Бабочка огня - Маша Ловыгина

когда городские огни остались позади, судорожно выдохнул.

Илья не думал о том, как поступит, когда нагонит машину Кречетова. Он думал только о том, чтобы увидеть Риту живой и невредимой. Поверить в то, что она уехала с Михо по своей воле, казалось ему кощунством. Нет, сама бы она ни за что не уехала с этим бандитом. Кречетов наверняка заставил ее! Да он и сам хорош: даже не спросил у Руденко, что там с ее сестрой!

От досады Илья зарычал почти так же, как охранный пес у шлагбаума. Когда впереди показалась вереница фур, он только крепче сжал рукояти руля. По встречке друг за другом, слепя фарами, ехали машины. Если бы врач увидел в этот момент Илью, то без всяких сомнений поставил бы ему диагноз «не жилец», но добрый доктор Калошин даже не догадывался о том, что вытворяет его пациент. Да и сам пациент совершенно не представлял, что его ждет и чем все закончится...

Глава 60

Рита

Я следила за дорогой, пока не почувствовала резь в глазах. Сомкнув веки лишь на секунду, вновь стала смотреть в окно, чтобы не пропустить эту треклятую чайхану, о которой мне написал Руденко. В какой-то момент я уже стала сомневаться, правильно ли его поняла, но перед моим внутренним взором вставал экран телефона и сообщение в переписке. Я все очень хорошо запомнила, как и едва слышный запах одеколона, исходящий от кожаного чехла. Возможно, я надумывала, и на самом деле этот аромат мне лишь почудился, но почему-то я продолжала ощущать его, как если бы Илья был со мной рядом.

Глупые мечты... Я ненавидела себя за то, что продолжала верить и не могла выбросить из головы и из сердца призрачную надежду на спасение. Мои пальцы утопали в шелковистых волосах мальчишек. Я поглаживала их, находя в этих простых движениях своего рода спасение для своих измученных нервов.

Время от времени я ловила на себе взгляд Кречетова, когда он оборачивался. Но я будто заледенела в одной позе, усиленно пытаясь придумать причину для остановки. Неожиданно помог Макар. Он проснулся, заерзал у меня под боком, а потом поднялся на колени и прошептал мне на ухо:

– Рита, я хочу писать.

– Потерпи немножко, совсем чуть-чуть, ладно? – Ответила я, касаясь губами его виска.

Я видела за окном темные очертания домов, каких-то сараев и придорожных кустов. Мимо нас проносились автомобили. Я не знала, сколько мы уже едем. Руденко сказал, что чайхана находится в десяти километрах по трассе. Я плохо разбиралась в подобных вещах, толком даже не знала, где начинается трасса: сразу при выезде из города или чуть позже. Как вообще выглядит это кафе с восточным названием? Что будет, если я не успею ее заметить, и мы проедем мимо?

От всех этих вопросов у меня разболелась голова и занемела шея. Я испытывала дикое напряжение, всматриваясь в темноту за окном, вопросы ворочались в моей голове тяжелыми жерновами, перемалывая остатки здравого смысла в труху.

– Ну, Рита... – Заныл Макар, дергая меня за рукав.

– Что там у вас? – Снова обернулся Кречетов.

– Макар хочет в туалет, – пробормотала я. – Может, остановимся у какого-нибудь кафе или на заправке? – Сказала я и тут же мысленно отругала себя за то, что упомянула заправку.

– Мужику поссать проблем нет. Сейчас остановимся и...

– Мужику, да, – перебила я Кречетова и вспыхнула от злости.

А он хмыкнул.

– Доля, где тут можно мальчикам направо, девочкам налево?

– Скоро заправка будет, а за ней «Навруз».

– Что такое «Навруз»? – Я подалась вперед, вглядываясь в ветровое стекло.

– Жральня, – коротко ответил Дмитрий.

– Вот-вот, и еды надо взять, – подхватила я. – Вы же не дали мне времени толком подготовиться к поездке.

Меня бросало то в жар, то в холод. Я так боялась, что они раскусят мой замысел, что едва не теряла рассудок. Глядя прямо перед собой, пропустила момент, когда Кречетов поднял руку и, положив ладонь на мой затылок, притянул к себе.

– Эй-эй, молодожены, – заржал Дмитрий, – поаккуратнее!

Да, он был прав. В эту секунду единственным моим желанием было вырваться и ударить «своего мужа», но тем самым я могла вызвать в нем ответную реакцию и, упаси Бог! – спровоцировать аварию. Кто знает, как поведет себя его заместитель.

– Будет тебе рахат-лукум, девочка, – жарко выдохнул мне в губы Кречетов.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки и попробовала улыбнуться. Но у меня ничего не вышло. Впрочем, кого я пыталась обмануть? Кречетов прекрасно знал о моих чувствах к нему, и именно это ему и нравится.

Кое-как я высвободилась и откинулась назад. Ваня тоже проснулся и теперь тер глаза кулачками, собираясь расплакаться. Он ничего не понимал, пугливо озирался и кривил рот.

– Тише, тише, маленький, все хорошо, – прошептала я, прижимая его к себе.

Вывеска «Навруз» переливалась разноцветными фонариками. На площадке перед ней стояли три огромных фуры. Дмитрий позвонил тем, другим, во второй машине, а затем, сбавив скорость, въехал на стоянку перед чайханой.

Макар в нетерпении стал дергать за ручку, но двери все еще оставались заблокированы. Из второй машины вышли охранники. Двое направились к входу, остальные разошлись в разные стороны, вероятно, проверяя обстановку. Один из охранников вышел из чайханы и махнул в нашу сторону. Я едва не подскочила до потолка, когда раздался глухой щелчок разблокировки дверей. Кажется, футболка на моей спине стала совершенно мокрой, кожу неприятно стянуло от ночного ветра.

Дмитрий достал сигареты и с жадностью закурил. Кречетов повел плечами и посмотрел на то, как я вытаскиваю из салона детей. Макар подпрыгивал, прижимая ладошки к животу.

Не спрашивая разрешения, я схватила мальчиков за руки и повела к зданию кафе. Вокруг было тихо и холодно. Ни ветерка, ни звука. Проходя мимо крайней фуры, я подняла глаза на занавешенное окно кабины. Мне показалось, что занавеска дрогнула, но тут Ваня споткнулся и мне пришлось взять его на руки.

Охранник открыл перед нами дверь. Изнутри пахнуло теплом, жареным мясом и специями. В носу засвербело. Я потерлась о плечо Вани и спросила:

– Хочешь в туалет?

Мальчик покрутил головой и выставил пальчик перед собой, указывая на вывеску-меню:

– Хочу пирог!

– Сначала надо помыть руки, да? – Ответила я, встретившись взглядом с черноволосым мужчиной за стойкой.

Мне не понравился его взгляд.