Бабочка огня - Маша Ловыгина

руку, вдруг упал. Но потом, откуда-то из темноты, к нему метнулась тень. Я хотела закричать, предупредить его, но горло сдавило спазмом. Тень склонилась над ним, сделала какое-то движение, а затем вытянула руку в направлении стрелявших и... Вновь загрохотали выстрелы.

Я уже не знала, чего ждать, да и был ли в этом хоть какой-то смысл? Одна только мысль колотилась внутри: пощадят ли они детей? Все во мне сопротивлялось осознанию того, что я и мальчики – ненужные свидетели, и те, кто пришел забрать жизнь Кречетова, не остановятся ни перед чем, чтобы стереть с лица земли его продолжение. И тут уже неважно, кто я – няня или его жена, плевать им было на такие тонкости.

Тот, кто сейчас находился рядом с Кречетовым, скорее всего, уже заметил нас. Между нами было всего лишь несколько метров, которые он преодолеет за столь короткое время, что я не успею даже произнести имена моих мальчиков. Какая ирония, я думаю о них как о своих. Они стали мне родными, и я ничего не могу с этим поделать.

Мои слезы смешались с пылью. Я прижимала головы детей, а они даже не сопротивлялись. Умные маленькие мальчики, которые узнали об оружии раньше, чем о пластилине и красках...

Вдалеке раздался вой полицейских сирен. Возможно, они были гораздо ближе, чем я думала, я наполовину оглохла и с трудом различала что-то кроме биения наших сердец и свиста пуль. Выстрелы стали реже, стали слышны сдавленные стоны и хрипы.

– Рита! Рита!

Я замерла.

– Рита!

Это был голос Ильи, и звучал он совсем рядом... Я не могла двинуться, тело стало тяжелым и неуклюжим. Я решила было, что у меня галлюцинации, но вдруг рядом со мной раздались шаги, а потом кто-то схватил меня за плечи.

– Нет! Нет! – Забилась я в чужих руках, и дети подо мной заскулили.

– Рита, Рита... это я... Илья!

– Ты?! – В горле образовался ком. Я попыталась поднять голову и посмотреть на него, но смогла лишь привалиться виском к его колену.

– Полиция уже здесь, – прошептал он, помогая мне подняться.

Сквозь туман перед глазами я наконец смогла разглядеть его. Это был Илья. Я вцепилась в него и тут же заметила, как скривилось его лицо.

– Тебя ранили?

– Царапина, – пробормотал он. – Ты в порядке?

– Да...

Я опустилась на колени стала ощупывать Ваню и Макара. Затем подняла их с земли и прижала к себе. Я не знала, что с их отцом, и боялась спросить об этом...

Глава 62

Рита

Темноту разрывали всполохи света и вой полицейских сирен. Кисловатый запах пороха и крови смешивался с дорожной пылью и ароматом цветов, высаженных в самодельных клумбах из автомобильных шин под окнами чайханы.

Голова кружилась, в ушах все еще звучали отголоски выстрелов, и видит Бог, мне вряд ли когда-нибудь удастся это забыть. Я видела лежащие тела и в растерянности наблюдала за тем, как полицейские сажают в машины тех, кто остался жив в этой смертельной перестрелке.

– Рита... Рита... – Повторял Илья, прижимая меня к себе так сильно, что я уже не представляла, могло ли быть иначе.

– Откуда ты? – Спросила я, как только он ослабил объятия и ухватился за собственное предплечье.

И тут же осела на корточки. Ноги не держали, что, скорее всего, являлось доказательством посттравматического синдрома, который я переживала.

У мальчиков были совершенно белые лица и расширенные от ужаса глаза. Я стала ощупывать их тела и, наверное, тем самым причиняла им еще большее беспокойство, но не могла остановиться.

– Я успел доехать до стоянки. Кончился бензин, – сказал Илья и тоже опустился рядом с нами. – Потом услышал выстрелы. Расстояние досюда всего метров сто, а показалось, что... – Он замолчал и тяжело вздохнул. – Я ведь даже не был уверен, что ты именно здесь. Просто побежал наперерез, чтобы...

Он не успел закончить, потому что к нам подошел здоровенный мужик в темном пуленепробиваемом жилете.

– Говоров, мать твою! – Грозно рыкнул он. – Ну, кто бы сомневался! Как ты вообще... – Заметив наконец меня, он поджал губы, а затем посмотрел на жавшихся ко мне мальчиков.

– Вы – Маргарита Дымова?

Я нахмурилась. Откуда он мог знать мое имя? И тут до меня дошло.

– А вы – Руденко?

– Он самый... Значит, вы и есть Рита? Маргарита Дымова? – Уточнил он.

Я с горечью усмехнулась и ответила:

– Да. Только теперь я не Дымова, а Кречетова...

Слова вырвались сами собой. Это была правда, которую я должна была сказать. Я почувствовала взгляд Ильи, но уже в следующее мгновение его рука легла на мое плечо.

– Вот, значит, как? – Недоверчиво покачал головой Руденко. – А дети?

– Сыновья Кречетова. – Я хотела добавить, что официально они являются и моими детьми, но не стала делать этого при них.

– Ну... с этим мы позже разберемся.

Надсадно зазвучали сирены скорой помощи. Несколько машин остановились вдоль дороги.

В эту секунду у меня в голове вдруг что-то щелкнуло, будто переключился тумблер.

– Посмотри за мальчиками, – попросила я Илью, поднялась и медленно побрела к лежавшему навзничь Кречетову.

Его грудь прерывисто вздымалась, сквозь губы вырывались хриплые булькающие звуки. Лицо превратилось в серую маску. Он был тяжело ранен, и я склонилась над ним, не в силах поверить в то, что видела. Я должна была ненавидеть его всем сердцем, но он был отцом двух мальчиков, которых по-своему любил, и тоскливая жалость подступила к моему горлу.

– Рита...

От едва слышного сиплого голоса у меня закружилась голова и, словно камнем, сдавило грудь.

– Я здесь, – прошептала я, вглядываясь в заострившиеся черты.

– Рита... – Повторил он, а затем закрыл глаза.

Меня оттолкнули санитары. Кречетова переложили на носилки и потащили к машине скорой помощи.

– Вам с детьми нужно показаться врачам, – подошел ко мне Илья. Мальчики держали его за руки, и только сейчас я поняла, что все это время находилась в прострации. А ведь о детях следовало позаботиться в первую очередь! К тому же Илья тоже был ранен.

Я потрясла головой, пытаясь избавиться от царившего в голове гула и восстановить хоть какое-то подобие мыслительной деятельности, а затем потерла виски.

– Тут дети! Заберите их отсюда! – крикнули совсем рядом, вырывая