Элизабет Адлер - Богатые наследуют. Книга 1

Поппи подпрыгнула на месте, обернулась и увидела Джэба, который запечатлевал поцелуй на губах удивленной горничной.

– А вот и я, папочкина дочка, – закричал он, со своей обычной беззаботной усмешкой – так, словно ничего и не произошло.

Поппи почувствовала, что слабеет, когда увидела – он направляется к ней. Он выглядел так же, как она его помнила – и не так. Он выглядел старше, гораздо старше; его глаза были опухшими и лицо избороздили глубокие морщины, а руки, которые он протягивал к ней, слегка, но безостановочно дрожали. Но его глаза были такими же яркими, как ее собственные, и лицо было тем же лицом, какое она видела каждый день в своем зеркале.

Почти забытая ненависть вспыхнула в ней, когда она отскочила от него, а другие девушки высыпали на ступеньки лестницы и смотрели с любопытством на происходящее. Испуганная горничная побежала за мисс Хендерсон.

– Я – не «твоя дочка», – закричала Поппи дрогнувшим голосом.

– Уверен, что это – не так… ты помнишь, не так ли?.. Ты всегда была папочкиной дочкой. И разве я не всегда говорил тебе, что вернусь и заберу тебя? И вот я здесь, моя дорогая, твой старый папочка, наконец, здесь насовсем!

Энджел бежала по коридору к столпившимся на лестнице девушкам.

– Что такое? – закричала она. – Что происходит?

– Это – Джэб Мэллори, – прошипела Лаура радостно. – Он пришел за «своей дочкой»… Мой Бог, какой это наделает шум! Какой выйдет скандал!

Энджел смотрела широко раскрытыми от ужаса глазами на то, что происходило в холле.

– Я – не твоя дочка. Пожалуйста, уходи. Я больше никогда не хочу тебя видеть. Никогда! – ее голос дрожал, когда она повторяла это снова и снова.

– Конечно, увидишь, – ответил Джэб, направляясь к ней. – И не говори мне, что ты – дочка, которая ничего не прощает, как и твоя мамочка; только потому, что мужчина совершил немного ошибок. А как насчет того, чтобы надеть пальто и сходить на ленч, а заодно и заново познакомиться? Могу побиться об заклад, что ты не захочешь остаться здесь, когда твой папочка вернулся, правда? И я догадываюсь, что Константы будут только рады избавиться от тебя, когда я заберу свою дочку. Я снял небольшую квартирку на Сент-Фрэнсис; все будет, как в старые времена – я и папочкина дочка!

– Я не папочкина дочка! – закричала в исступлении Поппи, когда он протянул к ней руки. – Нет, нет, нет, не-ет!

– Поппи, о-о-о, Поппи, – Энджел буквально слетела вниз по ступенькам, видя, как Поппи занесла кухонный нож, который был зажат у нее в кулаке, и швырнула его в своего отца.

– О-о, Поппи, – прошептала опять Энджел, когда Джэб упал на пол к ее ногам и кровь большим темным пятном растеклась на красном восточном ковре.

ГЛАВА 20

1898, Италия

Тетушка Мэлоди Абрего была рада, когда Розалия попросила ее опекать своих двух девочек во время их путешествия в Европу. Она выслушала рассказ обо всем случившемся с Поппи, и ее сердце переполнилось жалостью к бедному ребенку, хотя она, конечно, уже не была ребенком; она была молодой женщиной, и очень привлекательной – на свой странный, почти кошачий манер. Конечно, ей было не сравниться с Энджел. Но Энджел была так исключительно красива. Тетушка Мэлоди только надеялась, что эти испорченные французы и пылкие, романтичные итальянцы будут не очень-то увиваться вокруг них.

Под ее охраной, ее и Грэга, восхищенные девочки отправились на вокзал, с которого начиналось их путешествие в Европу. Поплотнее надев на волосы свою большую соломенную шляпу, тетушка Мэлоди поправила камвольный жакет и надела новые туфли. Ее ноги часто опухали, а теперь, когда ей было шестьдесят, и она была гораздо более полной, чем раньше, ее обувь отравляла ей жизнь, она не могла дождаться, когда же они доберутся до своего купе в поезде и она сможет, наконец, скинуть эти противные туфли. Ей оставалось только надеяться, что девочки не захотят слишком много гулять в Париже и будут прилично себя вести. Она не ожидала особых проблем с Энджел – совсем нет… но Поппи была непредсказуема.

Розалия сказала тетушке Мэлоди, что то, что сделала Поппи, было непреднамеренным – девочка просто испугалась Джэба, и еще – что шрамы ее детства никогда не зарубцуются, и им надо благодарить Бога, что никто не может назвать несчастную Поппи убийцей (тетушка Мэлоди и подумать не могла о подобном слове), потому что Джэб Мэллори остался в живых. Но хотя его рана и зажила, врачи сказали – печень его так пострадала от алкоголя, что он нуждается в длительном постоянном уходе. Ник взялся оплачивать все связанные с этим расходы и сверх того – определил ему большую сумму денег, которая должна была выплачиваться ему раз в месяц всю оставшуюся жизнь, но на том условии, что он отступится от Поппи и ранчо Санта-Виттория.

Ник был в отъезде, когда произошел «инцидент», и поэтому Грэг бросился в Сан-Франциско сразу же после звонка перепуганной мисс Хендерсон. Он рассказал потом Нику и Розалии, как девочек заперли в кабинете мисс Хендерсон и запретили кому бы то ни было разговаривать с ними. Их вещи были упакованы, а когда он приехал, чемоданы уже ждали в холле.

Остальные девушки с любопытством выглядывали из салона, надеясь хоть краешком глаза взглянуть на пресловутую Поппи, прежде чем она исчезнет навсегда.

Мисс Хендерсон, со зловещим выражением бледного лица, в страхе от того, что может рухнуть то, что она по кирпичику возводила всю жизнь, была вынуждена позвонить одному из самых влиятельных жителей Сан-Франциско, чья дочь находилась в Академии. Он понял сразу же всю серьезность этого щекотливого дела и немедленно поместил Джэба в частную закрытую клинику, а также заверил, что не будет никакого полицейского расследования.

Мисс Хендерсон побежала открывать дверь кабинета.

– Ваш брат здесь, Энджел, – сказала она холодно. – Я уже объяснила ему, что не было никакой нужды вам ждать здесь вместе с… с этой девицей, но вы сами настояли.

– О, Грэг, – прошептала Энджел, повиснув у него на шее. – Это кошмарно, кошмарно… Я так напугана. Только посмотри на нее… Я не могу никак заставить ее заговорить, или просто пошевелиться…

Поппи свернулась в большом холодном кожаном кресле – ее колени были прижаты к подбородку, лицо спрятано в ладонях.

– Я приехал забрать тебя домой, Поппи, – сказал Грэг, проводя рукой по ее разметавшимся волосам. – Теперь все будет хорошо, ты увидишь. Пожалуйста, Поппи, посмотри на меня… поговори со мной.

Чуть отняв от лица ладонь, Поппи взглянула на него одним потухшим голубым глазом.

– Я никогда не смогу вернуться домой, – прошептала она. – Как же ты не понимаешь, Грэг? Они думают, что я хотела убить своего отца!