладин легко выдержит нас обоих. Не будем же мы до самого вечера дожидаться, соизволит вернуться твоя чертова кобыла или нет.

— Ты считаешь, что нам нужно спешить?

— Разумеется, миледи. Ведь нам надо срочно найти священника. Не знаю, как ты, но я забочусь о своей бессмертной душе. Мне не терпится получить благословение церкви на наш брак.

Клер посмотрела на Томаса своими зелеными глазами, в которых горел огонь чистого желания.

— Поедем искать священника, — согласилась она и первой направилась к лошади.

Они схватили ее прямо среди ночи — грубо, быстро. Элис слышала протестующие возгласы Мадлен, но на них никто не обращал внимания. «Меня ведут убивать? — растерянно подумала Элис. — Вот так, безо всякого суда, без приговора?»

Но она чувствовала себя слишком разбитой и уставшей, чтобы сопротивляться.

Они приволокли ее к роскошной походной палатке Ричарда, и один из рыцарей, лица которого Элис не успела рассмотреть, грубо втолкнул ее внутрь. Она влетела и растянулась на толстом ковре, устилавшем пол палатки, но тут же вскочила на ноги, не поднимая пылающих гневом глаз.

— А вот и моя маленькая сестренка! — раздался притворно-ласковый голос Ричарда.

Теперь она справилась со своими чувствами и могла поднять голову. Ричард сидел прямо напротив нее, откинувшись на мягких подушках. Его борода лоснилась от жира, потное лицо раскраснелось от выпитого вина. Воспаленные глаза с красными прожилками на белках смотрели злобно. Элис даже не взглянула на человека, сидевшего за спиной Ричарда. Должно быть, Саймон смотрел на нее равнодушно и холодно, словно на диковинное насекомое.

Элис вдруг захотела обжечь чародея разгневанным взглядом, но в этот момент стоявший позади нее охранник грубо толкнул ее, и Элис едва устояла на ногах.

Саймон резко вскочил на ноги, и охранник отпрянул назад, издав странный сдавленный стон.

— Тронешь ее еще раз, — спокойно и даже ласково сказал Саймон, — и я велю зажарить себе на ужин твою печень.

Ричард расхохотался, а охранник стрелой вылетел из палатки, спеша спрятаться от взгляда золотистых, опасных глаз чародея.

— Как трогательно ты заботишься о ней, Грендель, — сказал Ричард, отдуваясь. — Хотелось бы знать, почему.

Саймон уселся на прежнее место, и лицо его сделалось таким же безразличным, как и прежде.

— Не люблю, когда при мне бьют тех, кто не может дать сдачи, — спокойно ответил он.

— С каких это пор, интересно знать, ты стал заботиться о слабых? — крикнул Ричард и, не дожидаясь ответа, наклонился вперед. — Ты готова покаяться, Элис?

— Покаяться? В чем?

— В убийстве моей жены, разумеется. Или за тобой числятся и другие преступления?

— У меня не было причин убивать леди Хедвигу, — упавшим голосом сказал Элис.

— Можешь говорить, что тебе вздумается. Какие еще причины? Трое слуг готовы подтвердить, что ты дала ей яд. Этого будет более чем достаточно для Его Величества.

В том, как Ричард произнес слова «Его Величество» прозвучала скрытая насмешка.

— Но я не…

— Ты знаешь, к чему приговаривают женщин, уличенных в отравлении? Их сжигают заживо. Это долгая, мучительная смерть. Ведьмы на костре кричат и воют до тех пор, пока пепел не забьет им глотку, а огонь не спалит все их внутренности.

Элис подняла на брата округлившиеся от ужаса глаза.

— Нет, — прошептала она.

— Как правило, костер разводят таким образом, чтобы ведьма как можно дольше не теряла сознания и у нее было время подумать о своих грехах.

Ричард глотнул из кубка и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Я не убивала леди Хедвигу.

— А я говорю, что это ты убила ее. И никто не посмеет уличить меня во лжи, не так ли, Грендель?

— Подарите ей жизнь, — лениво произнес Саймон, и Ричард повернул голову, чтобы окинуть чародея презрительным взглядом.

— Подарить ей жизнь? — переспросил он. — Клянусь небом, ты слишком озабочен ее судьбой.

— К чему чрезмерные мучения? Все эти хлопоты? Суд короля?

— Мучения никогда не бывают чрезмерными, — ответил Ричард, складывая в ухмылке свои толстые губы. — Мне всегда доставляет огромное наслаждение наблюдать за пытками и казнями.

Элис выпрямилась, благодаря в душе бога уже за то, что длинное платье не позволяет увидеть, как дрожат и подкашиваются ее ноги.

— Если у вас нет больше вопросов ко мне, милый братец, я хотела бы вернуться назад, в свою тюрьму на колесах.

— Только один, моя дорогая. Хочу проверить, не обманул ли меня мой верный Грендель.

Элис бросила короткий взгляд на Саймона, но его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым.

— Итак, я хочу знать, дорогая Элис, лишил ли он тебя девственности?

Элис сумела не покраснеть и даже сохранила спокойствие на своем лице.

— Зачем вам это?

— Видишь ли, неизвестно, чем закончится наше путешествие. Ты можешь умереть на костре или под пытками, но и Саймону могут отрубить голову. Чего только не случается на свете. Ты — дорогой товар, Элис, но тебя невозможно будет сбыть с рук, если ты ждешь ребенка. Где я найду такого дурака, который согласится сделать своим наследником ублюдка, прижитого неизвестно от кого? Я хочу быть уверен в том, что ты сохранила свою девственность, и тогда тебя можно будет выдать замуж по второму разу.

— Но я уже замужняя женщина, и брак мой освящен церковью.